Альтеpнатива веpшины Ключ

Визбор Юрий Иосифович

– Когда мы с тобой последний раз ходили вместе?
– спросил Володя.

– Пять лет назад, - сказал Руслан вместо Петра, - на стену Короны.

– Это когда гроза была, помнишь?
– сказал Саша.

– Да-да, - сказал Володя, - мы тогда связали все железо и кинули вниз на сорокаметровом конце. Помнишь?

– А вы, дураки, - сказала Лида, - стали выталкивать из палатки Вадика Кавешникова, потому что у него было два вставных металлических зуба!

– Он, кстати, сильно сопротивлялся!
– вспомнил Володя.

– А что ему оставалось делать?
– сказал Петр и улыбнулся. Он запрыгал, как меченый атом: "Ребята, вы что, вы серьезно У меня двое

детей, жена любит, вы что?"

Все смеялись.

– Да, славная была гора, - сказал Володя.
– Ладно, Петр, решил так решил.

Возникла неловкая пауза.

– И что? Вы его выгнали?
– неожиданно спросил Марат.

– Кого?
– не понял Володя.

– С железными зубами.

– Это была шутка, Марат. Тогда было немного страшновато молнии били непрерывно, все железо светилось и гудело от электричества, из палатки нос страшно было высунуть. Однако нашелся один человек, который вышел на этот жуткий ливень и под эти молнии, собрал все наше железо - кошки, крючья, ледорубы, завязал все железо на длинную веревку и спустил вниз, чтобы молнии, которые очень любят бить в железо, миновали нас.

– Это ты, Володя?
– спросил Марат.

– Это Петр, - ответил Володя.

Ясным ветреным утром команда была уже на аэродроме так громко называлось небольшое поле, где полоскалась под ветром полосатая "колбаса" на мачте и возле дощатого домика стоял одинокий вертолет. Отсюда, с плоскогорья, хорошо был виден город строителей - белый горох домов, спички подъемных кранов над серой ребристой ладонью плотины. Снаряжение было погружено, команда сидела на траве. Немного в стороне тоже возлежали на ветерке оба пилота. Единственный провожающий Петр.

Наконец на дороге, поднимавшейся к аэродрому, показалась машина. Впереди сидела женщина, все узнали Юнну. Пока машина подъезжала, Лида быстро, не глядя на Володю, сказала:

– Одна просьба. Сейчас ты будешь прощаться со своей пассией - не убивай меня до конца.

И, не дождавшись ответа, отошла. В машине кроме Юнны оказались Воронков и Марат. Воронков вышел и уже издали заговорил:

– Ну что, Володя? Мы тут с товарищами обменялись - отдаю я его тебе. Но так договорились - никаких подъемов, пусть сидит внизу, занимается хозработами. И требовать с него построже! Тем более что я еще должен остаться здесь. А вообще, - Воронков сделал попытку погладить сына по голове,отчего Марат недовольно уклонился, - верный мы взяли курс на трудовое воспитание. Есть сдвиги в положительную сторону! Ну, давайте прощаться? Как говорили в наше время - от винта!

Счастливый Марат побежал в самолет и кинул туда свой рюкзак.

– С отцом попрощайся!
– сказал Володя.

– Пока!
– сказал Марат отцу, но из вертолета не вылез.

– Пока, сынок!
– сказал Воронков. Все стали садиться. Володя подошел к Юнне.

– У меня есть один знакомый старик, - сказала Юнна, который говорит: "Все кончается. Сахар кончается. Работа кончается. Только погода никогда не кончается".

– Дядя Митя, - сказал Володя.

– Да, Бочарников. Ты долго ждал мен я вчера?

– Полтора часа.

– Я не могла.

– Я понял.

– Володя, - сказала Юнна, - я думаю, что я тебя люблю. Молчи, не перебивай. Я два с половиной года жила с человеком и никак не могла из себя выжать эти слова. А тебя я вижу всего в четвертый раз... и как-то легко это говорить. Я понятия не имею, что будет дальше. Лишь бы ты был жив. Лишь бы я любила тебя. Все остальное приложится.

– Я думаю о тебе день и ночь, - сказал Володя.

Они помолчали. Володя обернулся: вся команда

была уже в вертолете и глядела на них через окна и дверь. Он подал Юнне руку. Возле них топтался Петр, ждавший очереди попрощаться. Володя неожиданно сграбастал Петра и крепко поцеловал. Медленно закрутились винты, из выхлопных труб вертолета, как из ноздрей, вышел синий дым. Сияющий Марат ликовал за окном, Лида сидела мрачнее тучи, Воронков махал рукой.

– Капитан, - сказал Петр, - ты там смотри, не суйся.

– Не бойся, - сказал Володя, - мы на мокрые дела не ходим.

...И открылся Ключ - вертикальная пирамида, врезанная в блеклое утреннее небо, остро заточенный карандаш, отвесные снега, исполосованные сабельными шрамами камнепадов, плоские скальные монолиты без единого пятнышка снега - не за что зацепиться даже снежинке. На крохотном зеленом пятачке, на гребне старой морены, которая некруто скатывалась к леднику, однако, виднелась белая палатка. Возле нее стояли и смотрели вслед уходившим Спартак и Марат. Уходили - Володя, Саша, Руслан, Лида. С тяжелыми рюкзаками они все более удалялись от палатки... стали почти неразличимы в серой неразберихе камней... потом вытянулись в маленькую колонну, хорошо видимую на снегу. Спартак смотрел на них в подзорную трубу, укрепленную на треноге, Марат - в бинокль. Над ними на двух мачтах тихо посвистывала на легком утреннем ветерке радиоантенна.

– Смотри, курсант, - сказал Спартак, не отрывая глаза от трубы, - эти люди должны сделать то, что до них никто не сделал.

Неожиданно в палатке что-то зашипело, и раздался незнакомый голос:

"База-Ключ, я - База, как слышно, прием".

Спартак бросился в палатку, слышно было, как он защелкал тумблерами радиостанции и высоким голосом закричал в микрофон: "База, я База-Ключ, слышу вас хорошо, в 6.00 группа вышла на восхождение"

Первым вылез на площадку Володя, за ним остальные. Площадка была довольно большая, покрытая глубоким снегом, широкая.

– Ну вот здесь заночуем, - сказал он. Все принялись снимать рюкзаки, сматывать веревки, доставать из рюкзаков все необходимое для ночевки. Очистили кусок площадки от снега. Стали ставить палатку. Погода держалась хорошая, солнце, склонившееся к заходу, резко освещало стену, чешуя скал была неестественно черная. Вскоре все было готово: стояла палатка, на примусе кипел чай. Володя посмотрел на часы.

– Вот что, моряки, - сказал он, - у нас еще есть полтора часа светлого времени. Давайте-ка пройдем еще метров сто - сто пятьдесят, обработаем, крючья побьем, веревки повесим. Так и сделали. Володя, как всегда, шел в связке с Сашей, Лида - с Русланом. Это была обычная скальная работа - били крючья, навешивали веревки, организовывали страховку. Все лезли налегке, без рюкзаков, это было приятно. На поясе у Володи, как бахрома, висели скальные крючья разнообразной формы. Каждый раз Володя перебирал их, как четки, выбирал нужный и загонял его скальным молотком в трещину. В одном месте он увидел прямо перед собой забитый старый крюк.

– Саш!
– крикнул Володя работавшему под ним Цыплакову. Подойдешь сюда - посмотришь крюк красноярцев.

– Титан?
– спросил снизу Саша.

– Титан, - ответил Володя.

Так они работали без всяких происшествий, а когда спустились к своей площадке, то замерли, так и не развязавшись: палатка была пробита камнем. Все разом посмотрели наверх, но ничего опасного не увидели.

– Это мы сбросили, - сказал Саша, - мы, когда стену обрабатывали.

Володя ничего не ответил, подошел к палатке. Через дырку в крыше достал камень. Камень был величиной со спичечный коробок, острый.