Алракцитовое сердце
Шрифт:
– Не встречал никого, кому б это нравилось, - заметил Деян.
– Ну, Джебу, например, все равно: он мудрец.
– Голем криво усмехнулся.
– Но, ты прав - он исключение из правила. А Влад... Мрак! Еще недавно мы с Владом пили, почти как с тобой сейчас, а теперь я слышу, что он умер и стал частью истории; если эта история лучше, чем была его всамделишняя жизнь, - я рад, и это хороший повод выпить без него... Забери все это мрак!
– Голем встряхнул пустой кувшин над стаканом, будто надеялся, что от этого будет толк, и, выругавшись, запустил в стену, где тот рассыпался на десятки осколков.
– Если трактирщик будет и дальше так нерасторопен, я все-таки убью его.
–
– Про Влада... Да нечего о нем рассказывать. И вспоминать нечего. Лучше вот что...
– Вылив остатки вина в стакан, Голем, к удивлению Деяна, отставил выпивку в сторону, чтобы взять пустую, принадлежавшую когда-то Владу Бервену флягу и сжать между ладонями.
Несколько мгновений он просидел так в полной неподвижности, словно уснув с открытыми глазами, но во всей позе его угадывалось огромное напряжение; затем с присвистом выдохнул и подбросил флягу перед собой. Снова раздался звук, будто что-то лопнуло в воздухе, и фляга повисла, окруженная золотой сферой.
Изумленный Деян поперхнулся пивом.
– Но Ритшоф и Бервен говорили: кроме владельца, никто не может так...
– Никто, - сказал Голем, ухмыльнувшись, - кроме того, кто придумал и сделал эти дурацкие вещицы. Угадай с одного раза, Деян, кто это был?
– Ты?
– В яблочко!
– Голем взял стакан с вином и, сделав глоток, откинулся в кресле.
– Ну-ка, познакомься.
– То есть...
– Деян осекся, когда окруженная сферой фляга, покачиваясь, подплыла к нему. После короткого замешательства он протянул руку. Сфера то приближалась, едва касаясь пальцев, то отдалялась вновь, то снова приближалась и подныривала под ладонь. Касание было ни на что не похожим, сухим и теплым.
– Рибен, она... оно... оно что, живое?!
– Как, скажи на милость, фляжка может быть живой?
– Голем раздраженно дернул плечом.
– И что это была бы за жизнь... Конечно, нет, Деян: она не мыслит, как человек, не нуждается в пище, как животное, не имеет никаких природных стремлений. Но в ней заключена малая - совсем малая - крупица души, что позволяет ей устанавливать с хозяином подобие чувственной связи. Всего я создал двадцать таких фляг: мне казалось это забавным... Влад дурно обращался с ней, а ты, кажется, ей нравишься. Теперь возьми ее!
В голосе чародея прозвучал приказ огромной силы; прежде, чем разум полностью осознал происходящее и возможную опасность, Деян подчинился и погрузил руку глубоко в сферу. Воздух в ней на миг сделался очень горячим, тогда как металл фляжки на ощупь показался ледяным; символы вспыхнули и погасли. Сфера исчезла: в последний момент Деян успел сжать пальцы и не дал фляге упасть на стол.
– Отлично. Я и не сомневался.
– Голем кивнул с удовлетворенным видом.
– Теперь, чтобы печать появилась, тебе достаточно мысленно позвать ее... Ну, не начинай!
– Он отмахнулся от Деяна, который даже не успел рта раскрыть.
– Я не забыл, как ты относишься к чарам. И уж тем паче не пытаюсь связать тебя с Кругом. Но мне Владово имущество не нужно, а тебе печать может пригодиться, чтоб произвести нужное впечатление на какого-нибудь восторженного дурака вроде юного Бервена. Но в остальном это всего-навсего обычная фляжка. Хорошая, прочная. Подарок - ну, или плата за помощь от старого подлеца-колдуна, по чьей блажи тебе пришлось оставить дом: называй, как тебе больше нравится... Хочешь - воду в нее наливай или вино, хочешь - продай какому-нибудь собирателю редкостей: стоимость ее по нынешним временам наверняка велика. Пусть она принесет тебе больше счастья, чем предыдущему хозяину.
При том, что Бервен-старший когда-то выпил из нее смертельное зелье, пожелание было весьма кстати.
– Ну ты даешь...
– растерянно сказал Деян, разглядывая фляжку. Она была чуть меньше ладони и весила больше, чем казалось на вид.
А вместо герба со скрещенными мечами и коронованным волком серебристый металл теперь украшала цапля, держащая в поджатой лапе ветку.
Рисунок был небрежен - и все же вполне четок.
– Откуда ты узнал?!
– спросил Деян.
– Все-таки читаешь мысли?
– Твоя подруга рассказала.
– С чего бы Эльме говорить с тобой о нашем с ней детстве?!
– Понятия не имею.
– Голем пожал плечами.
– Может быть, оттого, что я немного рассказал ей о своем. Нужно было чем-то занять время до утра, пока приживалась твоя ступня.
– Да уж... Чего только не узнаешь.
– Деян покачал головой и сунул флягу в карман куртки. Сперва он намеревался отказаться, но переменил решение: было в этой странной вещице что-то притягательное.
– Твоя подруга повела себя мудрее тебя: она не ходила вокруг да около и не пестовала свои страхи, а сразу выспросила у меня все, что хотела знать.
– Голем на мгновение прикрыл глаза.
– Жаль, эта мудрость и мне не подвластна. Стоило расспросить Ритшофа подробнее, но я испугался того, что еще могу услышать... Теперь до самой встречи с Венжаром буду мучиться догадками.
– Не так уж долго осталось.
– Да; и вряд ли реальность окажется лучше моих догадок. Так что...
– Голем криво усмехнулся.
– А девушка - молодец. Напрасно ты на нее сердишься. Она любит тебя.
– Давно уже не сержусь.
– Деян подавил вздох.
– Рибен. Не первый раз прошу: не лезь не в свое дело.
– Как знаешь. Если...М-мать!
Зазвенело стекло. Голем, неосторожно поставивший стакан мимо стола, витиевато выругался.
– А собрать все назад колдовством ты не можешь?
– полюбопытствовал Деян, радуясь возможности снова переменить тему.
– Легко и быстро - нет. Мог бы, если бы наложил чары заранее. Но и тогда пролитое вино осталось бы на полу... Я всегда считал это символичным.
– Голем вздохнул.
– То, что стакан в это роковое для себя мгновение был уже пуст, символично в той же мере.
Пока Деян раздумывал, стоит ли спрашивать, что тот имеет в виду, отворилась дверь, и разговор завершился сам собой. Прежде вино и закуски приносил сам хозяин; теперь же в комнату вошли три женщины в цветастых нарядах. Каждая из них несла кувшин или блюда, но легкие платья оголяли непристойно много.
– Надо же!
– Голем присвистнул.
– Пожалуй, я передумал казнить нашего хозяина...
"Хорошо, хотя бы Джеб ушел..." - подумал Деян, как завороженный глядя на вошедших. В Медвежьем Спокоище не было денег и не было женщин, которые отдавались бы за деньги; но от преподобного Тероша он слышал, что такие есть в каждом городе, хотя развлекаться с ними и считается делом грешным.
В глотке пересохло, и он отхлебнул пива.
Все воспоминания о давно минувшей ночи в Волковской "ресторации" ожили в нем, и хорошие, и дурные; желание, наслаждение и стыд, чужой липкий пот на ладонях, который он чувствовал еще много дней после. Проповеди преподобного Тероша о греховности плотских удовольствий в свое время не произвели на него впечатления, но: "Желание без чувства, как брага без хмеля" - говорил священник иногда, и тут, возможно, был прав. Хотя самому Терошу волочиться за юбками это не мешало...