Альтернативная реальность
Шрифт:
– Слава Богу,..
– счастливо улыбнувшись, подражая деду Овсию, словно перед храмом Божьим, я широко перекрестился.
– Как раз он мне и нужен. С лыстом я... от генерального судьи Кочубея...
– Ох уж мне эти казачки! Ни черта не разберешь! Лыст... лыст... письмо что ли? В повозке оно кряхтит? Письмо твое...
– Лыст-то у меня, а на возе - подарок Его Светлости. По дороге поймали... шведского прознатчыка... шпийона значит... Феской зовут...
Улыбка мигом слетела с розовощекого курносого
– Ну, гляди мне, коль шутишь. Его Светлость с шутниками на расправу скор. Да и рука тяжела. Сам рубил головы мятежным стрельцам...
– Да ты меня не стращай! Уже пуганы-перепуганы. Не таких видали. Лучше помоги быстрее от Фески здыхаться. Страх надоело с ним тягаться.
В том, что я застал Меньшикова в Могилеве, была большая доля везения. Александр Данилович на месте не сидел. Пребывал в постоянных разъездах: смотрел войска, укрепления, дороги. Пряником и кнутом, лестью и угрозами исполнял волю государя.
Могилев оказался больше Полтавы. И стены повыше, и укрепления лучше. Не зря здесь остановился фаворит Петра. Жил он в большом каменном доме, в "гостях" у городского головы. Во дворе беспрестанно суетились слуги. У дверей на посту стояли солдаты, громко покрикивали офицеры. Просители боязливо жались к забору, терпеливо дожидаясь, когда дойдет очередь и до них.
Велев никуда не отлучаться, красавец-драгун отогнал повозку с "подарком Его Светлости" на задний двор. Туда же вскоре препроводили и нас.
Оружие не забрали, и это показалось мне добрым знаком.
Спешившись, привязали коней к уже опустевшей повозке, сиротливо стоявшей невдалеке от напоминавшего большой сарай, деревянного дома. Похоже, о нас забыли. Я уже стал поглядывать по сторонам, думая что бы предпринять?
Стража и та откровенно дремала... Тем неожиданней стало ее пробуждение.
Дверь с шумом распахнулась, и на пороге появились красный, словно вареный рак, мой недавний провожатый в компании двух здоровенных, одетых в старые потертые драгунские мундиры солдат.
Он сердито ткнул в мою сторону пальцем и быстро пошел прочь. Я и без телепатии почувствовал его желание броситься наутек. Да видать гордость не позволяла.
– Соизвольте, господин хороший, пройтись с нами!
– казенным, лишенным эмоций тоном предложил мне один из "драгун".
– Пистоли и сабельку оставьте слугам.
– Ну, давай, казачек, поживей!
– раздраженным голосом добавил другой.
За дверью "сарая" был темный, сырой коридор и небольшая зала, где дежурили пять солдат при оружии. Отсюда вели еще три двери. В одну из них шагнули мы.
Комнатенка, в которую попали, невзрачная. Через овальное оконце с зеленоватым стеклом робко, словно опасаясь потревожить полумрак, пробивается свет. Грубо отесанные доски на стенах и потолке, особенно в щелях, успели зарасти
Правда, на стенах вместо ярких прожекторов как бы нехотя мигают масляные светильники. Посреди этой берлоги стоит большой дубовый стол, на котором кроме подсвечника с тремя не горящими сейчас свечами в живописном беспорядке валяются бумаги и гусиные перья.
За ним на высоком стуле, немного сутулясь, сидит щуплый с нездоровым цветом лица офицер. Поверх потертого мундира накинута меховая безрукавка. Однако и в ней он безнадежно мерзнет.
Точно таким же холодом окатил душу его мерзкий змеиный взгляд. Да и голос показался мне похожим на шипение.
– Хорош...ш.., вот ты какоф-ф, посланник Кочубея и гроза шведских шпионоф-ф... Проходи, садись... Табуреточку видиш-шь? Не робей.., герой...
Двери за мной "драгуны" плотно затворили, да так возле них и замерли, словно восковые статуи в музее.
Подойдя к "удаву" сел на предложенный табурет.
– Зовут меня - Ш...Шеин... Подполковник Дмитрий Александрович Шеин... Мы доверенные по секретной части светлейшего князя Александра Даниловича Меньшикова. А как, позвольте узнать, мне следует величать вас?
Кроме шипения и гипнотизирующих глаз удава, как мне почудилось, мелькнул и раздвоенный язык. Стряхнув наваждение, я взял себя в руки. Что-то не припомню среди исторических личностей этого гада. Какой-то боярин Шеин вроде был. Но, конечно же, не этот подполковник. Да и мало ли на Руси однофамильцев? А посему, думаю, можно с ним особо не церемониться. Если, конечно, вынудит...
– Андрий Найда, ваша милость. Посыльной генерального судьи Васыля Кочубея. С лыстом от Его Светлости...
– Ну-ка, давай его сюда... "лыста твого" поглядим... Нет-нет, голубчик, вставать не нужно.
Шеин щелкнул пальцами, и одна из восковых фигур у входа мигом ожила. Удивительно тихо для такого грузного тела подошла ко мне, протянула руку.
В нее я вложил, достав из-за пояса, письмо Кочубея.
Дмитрий Александрович бесцеремонно взломал печать, быстро пробежал глазами.
– Так, так... Неймется... А ты, Андрий... Найда... знаешь, что в нем? Грамотный?
– Да как же это, ваша милость? Разве ж можно? Хотя и грамоту знаю...
От его чуть заметной ухмылки мне вновь стало не по себе.
– Но-но, казачек! Не переигрывай! Дурачком здесь нечего прикидываться! У меня этот счет нюх тонкий. Со мной этот номер не пройдет!
"Вот это да!
– подумал я.
– Насквозь видит... или что-то знает. Нет же! Интуиция! Вот и попробуй с таким без телепатии. Живым сожрет! Гадина! Нашим префектам до него как до сверхновой..."