Алракцитовое сердце

Годвер Екатерина

Самым необычным предметом в походном шатре Венжара ен'Гарбдада оказался большой стеклянный графин с налитой в нем до середины золотистой жидкостью и тонкие, на высоких ножках, очень прозрачные стаканы, стоящие на столе рядом с разложенной картой, какими-то бумагами и книгами.

Присмотревшись лучше к гроссмейстеру и к его чуть нетвердой походке, Деян с недоумением подумал, что тот, похоже, пьян.

Впрочем, вряд ли стоило удивляться: если Голем мог в неподходящий момент напиться вдрызг, то почему не мог поступить так же Венжар ен'Гарбдад? Причин искать забытья

у него наверняка было не меньше, чем у Голема, и ответственность за целую армию вряд ли могла его остановить: если судить по Голему - чародеи вовсе не привыкли останавливаться и отказывать себе в исполнении желаний...

Деян украдкой вздохнул: от разговора двух великих колдунов прошлого определенно не стоило ждать в настоящем ничего хорошего.

Но беда пришла раньше и совсем не с той стороны.

– Невероятно, это и вправду ты, Бен!
– сказал гроссмейстер, остановившись у стола.
– В тот самый день, когда я окончательно разуверился в такой возможности...

– Почему же сейчас, а не на полтора столетия раньше?
– спросил Голем насмешливо.

– Утром доставили донесение: Старожье разрушено, - буднично сказал гроссмейстер.
– Мои рекрутеры надеялись добрать там бойцов, но баронские псы успели первыми. От села, в какое превратился Старож, остались одни угли.

Долгие мгновения до сознания Деяна доходило значение тех слов, что он услышал; охваченный паникой, он по привычке взглянул на Голема - и встретил ответный взгляд: растерянный, почти испуганный.

– Ты уверен, Венж?
– переспросил у гроссмейстера Голем.
– Тут нет ошибки?

– Вполне.
– Гроссмейстер вытащил из горы бумаг на столе какой-то документ и протянул ему. Голем стал читать, все больше и больше хмурясь.

Деян подошел и заглянул чародею через плечо, но буквы расплывались перед глазами.

– Что такое, Бен?
– обеспокоенно спросил гроссмейстер.
– Только не говори мне, что Джеб остался там.

– Что такое?!
– Голем швырнул бумагу на стол - Это моя земля, Венжар! И ты спрашиваешь, "что такое"?! Деян, мой проводник и помощник, оттуда родом...

– Не имею чести быть с вами знакомым, молодой человек, но сожалею, что Братство не сумело защитить ваш дом, - сухо, но без издевки сказал гроссмейстер ен'Гардбдад и снова повернулся к Голему.
– Это была твоя земля, Рибен. Была - до тех пор, пока ты ее не бросил.

– Венжар, проклятый ты идиот, - прорычал Голем, не глядя на гроссмейстера: разложенная на столе карта захватила все его внимание.
– Да как это вообще стало возможно?!

– Вот так, надо полагать.
– Гроссмейстер передвинул вперед по карте какие-то фигурки.
– Точно неизвестно. Информация всегда запаздывает, сам понимаешь... А поскольку Святейший Патриарх королевства Дарвенского намерен меня здесь похоронить, запаздывает сильнее обычного.

– Круг должен был давно остановить это безумие!

– Политика!
– Гроссмейстер развел руками.
– Любой, кто поддержит одну сторону, потеряет поддержку второй: чем вмешиваться, намного выгоднее дождаться, кто выйдет победителем. Если ты скажешь, что мы измельчали, Бен, то будешь прав... Даже наша сила - и та измельчала; ты заметил? Или тебя это не коснулась?

– Я заметил, что ты потерял разум, Венжар, раз позволил загнать себя в такую дурацкую ловушку!
– Голем хлопнул ладонью по карте.
– И не ты один!

– А ты, я смотрю, по-прежнему ничуть не сомневаешься в собственном здравомыслии, - насмешливо сказал гроссмейстер ен'Гарбдад.
– Точь-в-точь как нынешняя Председатель Круга: она приходится старине Марфусу двоюродной внучкой, но имеет со стариком прискорбно мало общего.

Голем, не спрашивая позволения, взял ближайший стакан и плеснул в него выпивки из графина. Пригубил, поморщился, но наполнил до краев.

– Твои речи так же слащавы и приторны, как твое вино, Венжар, - сказал он.
– Ты знал, что я еще жив. Так почему же поспешил объявить меня мертвым, а затем вычеркнуть отовсюду мое имя?

– Твоего имени я не трогал, - возразил гроссмейстер ен'Гарбдад.
– Но после того как один эгоистичный и самоуверенный чародей сделался для мира все равно что мертвым, Кругу для решения внутренних разногласий стал нужен еще один голос. Поэтому...

– Не Кругу, но тебе, чтобы сохранить власть - ведь так, Венжар?
– перебил Голем

Чародеи продолжали обмен оскорблениями, называли какие-то имена, обвиняли друг друга в глупости. Затерянная в Медвежьем Спокоище Орыжь была для них точкой на карте, ее гибель - мимолетным мгновением в их вековом споре; событием досадным, но незначительным и уже свершившимся, а потому более не заслуживающим внимания.

Кем были они, великие чародеи прошлого, герои исторических хроник и легенд - и кем была кучка небогатых простолюдинов: землепашцев, охотников, шорников?

– Ты должен был отступить раньше, - доказывал Голем гроссмейстеру ен'Гарбдаду, двигая фигурки по карте.
– Но ты...

– Рибен, я свободен?
– потеряв терпение, перебил его Деян.
– Ты здесь, и наш с тобой уговор закончен. Я могу уйти?

– Куда?..
– Голем взглянул с растерянностью и досадой.
– Подожди. Нужно поговорить.

– Я достаточно слышал твоих разговоров, - сказал Деян, - и мне ничего от тебя не нужно: хватит и епископской грамоты.
– Он хлопнул себя по карману, где лежала записка преподобного Андрия.
– Так я могу идти?

Чародей молчал, глядя на него расширившимися глазами. Не дождавшись ответа, Деян пошел к выходу из шатра.

– Деян!..
– Голем удержал его за локоть и заставил обернуться.

– Что?..
– с фальшивым спокойствием спросил Деян. Никогда прежде он не испытывал такого желания ударить чародея, как сейчас; тот почувствовал его злость - и вздрогнул, убрал руку.

– Ничего. Ты свободен... Ты всегда был свободен.
– Голем отступил назад; растерянность и отчаяние на его лице сменились гневом и обидой.
– И можешь идти куда пожелаешь, конечно. Венжар, твои люди ведь не будут препятствовать?