Алтарь для Света
Шрифт:
— Что ты несешь?! — воскликнула женщина, наконец, убирая руки с моей головы.
— Свет и добродетель, — повторила я главный девиз посланников Света, зажигая последнюю искорку магии, для внедрения в стройное плетения жертвенника.
По залу пронеслась цепная реакция ярких вспышек. Уничтожение магических каналов сопровождалось разноцветной иллюминацией — магия Света всегда была рассчитана на зрителя. В ней почти нет заклинаний действующих скрыто, если не считать тех, что более высокого уровня. За долгое время я привыкла именно к этому направлению магии. Оно не требовало большого резерва сил; упорные тренировки позволяли пользоваться Светом без использования
В качестве магической основы для создания заклинаний алтаря было использовано золотое плетение Геллиофрея. Особый способ создания магических связок, который позволял спрятать основную суть заклинания, по своим задачам разительно отличающимся от внешнего проявления, вплетя его между другими нитями. Невероятные возможности скрывала тайная система внутренних потоков магии. И я ее знала. Годы были потрачены на изучение опасного материала хотя бы в теории. А на практике… На практике выходило вот такое: взметающее к потолку пламя, рев огня и ослепляющие вспышки разрастающегося пожара. Горела не мебель, не гобелены и ковры, — их тут не было. Горела магия. Нити, оскверненные дыханием Нижнего мира. Прогнившие плетения, запятнанные кровью невинных жертв. Они очищались под воздействием истинного, первородного огня, впервые сошедшего с небес на землю.
Жертвенник был уничтожен.
Мужчина отреагировал мгновенно — он резко отскочил в сторону, сразу активируя несколько защитных чарм: одна ограждала от огня, другая от последствий угарного газа. Кто-то вынес урок из недавнего происшествия и был готов дать отпор. Женщина же замешкалась и шипящее пламя, вспыхнувшее от магии, скопившейся в цветах у подножья жертвенника, взмыло вверх по подолу ее платья. Она истошно закричала.
Первым делом мужчина не стал помогать своей коллеге. Он, озираясь по сторонам искал противника, устроившего световую феерию. Пытался найти источник опасности. Просчет состоял в том, что его логический ум не позволял поверить в то, что прикованная и лишенная сил я, могла организовать нечто подобное. И пока он искал внешнюю угрозу, я боролась с той, что сковывала мои конечности.
— Флем! — позвал кого-то мужчина, выставляя перед собой руку, чтобы защитить лицо от щелкающих искр, летящих из огня в разные стороны.
Цепи потихоньку нагревались, начиная обжигать запястья и лодыжки. Пожар вокруг разрастался. Я готовилась паниковать. Огонь был угрозой и для меня. Получить ожог — не страшно, сгореть заживо — куда как неприятней. Я предполагала, что сдерживающие меня цепи имеют колдовской замок, а значит, распадутся вместе с остальными заклятьями, обдав напоследок жаром. Чего я не ожидала, так это того, что они окажутся с двойным затвором: на магическом и на материальном уровне.
Металлические оковы отказались подчиняться моим представлениям о реальности. Я все еще была скована, а вокруг разрастался настоящий пожар.
Глава 10
Я повернула голову, чтобы разглядеть своих похитителей. Может кто решит избавить жертву от мучительной смерти? На снисходительность рассчитывать не стоило, у горемычных окультистов были проблемы поинтересней.
Руми Парнс уже разобралась со своим платьем, и теперь неуверенно застыла на выходе. Одной рукой она прижимала платок ко рту (белая маска, за которой она пряталась изначально, валялась на полу рядом), а второй указывала в противоположную сторону — на стену. Кажется, она сомневалась, что должна делать. Хотя и дураку понятно, от такого пожара надо бежать. Имея магическую основу, огонь, конечно отличался от обычного по своим свойствам, но именно в худшую сторону. Потушить его будет задачей не из легких.
— Проклятье, — выругался мужчина и я с ним была полностью согласна. Он замер на месте, разглядывая, как скрытые на полу пентаграммы одна за одной вспыхивали синем пламенем. Кажется, он все никак не мог понять, что за проклятье одолело его гениальные чертежи. — Куда пропал Флем? Прия, а ты чего встала? Проверь обстановку наверху.
— Дневник, — сказала женщина, ненадолго убирая в сторону платок.
— Что? — не понял мужчина.
— Дневник, — повторила она. — Я оставила его в алтарной.
— Что?! Зачем? Зачем ты вообще принесла его с собой?
— Я думала…
— Неважно, — отмахнулся он, бросаясь к стене.
Это становилось действительно странным.
“Я должна сосредоточится и успокоится, — напомнила я себе. — Кроме меня самой, мне никто не поможет.”
Краем глаза отметив, что мужчина вырисовывает невидимые загогулины на стене, я вернулась к схеме плетения. Сам по себе магический взгляд — это почти не заклинание. Достаточно быть немного сенситивом, чтобы чувствовать магию, а чтобы ее видеть — крохотная искорка и многочисленные тренировки, берущие свою основу в медитациях.
Я искала подсказку, не желая верить, что подставилась так по глупому. Угодила в собственную ловушку, дожили! Временная потеря памяти очень плохо сказалась на моих мыслительных способностях и без того не блещущих гениальностью.
Я откинула голову на постамент, пытаясь сосредоточится на внутреннем взоре. Отбросила в сторону страх и внешние факторы: опасность задохнуться, наглотаться ядовитого дыма, выжечь до костей свою плоть, — и другие радости недружелюбного мира.
То что я увидела, глядя на оковы, вселяло определенные надежды. Когда магическая начинка перегорает, предмет становится хрупким. Достаточно хрупким, чтобы сломать. Если его вовремя не восстановить, он сам понемногу разрушается, обращаясь в пыль, как в детских сказках… С течением времени… времени, которого у меня нет. Зато есть небольшая возможность поторопить события.
Разрушение — это та часть моей жизни, к которой я возвращалась крайне редко, испытывая несколько противоречивый коктейль из чувства страха и надежды. Можно считать, что к Свету я возвращалась каждый раз, только из-за того, что в нем преобладали заклинания созидания. Да, были те, что направлены на изгнание демонов, духов и даже лунных тварей, но на уничтожение — почти отсутствовали. Только те ребята, что выше по рангу (гораздо выше моего!) имели к ним доступ и обладали требуемой подготовкой.
“Щёлк” — оковы на руках треснули, осыпая запястья металлической крошкой. Всего-то несколько минут упорного долбления ими о край каменного жертвенника, который держался на удивление хорошо.
Я тихонько ахнула, притягивая к себе покалеченные руки. Красные ожоги вперемешку с ранами и запекшейся кровью, извивались на коже, предупреждая, что завтра будет очень больно. С ногами дело пошло быстрее. Полностью освободившись, я позволила себе увидеть все то, что старательно игнорировала, сосредоточившись на спасении.