Альпинист. Покорить СССР
Шрифт:
– Эй, новенький! – мужеподобный прокуренный голос Томы прокатился по коридору.
Я обернулся.
– Поел?
Я кивнул.
– А ну, вприпрыжку сюда!
С юмором женщина. Я поковылял к ней. Спросил по пути:
– Что случилось?
– Что случилось, – передразнивая меня, произнесла та. – Врун ты, каких еще поискать надо!
– Чего это? – настороженно спросил я.
– Ты, как сказал, тебя зовут?
– Сергей.
– Не Сергей ты, – подбоченившись, ответила та, таким тоном, будто отчитывала нашкодившего котенка. – А Андрей!
– Почему?
– Потому что мать твоя пришла к тебе. И все про тебя рассказала.
Я даже остановился. Такого поворота событий я не ожидал.
– Что? Мать? – одними губами прошептал я.
И понял, что когда попал в больницу, назвал свое настоящее имя и фамилию. Кто же знал? А теперь вот родня парнишки пришла, в чье тело я попал.
– Я в туалет… я пойду… – начал мямлить я, судорожно пытаясь придумать оправдание не встречаться с женщиной.
– А ну, стоять! Вернись!
Отпираться было бессмысленно. Да и вызвало бы дополнительные подозрения.
Сделав глубокий вдох, я вновь побрел по коридору.
– Давай, вон туда, – махнула рукой Тома.
И показала в сторону окна. Там стояли двое – доктор Нестеров и незнакомая женщина. Обернувшись и увидев меня, она вдруг произнесла:
– Андрюшенька!
И рванула ко мне. Обняла, принялась гладить по спине, целовать в плечи, всхлипывая. Я же только и мог, что стоять как вкопанный, не зная, что делать и как успокоить женщину. От нее пахло «Красной Москвой», приторной фиалковой сладостью, выцветший шерстяной платок, накинутый на плечи, неприятно колол мне шею.
«Не самая дешевая парфюмерия», – отметил я про себя, отворачиваясь в сторону, чтобы не дышать духами.
– Андрюшенька, миленький! – продолжала всхлипывать женщина, вцепившись в меня.
– Анна Матвеевна, успокойтесь, – подошел к нам Нестеров. – Отпустите его. Вы же ему все кости переломаете!
Женщина нехотя разомкнула объятья.
– Сыночек, что произошло? – спросила она, утирая слезы платком.
– Я… я не помню… – ответил я. – Упал.
Женщина вновь начала плакать.
– Упал! – всхлипывая, произнесла она дребезжащим голосом. – Это все его кружок этот дурацкий. – Спортивное общество это их, секция альпинизма. Там главный у них Дубинин. Детям учиться надо, а он им про горы все мозги запудрил. На каменоломню агитирует. Не пущу!
Это уже было сказано мне. Вытерев глаза, строго произнесла:
– Говорила я тебе, что до добра это все не доведет! Вот и случилось!
– Успокойтесь! – строго приказал доктор. – Ничего страшного не произошло. Ну есть ушибы, гематомы. Головой тоже ударился, но несильно, сами же видите. Проверяем сейчас вашего сыночка. Наблюдаются некоторые провалы в памяти. Да вы и сами поняли, – доктор улыбнулся. – Но все излечимо. Организм молодой, все поправимо. Давайте, прекращайте это ваше мокрое дело, не люблю этого.
– Сыночек, ты помнишь, кто я?
– Мать? – кисло ответил я.
– Ну вот видите! – улыбнулся доктор. – Память уже возвращается.
– Если нужны какие-то лекарства, то вы сразу же… – начала мать, но Николай Игоревич тут же остановил ее жестом.
– Ну вы что?!
– Да, я поняла, – зашептала мать. – Но вы говорите… если что…
– Анна Матвеевна, сейчас пока не стоит с допросами. Про имя уже знаем, что перепутал. Такое бывает. Это говорит о вероятном сотрясении мозга. Так что парню нужен покой. Пусть у нас еще немного побудет.
– Хорошо, я поняла, – закивала головой женщина.
И обратилась ко мне:
– Я тебе яблочек принесла. На вот, поешь. Это с дачи Екатерины Авдотьевны, ты помнишь ее?
Я неопределенно пожал плечами, взял бумажный пакет с яблоками.
– Пару дней еще подержим, а потом уже и на выписку, если все нормально будет, – сказал доктор.
– Мне как позвонили, думала все, убили. А потом как сказали, что в больнице Андрюша, отпустило немного. Я корвалолу напилась и сразу сюда.
Она глянула на меня. Я отметил некоторое сходство ее лица с тем, что я видел в зеркале.
– Ты выздоравливай. Школу пропускаешь. А там сейчас подготовка к экзаменам идет. Нельзя пропускать.
– Что? Школа?
Мать удивленно посмотрела на доктора.
– Да, я помню, – тут же поправился я. – В школу. Экзамены. Я буду готовиться.
Мать еще раз обняла меня, сказала:
– Я завтра еще зайду. Принесу твои тетрадки и учебники.
– Хорошо. Спасибо, – кисло ответил я.
– Тогда я пойду?
Нестеров кивнул:
– Идите. Андрею уже пора на процедуры.
Я проводил ее взглядом, посмотрел на доктора.
– Ну, чего моргаешь? – добро улыбнулся тот. – Давай в отделение, альпинист!
Все оставшееся время до вечера я так и бродил, глядя по сторонам, стараясь привыкнуть к обстановке, хрустя яблоками из сада Екатерины Авдотьевны. Вечером всех отправили на процедуры – по уколу обезболивающего в полупопие, и отбой.
За весь день переживаний я порядком устал и едва лег на скрипучую сетчатую кровать и укрылся колючим одеялом, как тут же заснул.
Что-то снилось, но что именно – вспомнить я не мог. Что-то тревожное, серое, неумолимо надвигающееся. Оно катило на меня, закрывая собой горизонт, все ближе, и ближе, и ближе, не давая дышать.
Я вздрогнул и проснулся. Некоторое время прислушивался к истошному биению сердца, пытаясь понять, где и что случилось.
Было темно, еще не рассвело. Не видя еще ничего, я осторожно спустил ноги со скрипучей кровати.
– Не спится? – прошипел противный голос, и я едва не закричал.
Это был Кайрат Айдынович. Во тьме его глаза поблескивали, отражая лунный свет, а сам он походил на какого-то монстра или вампира.