Алракцитовое сердце
Шрифт:
Деян выругался себе под нос. Прошелся по двору. Приставил к стене палку, попробовал пройтись без нее. Получалось получше, чем утром.
– Голову ты так же, как ногу, с места на место переставить можешь? Голем!
– Никак ты шутить выучился?
– Чародей все-таки соизволил обратить на него внимание.
– Нет. Серьезно спрашиваю.
– Пустую, вроде твоей, - могу попробовать.
–
– Все-таки шутишь.
– Чародей недоверчиво покачал головой.
– Привидится же!
– У тебя учусь. Что я теперь такое? Химера?
– "Химера"?
– удивленно переспросил чародей.
– Где ты слов таких понабрался, смысла которых не понимаешь?
– От Сумасшедшей Вильмы слышал, - сказал Деян чистую правду.
– И в книгах нашего священника тоже чудища похожие упоминаются.
– В книгах, значит. Ну-ну; не всякие книги, представь себе, хороши.
– Чародей скривился.
– Что же это такое, по-твоему, - "химера"?
– Чудище, из разной живности составленное. Со змеиным хвостом, козьей тушей, волчьей головой...
– Змеиный хвост. Козья туша. И волчья голова в придачу, - чародей загнул третий палец.
– Хорошая придумка! А жрет оно что, чудище твое? Мышей глотает, овец режет или травку щиплет?
– Ну, если священническим книгам верить - на людей они натасканы, - неуверенно сказал Деян.
Голем хрипло рассмеялся:
– Повезло мне, что я не совался к вашим козам! Еще сожрали бы, как нечего делать.
– Клонишь к тому, что козье нутро к мясу не приспособлено?
– Раз соображаешь, чего пересказываешь небылицы? "Химера", выдумал тоже, - ворчливо сказал чародей.
– Химеры - невозможное, несбыточное. В миру их нет и быть не может.
– В миру, говоришь, нет. Значит, где-то еще они есть?
– Есть.
– В голосе чародея появилась какая-то новая интонация, которой Деян понять не смог.
– И довольно на том о химерах. Они - несбыточное, а то, что ты топчешь землю обеими ногами - это лишь несбывшееся, которое вчера в ночь сбылось... на время. Точно так же ты ходил бы и чувствовал, если б в детстве не стал калекой; иное дело - если б ты калекой родился; тут уж обычные чары были бы бесполезны.
Деян поддел ногой камень и откинул в сторону:
– Я не понимаю.
– Попытайся я пришить по-настоящему кусок плоти от мертвеца, ты бы уже умирал от заражения, - терпеливо стал разъяснять чародей.
– То, что тебе кажется плотью, - безделушка, шелуха. Сейчас от всей ее сути осталась одна лишь форма; оболочка для воплощения несбывшегося. Чары на время связали возможность с возможностью: две несбывшиеся возможности - твою и того негодяя - ходить и чувствовать в этот день и час; но когда чары начнут слабеть, плоть вновь станет просто мертвой плотью.
– Все равно не понимаю, - неохотно признал Деян.
– От твоих объяснений только голова кругом. Попроще сказать не можешь, для невежественного дурачка?
– Проще уже некуда, - хмыкнул чародей.
– Захочешь - разберешься. Что ж до твоего первого вопроса - это уж тебе самому лучше знать, что ты такое; так что нечего и спрашивать.
"Его правда. Надо привыкать, что ли. К "возможности"".
– Деян снова принялся ходить по двору. Ни на какие подробные объяснения со стороны чародея он не рассчитывал и что с этими объяснениями теперь делать, не представлял.
"На кой я вообще с ним заговорил? Отвлечься хотел, а и только. А он почему объяснять взялся? Странно: вроде бы до того он к разговорам был не расположен... Возможное, но не сбывшееся, - и невозможное, несбыточное. Но для меня в чем разница?"
Приделанная "не по-настоящему" ступня от ходьбы заныла совершенно по-настоящему, чем окончательно все запутала. Деян сел на колоду, где сидел накануне. Нога чуть успокоилась, но понятнее ничего не стало.
В памяти час за часом вновь вырисовывался прошедший день: мальчишки Солши, рассказывающие о "маленьком" и "большом" дядьках, Беон, требующий говорить яснее... В то же самое время дезертиры, ведомые Кенеком Пабалом, свернули с большака к Орыже. Никакой беды еще не случилось - но первые камни грядущего обвала уже летели вниз.
"А надо оно мне - разбираться, что да как?
– Деян понял, что бездумно разглядывает запертую дверь сарая, в котором сидел Кенек.
– Допустим - узнаю. Пойму. Что это изменит? Да ничего".
Голем больше не внушал страха, одну лишь неприязнь. Существовать в чародейских руках разборной игрушкой вроде тех, что пытался мастерить покойный Киан, было противно, но не более того...
И все же разобраться хотелось; заполнить чем-то пустоту, найти какой-то смысл, хоть что-то - взамен всего утраченного.
Деян снова взял палку - с ней было спокойнее, привычней, что ли - и пошел к сараю. Тот был заперт на задвижку: повесить замок времени до сих пор не сыскали.
В первое мгновение показалось, что внутри пусто: на куче соломы у стены никого не было; Кенек отыскался в дальнем углу.
– Кем он был?
– спросил Деян, когда глаза привыкли к полумраку.
– Твой приятель по имени Хемриз.
Не то чтоб это представлялось чем-то важным - но все казалось лучше, чем ничего: нужно же было с чего-то начинать изыскания. Кенек молчал, спрятав лицо в колени. Только сбившееся дыхание выдавало, что вопрос он слышал.
– Или это не имя, а кличка? Звучит как-то не по-людски. Кен!
– Деян подошел ближе.
– Язык проглотил?
Выглядел Кенек настолько жалко, что гасла всякая мысль об опасности с его стороны. Разговаривать с ним сейчас было все равно что с камнем, и ненавидеть его казалось столь же нелепым, сколь ненавидеть камень: безжизненный, разбитый, превратившийся в безобидный щебень...