Альпийская крепость
Шрифт:
«Эти вопросы следует задавать не мне! — внутренне возмутился барон. — Кому угодно на этом, уже нашедшем свой айсберг “Титанике”, только не мне! С какой стати?!». Однако вслух произнес:
— Если таковой будет воля фюрера. И если, исходя из этой воли, сюда срочно будут переброшены с какого-либо из фронтов как минимум три армии, пусть даже основательно потрепанные… Чтобы они успели занять и надлежащим образом фортифицировать свои позиции, да и просто освоиться в альпийских краях.
— Этих армий у нас не будет, — резко парировал Кальтенбрун-нер. — Только что генерал-полковник Рендулич буквально потребовал перебросить в крепость большую часть своей группы армий «Юг», чтобы его войска могли сражаться в ней до конца. Но фюрер отказал ему в этом праве [101] . Рендулич остался недоволен, однако идти против воли фюрера и отводить войска самовольно не решился.
101
Исторический факт. Генерал-полковник вермахта Лотар Рендулич (1887–1971), командующий группой армий «Юг», действительно предлагал Гитлеру перебросить свои армии в район «Альпийской крепости», чтобы таким образом создать костяк гарнизона этого укрепленного района, однако фюрер не решился на этот шаг, по существу, похоронив таким образом саму идею «Альпийской крепости» как последнего «национального редута».
— Замечу также, что через неделю-другую здесь уже будет ощущаться острейшая нехватка продовольствия. И, прежде чем формировать в Альпах отдельную группу армий, следует позаботиться о создании больших продовольственных складов, а также складов армейской амуниции…
— Хватит, барон! — буквально прорычал Кальтенбруннер, заставив его понять, что он уже лезет не в свое дело. — Мы с вами не на военном совете вермахта. Продовольствие, амуниция…
— Простите? Но, как комендант…
— Тыловым обеспечением поручено заниматься генералу СС Ольтину.
— Странно, до сих пор мне не приходилось встречать где-либо этого генерала.
— И теперь уже вряд ли встретите.
— Тогда, кто же будет занимать вопросами снабжения?
Барон и сам понимал, что сейчас ему лучше было бы помолчать. Но присутствие при разговоре тюремного палача напоминало о том, кто окажется в руках этого «мясника», как только понадобится назначить виновного в неподготовленности «Альпийской крепости» к обороне.
А еще он понимал, что обязан воспользоваться этим телефонным разговором в Кальтенбруннером, чтобы изложить все накопившиеся проблемы, поскольку неизвестно, представится ли еще когда-либо такой случай. Дойдет ли дело до услуг палача, еще не известно, а вот то, что, в попытке наладить снабжение своих войск, армейские генералы уже через неделю начнут брать его за горло и хвататься за пистолеты — это, можно считать, ему уже на роду написано.
— Вы, Штубер, должны заниматься сейчас не этим. В горных районах крепости окажется немало высших чинов СС, которым следует подготовиться к грядущей капитуляции, а главное, к выживанию во время интенсивных англо-американских карательных экспедиций в горы во время первого периода оккупации.
— Тогда позвольте мне заниматься только этим, — почти в отчаянии проговорил барон. — Скажем, в должности заместителя коменданта. Я диверсант и хотел бы соответствовать своему предназначению. В то время как комендантом можно было бы назначить, ну, хотя бы… — барон метнул взгляд на личного адъютанта фюрера, но по выражению его лица понял, что тот и пристрелить может, поэтому упоминать сейчас всуе его имя равносильно самоубийству. — Хотя бы гаулейтера Тироля, группенфюрера фон Хофера, командующего моторизированным корпусом, расквартированным на границах с Италией и Швейцарией.
— Я подумаю над этим, — недовольно проворчал Кальтенбрун-нер, давая понять Штуберу, что оспаривать приказы — слишком непозволительная роскошь, даже когда речь идет о диверсанте из команды Скорцени. — А теперь слушайте меня внимательно. Завтра на аэродроме приземлится самолет, по трапу которого сойдет человек в чине унтерштурмфюрера, который способен напоминать одну из хорошо известных вам личностей.
— Но только… напоминать? — спросил барон, решив, что речь опять пойдет о двойнике Гитлера.
— Только. Все прочие объяснения вы найдете в пакете, который он вам вручит. Заниматься этим человеком будет лично Скорцени. Ваше дело — встретить его и до поры надежно спрятать от посторонних глаз. Решительно сузив число тех, кто будет контактировать с ним. У вас есть на примете такое место?
Барон на несколько мгновений задумался, затем уверенно ответил:
— Есть. Замок Шварцбург, владения графа фон Ленца.
— Шварцбург? А, замок этого старого сепаратиста, — довольно добродушно вспомнил Кальтенбруннер.
— Но, очевидно, сейчас этот грех ему простится? — сразу же попытался Вилли вступиться за графа.
— Сейчас многие грехи придется прощать, — с явной досадой в голосе проговорил Кальтенбруннер. И это была досада человека, который, в общем-то, прощать не привык. — Увы, многие и многим.
— Замок и его владелец очень важны для нас. Там сейчас находится моя комендантская штаб-квартира.
— Только поэтому владельца трогать пока не будем. С условием, что вы заставите его соблюдать конфиденциальность присутствия унтерштурмфюрера.
— Он будет соблюдать ее, — в том же властном тоне заверил барон Кальтенбруннера.
— Но даже во Шварцбурге унтерштурмфюрер должен чувствовать себя не личным гостем графа, а скорее затворником. Пусть даже почетным
— Значит, пребывать в замке этот человек должен в качестве «почетного затворника»? — уточнил Штубер, понимая, что и для него лично, и для графа фон Ленца очень важно будет воспринимать истинный статус этого таинственного двойника.
— Или просто затворника, — небрежно отмахнулся Кальтенбруннер, выразив этим пренебрежением значительно больше, нежели способен был выразить множеством нужных слов. — По крайней мере до тех пор, пока не пробьет и его час. Словом, это не так уж и важно. Причем, скорее всего, узником этого альпийского замка он пробудет недолго. К тому же он находится в прямом подчинении Скорцени, который сумеет усмирить любого.
— Скорцени — конечно же сумеет, — охотно подтвердил барон, хотя ссылка на Скорцени как усмирителя слегка задевала его: получалось, что лично он, Штубер, справиться с двойником не в состоянии. — Приказ будет выполнен, господин обергруппенфюрер. — Оговорка относительно «прямого подчинения Скорцени»
Штубера не смутила. Уж с Отто он как-нибудь общий язык найдет.
— Потому что приказ должен быть выполнен.
— Но Скорцени в пределах крепости пока что нет.
— Знаю. У него важное задание. Вскоре появится. Во всяком случае, будем надеяться.
— Причем надеяться следует всем нашим СС-воинством. Без Скорцени всем нам, в «Альпийской крепости» сущим, придется туго.
— Шауб тоже находится во «Дворце фюрера»? — неожиданно поинтересовался Кальтенбруннер, давая понять, что о Скорцени на время забыто.
— Находится.
— Странно, личный адъютант фюрера — и вдруг в Мюнхене. С какой стати он там оказался в такое трудное для Гитлера время?
Это был прямой вопрос, на который следовало так же прямо отвечать, а давать какие-либо объяснения в присутствии самого Шауба не хотелось.