Алракцитовое сердце
Шрифт:
– Не будут, - лаконично подтвердил гроссмейстер ен'Гарбдад.
– Тогда прощайте, милорды; рад был знакомству!
Деян отвесил короткий поклон и вышел вон.
Ступив в темную прихожую между внутренним и внешним пологом шатра, Деян подумал, что не желает служить мишенью для чьего-либо любопытства и по науке Голема попытался "прикинуться камнем", чтобы сделаться невидимым для чужих глаз. Получилось или нет - но, когда он вышел наружу, Алнарон не обратил на него ровным счетом
Деян глубоко вдохнул смрадный воздух лагеря. Ничего, ровным счетом ничего не переменилось: так же воняло лошадьми, испражнениями и отсыревшим деревом, так же стучали в отдалении топоры, так же накрапывал дождь, - только Орыжи больше не было на свете. Давно уже не было; и пока он развлекался на постоялом дворе в Нелове, вороны и волки объедали кости...
Ему хотелось упасть в грязь и завыть; вот только он знал, что от этого не будет никакого толка. Когда поочередно умерли Вильма, отец и мать, у него оставались братья и друзья; когда Кенек Пабал походя упомянул о гибели Мажела и Нареха, оставались Эльма и Терош Хадем, и все другие люди, не близкие ему, но которыми он так или иначе дорожил. А теперь никого не осталось. И от него самого ничего не осталось: только слабая, бесполезная плоть.
Деян заскрипел зубами.
Он распрощался с чародеем в намерении немедля потребовать свежую лошадь и уехать - но лишь теперь до конца осознал, что ему некуда идти. Разве что пуститься галопом куда глаза глядят - в надежде в темноте слететь с дороги и свернуть шею. Но это был не слишком надежный способ быстро со всем покончить; а другого вовсе не было: ружье осталось притороченным к седлу.
Должно быть, из его груди все-таки вырвался стон, потому как Алнарон резко повернулся в его сторону:
– Милорд?..
Деян едва не расхохотался.
"Милорд!"
Он потерял все, зато сам - пусть и не взаправду - сделался одним из тех, кого презирал за высокомерие и близорукость: Господин Великий Судия плевал на справедливость, но знал толк в жестоких шутках.
– Милорд?..
– вновь обратился к нему Алнарон.
– Что вам угодно?
Голос генерала выдавал неприязнь: в отсутствии Венжара ен'Гарбдада он не слишком старался приворяться.
– Ничего не нужно.
– Деян покачал головой и утер выступившие на глазах - от горя или от смеха?
– слезы.
– Простите за беспокойство: я просто вышел подышать.
Пытаться сотворить чары на виду у настоящих чародеев ему не хотелось, стоять под настороженным генеральским взглядом хотелось еще меньше, поэтому, кивнув Алнарону, Деян зашел обратно в темную прихожую шатра; но дальше проходить не стал.
Он бы предпочел исчезнуть по-настоящему - но за неимением такой возможности снова "обернулся камнем" и замер в темноте; тут он мог хотя бы побыть один...
На него навалилась вдруг чудовищная усталость.
Но из-за внутреннего полога доносились громкие голоса, и вскоре он невольно стал прислушиваться.
– Хватит ходить вокруг да около! "Торговые" войны должны вестись на бумаге, а не на полях, иначе проигрывают все, кроме банкиров и торговцев оружием.
– Голос Голема от злости и постоянного крика сделался сиплым.
– Пусть Марфус умер, но ты сам признал, что посадил на мое место марионетку, чтобы сохранить в Круге большинство, - и что же?! Как ты мог все это допустить?!
– Я?!
– воскликнул гроссмейстер ен'Гарбдад.
– По-твоему, я это допустил?
– Ты; и, клянусь Небесами, ты за это ответишь.
– Перед Небесами - отвечу, но уж точно не перед тобой, Бен, - сказал гроссмейстер ен'Гарбдад.
– На самом деле ты мало что знаешь, да? С этого надо было начинать...
– Твои оправдания не изменят случившегося.
– Голем сбавил тон.
– Да уж точно! Как, по-твоему, на самом деле умер Марфус Дваржич, Рибен?
– Это я собирался спросить у тебя.
– Так что ж не спросил?
– Говори, хватит вилять!
– После того, как ты не вернулся из-за края ни через десять дней, ни через тридцать, обстановка стала накаляться, - сказал гроссмейстер ен'Гарбдад.
– Императору Радиславу доложили правду о том, что случилось, однако Его Величество усомнился в правдивости наших слов: он никак не хотел верить, что ты мог повести себя столь безответственно... Партия войны распространяла слухи о твоей гибели от рук хавбагов и быстро набирала силу, в Круге тоже нарастали разногласия. Самым лучшим решением казалось вернуть все на свои места. Так что Председатель Марфус, а с ним вместе Ахор и Виндал, попытались воссоздать по твоим записям нужные чары и отправились за тобой за край. Все они погибли, пытаясь тебя вызволить.
– Небеса, но зачем... Почему ты их не отговорил?!
– Голем снова сорвался на крик.
– Уж ты должен был понимать, что недопустимо так рисковать!
– Может быть, потому, что ты был моим другом, дорогой Бен?
– насмешливо поинтересовался гроссмейстер ен'Гарбдад. Он понимал, какое действие его рассказ оказывает на Голема - и, похоже, это явно доставляло ему определенное удовольствие.
– Но и возьмись я возражать - все равно бы ничего не вышло, потому как наш Председатель считал тебя едва ли не сыном. Как и дядя Нирим, как и Первый Король Островов Мирг Бон Керрер... Господь милосердный, да спускаясь за край, Марфус хотел спасти не Круг и не Империю, а тебя! Но потерпел неудачу. Я - представь себе!
– просил Марфуса позволить мне отправиться вместе с ним; но что ты думаешь? Старик прямо сказал мне, что мое дело - нашептывать на ухо Императору, а как мастер я недостаточно хорош, чтобы помочь им добиться успеха! Поэтому я остался слушать, как по коридорам твоего замка разгуливает ветер, и ждать... После того как на четвертый день сердце Марфуса остановилось, общим решением было объявлено, что ты тоже умер. Необходимо было заполнить место в Круге и предотвратить новые самоубийственные попытки тебя вернуть. Я, как и планировал Марфус на случай неудачи, стал первым кандидатом на место Председателя. Однако некоторые посчитали, что все устроилось для меня подозрительно удачно: им, как и Радиславу, не верилось, что ты просто-напросто бросил их ради погони за химерой; что Марфус мог просто не преуспеть... Они не знали тебя так хорошо, как я! Зато знали мои уязвимые места. Я не получил поддержки, а вскоре вовсе был изгнан из Круга. Император зашел еще дальше и прямо обвинил в твоем и Марфуса убийстве... Мне пришлось бежать. Почти два столетия я вынужден был скрываться за морем, на Дарбате, под чужим именем. Так что Торговые Войны начались и закончились без меня, Рибен: и все по твоей милости.
– Ты лжешь, - сказал Голем.
– Даже не думал!
– воскликнул гроссмейстер ен'Гарбдад.
– Но какая тебе разница? Ничего не изменилось: из всей Империи по-настоящему тебя волнует судьба лишь одного человека. Но ты трусишь задать вопрос, потому как боишься услышать, что это Радмила приказала разрушить Старожье, чтобы стереть память о тебе. Видел бы ты сейчас свое лицо!
Несколько мгновений гроссмейстер любовался результатом своих слов, затем добавил:
– Но можешь выдохнуть: это не она. И не я, откуда бы ни пришла в твою дурную голову эта мысль.