Альпинист. Книга 3
Шрифт:
— Какая трава?
— Я ее в чай заваривал, когда нас того, накрыло… Точно тебе говорю, та самая трава!
Я не поверил и даже глянул парню в глаза — не шутит ли? Но тот был абсолютно серьёзен. Даже напуган.
— Генка, ты пил сейчас чай? — спросил я спутника. — Пил чай?
Но Генка не отвечал.
Глава 12
Шабаш
Алик поднял с лавочки засаленную до блеска и черную от грязи тряпку, обмотал ей закопчённый алюминиевый котелок, чтобы не обжечься и поднял
— Так уж и быть, — произнес Алик словно самому себе. — Немного хлебнуть можно, на сон грядущий.
— Пил? — с нажимом вновь спросил я.
— Пил, — наконец, ответил Генка, когда я ущипнул его больно за ногу. — Только не с того чайника.
Но я уже понял, что нам наливали все же нормальный чай. Навар, как они его называли, был у них в другой таре.
— На сон грядущий! — передразнил его Костя. — Давай, Китаец, разливай свою отраву.
— А что? — нахмурился тот. — Не отрава. В малых дозах полезно даже. Был такой даже император, не помню, как его звали. Так он в малых дозах яд принимал, чтобы организм привыкал. И вот когда его попытались отравить, он не умер — организм его уже привык к этому яду.
— Вот и наливай! — кивнул Костя. — Тоже будем как тот император привыкать!
— Не тяни, Китаец! — раздраженно сказала Алена. — Разливай. Жилы тянет, сил нет уже терпеть!
— А я говорил тебе, чтобы ты уменьшала дозу. — Алик вдруг стал серьёзным. — Мы сюда зачем приехали? Чтобы лечиться. Не помнишь, что ли, как ты в дверь долбилась, просила помочь, плакала?
— Китаец, ты чего тут пургу начинаешь мести? — злобно прошипела девушка.
Ее глаза хищно блеснули.
— Я не мету, — ответил Алик. — Говорю, как есть. Все слезли, только ты одна осталась, все в лес ходишь, будто я не понимаю зачем.
— Ты чего тут решил устроить? — ледяным тоном произнесла девушка. — Ты тут в строгого папочку решил поиграть?
— Я излечить тебя хочу. Это община для того и создана была, чтобы людей лечить. Я вот излечился. Природой излечился.
— Ага, травами! — хохотнул Ленька.
— Это ты своим гостям говори, как ты излечился! — усмехнулась Алена.
— Да я больше года чист! — возмутился тот. — А ты? Руки покажи свои?
— А что тебе мои руки? Вот, смотри! Что там? Ничего!
Девушка продемонстрировала ему руки.
— Ну! Смотри!
— Да не в руках дело, — отмахнулся Алик. — А в голове. Ты на себя глянь? Лицо вон все серое, болезненное.
— Китаец, ты перебрал что ли? — девушка присмотрелась к Алику внимательней. — Ты чего тут начинаешь какие-то нравоучения читать?
— Я…
— Китаец, — перебил его Костя и в голосе его прозвенела сталь. — Ты и вправду давай завязывай. От паров торкнуло что ли?
Ленька в углу хохотнул.
— Плескай всем. А не то я начну сейчас морали читать. И вряд ли они тебе понравятся.
Алик тут же скис. Поднеся котелок к столу, разлил по кружкам и стаканам.
— А гости твои будут? — спросил Костя, кивая на нас.
— Нет, спасибо, мы не хотим, — тут же ответил я.
— Ну как знаете, — безразлично ответил Костя.
И принялся громко щербая, пить варево.
Остальные последовали его примеру.
— Крепко сегодня настоялось, — произнес Лёнька, скривившись от горечи.
— Ништяк! — кивнул Костя, добивая остатки. — А ну, Китаец, плескай еще.
Разлили остатки. Вторую порцию растягивали. Собравшиеся принялись разговаривать о всяких мелочах, словно бы и позабыв про нас.
— Роза, а ты что не пьешь? — спохватился Алик.
Глаза его пьяно блестели.
— Угости хозяйку, — согласился Костя.
Он тоже был пьян.
Алик налил в кружку без ручки варева, не аккуратно, до самых краев, взял его и, разливая, принес женщине.
— Роза, хлебни. На сон грядущий. Будешь?
Плечи девушки предательски дрогнули, я сразу же понял — она сильно хочет выпить этой дряни.
— Знаю, что хочешь, — продолжил Костя. — Алик, ну-ка, дай хозяйке. Роза, со дна тебе налили, самой гущи. Давай, устала небось. Выпей обезболивающего.
Последнее слово словно стрела попало ей в самое сердце. Она вновь дрогнула. И сдалась.
Роза повернулась впервые за все время нашего пребывания к нам, показывая лицо. И я не смог сдержать эмоций, невольно открыв рот и выпучив глаза.
Лицо женщины было обезображено. Страшный ожог, случившийся видимо достаточно давно, оставил на коже глубокие шрамы. Они шли бороздами, словно вспаханная земля, от лба, зацепив участок с волосяным покровом, выжигая его, уходя к глазу, которого теперь не было, вместо него на нас уставился черный провал глазницы. Щека женщины представляла еще один провал, а уголок рта уходил дальше, обнажая зубы, невольно делая жуткий ухмыляющийся оскал.
— Ой! — выдохнул Генка.
Эта реакция не осталась незамеченной Розой, но она ничего не сказала, сделав вид, что это прошло мимо ее ушей. Я понял, что к такой реакции она уже привыкла.
— Вот такая Роза! — заметив наше удивление, произнес Лёнька. — Попорченный цветочек!
— Заткнись! — рявкнул Алик. — А не то я тебе дробью мозги вышибу!
Парень сразу же замолк, благоразумно отвернувшись в сторону.
— Держи, Роза, — протянул Алик стакан женщина.
Та взяла его, вновь посмотрела на меня, но уже с вызовом. Я невольно отвел взгляд.
Роза принялась медленно пить отвар, наклоняя голову чуть в бок, чтобы питье не вылилось с изуродованной щеки. Но все равно не вышло — тонкая струйка потекла по шее. Мне сделалось нехорошо.
— Китаец! — крикнул Костя. — Ставь еще!
— Не надо еще, — покачал головой Алик.
И обхватил руками голову.
— И так уже затуманилось все.
— А ну ставь!
Костя вдруг подскочил с места, подошел к Алику и со всей силы ударил того по лицу.
— Так ему! — рассмеялась Аленка. — А то надоел всем!