Альтернативная реальность
Шрифт:
"Ну же! Забыл, что ли?" - вновь "придавил" я.
– Скорее всего, он здесь ни при чем. Хоть и ловок непомерно... Пока наградим за Феску, да отправим к генерал-майору Волконскому... к его казакам да калмыкам. Там ему самое место. Да и глаз не будем спущать... А ежели чего... Ну, там видно будет...
– Добро! Пусть так. Завтра уезжаю в Витебск к канцлеру графу Головкину, ты уж присматривай здесь...
– С Богом, светлейший... не извольте беспокоиться.
Первым из комнаты вышел Меньшиков. Скользнул по мне невидящим взглядом и не спеша побрел по своим делам.
– Карлович! Определи казака к генерал-майору графу Григорию Волконскому. Скажи, Александр Данилович велел. А потом живо ко мне!
Так я оказался с донскими казаками Волконского и больше трех месяцев делил с ними тяготы военной жизни.
Приравняли меня к младшему офицерскому составу. Вначале казаки приняли недоверчиво. Насмехались над непомерным для всадника ростом, над невиданной ими ранее саблей. Но стоило пропить и проиграть им в карты премиальные за Феску пятьдесят червонцев, разбить пару носов, да показать небывалую удаль в фехтовании, как отношения мигом наладились.
Как-то под вечер ко мне нежданно-негаданно нагрянул Шеин.
Дмитрий Александрович поманил пальцем, отвел чуть в сторонку.
– Давай-ка мы с тобой, Андрий, прогуляемся к реке. Так сказать, еще разок по-доброму побеседуем.
Вначале, вспомнив подробности нашего знакомства, я насторожился. Даже чуть-чуть его телепатически "пощупал". Но настрой "удава" на этот раз действительно был мирным.
– Скажу честно - присматривался я к тебе, Найда! Все время присматривался. Как себя ведешь, как потратил деньги, как ловко фехтуешь... Как стал своим среди казаков...
Мы медленно брели вдоль кромки леса к небольшой, но чистой речушке. Подошли к берегу, присели на поваленный ствол.
Шеин молчал. Видимо, обдумывал, что сказать, а, может, просто играл.
Отломив веточку, стал чертить на песке замысловатые фигуры.
Я тоже не торопил события. Помалкивал...
– Так вот... Феска твой той же ночью и сбежал... Знаешь?
– Слыхал... Пане подполковник... Шустрый гад!
– Давай, Андрий, сегодня без чинов! Ты казак не простой и чин твой, может, поболе моего будет. А если говорить честно - то и не казак ты вовсе... Для других пусть, но не для меня. Ну, чего так широко открыл глаза? Хоть сейчас не строй из себя "дурныка". Не знаю, кто ты! Не знаю,.. но чувствую, что не враг! Может, и не друг, а всего лишь так, попутчик. Верно?
Его проницательностью можно было только восхищаться. Притворяться действительно не имело смысла. Все равно не поверит, а значит - станет врагом.
– Скорее друг, Дмитрий Александрович.
– Ну, вот и славно!
– мило улыбнулся он, спрятав на время змеиные черты.
– Хоть в чем-то определились! Коль так - не враг и я тебе. Чтобы ты в это поверил, кое-что расскажу. Хочешь?
– Я весь внимание...
– Обдумав нашу прошлую встречу, я пришел к выводу, что ты владеешь некой необъяснимой силой. Трижды заставил меня сделать то, чего я не хотел. Нужно будет - заставишь вновь. Так?
Не дождавшись ответа, он продолжил:
– Да, так! Так! Но это я к слову, поясняю свои мотивы. А коль силу эту
Шеин не уставал меня изумлять. Оказывается все это время, сам того не подозревая, я ходил по канату над ареной, посыпанной опилками.
– ...но так и не решился. Было в этом что-то неправильное, смертельно опасное. Зато я понял, что ты не враг и решил поговорить откровенно. Может, нам удастся если не подружиться, в чем я сильно сомневаюсь, то хотя бы заключить временный союз. Так сказать - на основе общих интересов. Но сначала, скажи мне, Андрий, как на духу, чего ты хочешь?
"Сказать? Почему бы и нет? Чем я рискую?"
– Чтобы царь Петр победил короля Карла.
У Шеина отвисла челюсть. И я увидел, что язык у него обычный, как и у всех людей.
– И всего-то?!! Господи, прости... Да ты хоть в своем уме?!
Я увидел, что он лихорадочно соображает. И вновь подивился его гениальности.
– А что, это возможно? Когда-то было по-другому?
– побледнев, словно смерть, спросил он.
"Стоп!
– спохватился я.
– Стоп, ни шагу вперед! Мы на грани пространственно-временного коллапса. Но смолчать тоже нельзя. Союзник в лице Дмитрия Александровича бесценен!"
– Все - в руках Божьих!
– Значит, можем! Допытываться не стану. Лучше расскажу последние вести. Сам только сегодня узнал. Про Кочубея слыхал?
– Нет.
– Ну, так послушай. Всех, кто подписал последний донос государю, вызвали в Витебск, в канцелярию Головкина. Он же вел следствие. Под пытками Кочубей и Искра признались во лжи. Тридцатого апреля следствие завершилось. Их приговорили к смерти, попа Ивана Свитайла - на Соловки, сотника Кованько - в Архангельск. Потом пытали еще раз. После чего Кочубея и Искру перевезли в Смоленск, затем по Днепру в Киев. А уже оттуда в гетманский табор в Борщаговке, под Белую Церковь. Думаю, не пройдет и месяца, как их казнят.
– А что Карл, уже выступил из Саксонии?
– И это знаешь?
– Знаю.
– И про совет в Белинковичах тоже?
– Про совет нет...
– Видишь, Андрий, как я тебе доверяю... Заберу-ка я тебя, пожалуй, к себе в штаб. Верю, пригодишься и не предашь... Пошли обратно. По пути расскажу о совете. Ну, а ты мне все-таки ответь, только на этот раз честно. Ответишь?
– Постараюсь...
– Что было в письме Кочубея, знаешь?
– Знаю!
– И что же обо всем этом думаешь? Может Мазепа изменить?
– Да. Может.
– Есть какие-то факты? Или только так... домыслы.
Ну что ему сказать? В нашей реальности пушки Левенгаупта и переход Мазепы с казаками на сторону шведов решили исход войны. Для него это факты или домыслы?
– Есть и факты: у Кочубея видел подлинное письмо Лещинского к гетману, в котором шла речь о переговорах с Карлом. Видел и самого Мазепу, побывал в Батурине - готовится.
– Что за письмо? Почему не всплыло во время дознания?
– Не знаю. Я предупреждал,.. да, видать, Василий Леонтьевич не сберег.