Альтернатива
Шрифт:
– Говоришь – зачем припёрлись? Ну хотя бы за этим. Кстати, ты фотки на пропуск сделала?
Маринка кивнула.
– А чего тогда киснешь? Всё круто! Мы в Москве, у нас есть квартира, за которую уже заплачено. Тебе дали штуку баксов на карманные расходы. А завтра ты идёшь работать в Государственную Думу! Чего тебе ещё надо?
Маринка пожала плечами.
– Я знаю, что тебе надо! – Сашка соскочил с кровати и принёс вторую бутылку пива. Маринка чуть-чуть отхлебнула. Пиво было холодным и горьким.
– Как ты можешь пить эту гадость?!
– Ты ничего не понимаешь! – Сашка чокнулся с ней своей бутылкой. Маринка отпила ещё и поморщилась. Но постепенно тепло стало разливаться по телу. А действительно, чего она переживает? Другие об этом только мечтают, рвутся в Москву изо всех сил, готовы жить в общаге, работать на любой работе… Она отхлебнула ещё пива. Интересно, какая обстановка в Государственной Думе? Там, наверное, огромные кабинеты, хрусталь и золото… Она резко поднесла бутылку ко рту – немного пива выплеснулось на джинсы. Она размазала пивное пятно по колену – её парадные джинсы! В чём она завтра в Госдуму пойдёт?! Она допила бутылку. А, ладно! В конце концов, она не сама туда набилась – Руднев её дёрнул с другого конца страны. Так что переживут!
– Ещё пиво есть? – спросила она у Сашки.
6.3.
За окном серел хмурый осенний рассвет. Маринка отодвинула штору – к счастью, дождя не было. С дерева под окном уже наполовину облетела жёлтая листва. Тоскливо! Сашка ещё спал. Маринка подобрала с пола свои джинсы и пошла в душ. Наконец-то на электрической плите засвистел чайник. Маринка налила кипяток в чашку и бросила туда чайный пакетик. Пока чай заваривался, она осторожно понюхала свои джинсы. Пивной запах за ночь не выветрился. Что делать? Она порылась в своей сумке. Не в спортивных же штанах идти? А, сойдёт и так! Маринка решительно натянула джинсы и взяла чашку. Вкус у чая был какой-то непривычный – наверное, из-за хлорированной воды.
Двери станции метро жадно поглощали поток спешащих людей. Маринка отвыкла от ритма московской жизни, и обгоняющие попутчики постоянно её толкали. Перед турникетами образовалась очередь. И откуда тут столько народу? Такое ощущение, что со всей страны сюда съехалась! Маринка оглянулась на напиравшую сзади толпу – да нет, со всего мира! Наконец она шагнула на эскалатор. Рука привычно вцепилась в поручень – рефлексы жизни в большом городе сработали на автомате. Поток людей на встречном эскалаторе гипнотизировал и заставлял действовать рефлекторно. Она ловко соскочила со ступеней и мельком глянула на указатель – ей на правую платформу. В вагон она уже протискивалась как заправский обитатель столицы. Вошла, ухватилась за поручень и уставилась в окно. Это тоже столичный рефлекс – не обращать внимания на окружающих. По нему и отличают местных от приезжих – для местных окружающие люди лишь фон, элемент среды. «Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка – Охотный Ряд». Так – следующая её. Маринка протиснулась к дверям.
Руднев вышел через несколько минут после её звонка.
– Фотографии на пропуск сделала?
Маринка молча кивнула. Руднев распахнул перед ней тяжёлую дверь с бронзовой ручкой. Так вот они какие на самом деле, коридоры власти! Руднев протянул стоявшему на вахте полицейскому разовый пропуск и подтолкнул Маринку:
– Нужен твой паспорт.
Озираясь по сторонам, она протянула паспорт полицейскому. Да, именно эту лестницу и хрустальные люстры часто показывают в новостях.
– Сюда, – Руднев показал на коридор, ведущий вглубь здания. Но Маринка обернулась и встала как вкопанная. Да, она не ошиблась – это его голос!
– Это Жириновский?! – прошептала она Рудневу. Тот впервые улыбнулся,- Пойдём, насмотришься ещё.
Пройдя по лабиринту коридоров, они оказались перед дверью с табличкой «Сергей Михайлович Черенков». Руднев и на этот раз распахнул перед ней дверь, пропуская вперёд. Маринка ожидала увидеть просторные апартаменты с хрусталём и позолотой, но кабинет депутата Государственной Думы оказался неожиданно скромным. Сергей Михайлович поднялся из-за стола и, улыбаясь, шёл ей навстречу:
– Как добралась? Устроилась нормально?
– Да, спасибо, – смущённо пробормотала Маринка.
– Сейчас решается вопрос с помещением для движения, а пока поработаешь здесь. Как говорится – в тесноте, да не в обиде. Постоянный пропуск тебе сделают через несколько дней. Устроиться можно за этим столом. Евгений Александрович введёт тебя в курс дела. Да, и купи себе кружку – чай пить.
Руднев понял слова шефа буквально, тут же разложил перед Маринкой списки региональных отделений движения, и, водя по ним пальцем, стал описывать ситуацию на местах. При этом он постоянно отвлекался на пространные характеристики руководителей местных отделений. Через час Маринка уже не отличала Мурманск от Магадана, но память Руднева на биографические подробности соратников по движению была неистощима. Видимо, вид у неё стал настолько ошалелый, что Черенков, добродушно улыбаясь, остановил Руднева:
– Евгений Александрович, может, хватит для начала? А то Марина совсем заскучала. Ты ей лучше покажи, где у нас столовая.
Руднев прервался на полуслове и поглядел на часы:
– Да, пора обедать. Ладно, тогда на сегодня хватит, пойдём в столовую.
Он бережно убрал свои бумаги в ящик стола и вышел в коридор. Маринка поспешила за ним.
– Шеф в Швейцарию собирается, к Осине, – зашептал ей Руднев, когда она его нагнала, – Я ему уже билет на следующую неделю взял. Осина, наверное, его торопить с регистрацией будет, так что готовься к интенсивной работе.
– А Осинскому зачем это всё нужно? – Маринка ещё не привыкла к политическому сленгу.
– Осинский хочет власти, – не сбавляя шага, продолжал шептать Руднев, – Это его шанс вернуться не только в политику, но и в страну.
Вся эта политическая жизнь, до этого существовавшая только в выпусках теленовостей, которыми Маринка не очень-то и интересовалась, вдруг оказалась рядом с ней. Да что там – она сама уже почти в центре политических событий! Прямо вот так – бац! И в чём была она уже идёт по коридорам Государственной Думы. Маринка тайком попыталась отряхнуть джинсы в том месте, куда вчера плеснула пивом. Тут все в костюмах и галстуках, а она в джинсах и кроссовках, как на огороде! Она стала осторожно озираться по сторонам. Но нет – народ в коридоре был одет вполне демократично, по крайней мере, в джинсах она была не одна. А некоторые женщины, на её взгляд, вообще были одеты весьма вызывающе.
Думская столовая оказалась обычной столовой самообслуживания. Руднев встал в очередь на раздачу, постоянно с кем-то здороваясь. Маринка тоже ухватила из стопки поднос и пристроилась за ним. Глядя на ряды тарелок с супом, она в уме стала прикидывать – во сколько ей обойдётся здесь покушать. Тут ей на глаза попался листок с меню. Ну надо же! Да за те деньги, в которые в вокзальном кафе ей обошлась булочка и стакан чая, здесь вполне можно взять обед из трёх блюд! Она нерешительно поставила к себе на поднос тарелку с супом.