Алые буквы
Шрифт:
— Вы рассуждаете как редактор словаря, — фыркнул Эллери. — Дайте мне знать, когда доберетесь до «F».
До «F» они добрались через пять дней. На сей раз Никки без труда перехватила письмо, так как Марта перестала рано вставать.
— Форт-Трайон-парк, Клойстерс, завтра в час дня.
В машине Эллери испортился карбюратор, и он решил, что от станции метро на Восьмой авеню легко доберется на север Манхэттена. Он вышел со станции возле террасы обозрения на Сто девяностой улице.
До часа оставалось несколько минут. В это время Клойстерс открывался для публики. Эллери осторожно приблизился к зданию с башней. Он успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как Марта пересела из такси в красный «кадиллак», который сразу же тронулся с места.
— Я постоянно забываю, — сказал Эллери вечером Никки, — что они не заинтересованы в осмотре достопримечательностей. Путеводитель Харрисона служит только для указания мест встречи. Очень сожалею, Никки, но слежка — явно не мой конек.
— Не думаю, что это имеет значение. — Никки сильно нервничала — она все время зажигала сигареты и тут же их выбрасывала. — Этим вечером я видела нечто, что вряд ли хотела бы увидеть снова.
— Что еще произошло?
— Марта отсутствовала весь день. Дерк был вне себя. Он не продиктовал ни строчки. Я не слышала, какое алиби подготовила Марта, но оно явно его не удовлетворило. Дерк звонил в разные места, куда могла пойти Марта, но, разумеется, нигде ее не застал и не обнаружил никого, кто бы ее видел. Когда она вернулась… — Никки оборвала фразу. — Пожалуй, мне нужно выпить.
Эллери налил ей неразбавленный скотч. Она взяла стакан, но тут же поставила его.
— Нет, так поступил бы Дерк. Это ничего не решает… Он набросился на Марту, прежде чем она успела снять перчатки. Куда она ходила, с каким мужчиной была на сей раз — ее не оказалось там, где она, по ее словам, должна была находиться, поэтому теперь он знает, что все время был прав… Можете себе представить остальное. Хотя нет — пожалуй, не можете. Дерк бывает самым симпатичным парнем в мире, а в следующую секунду делается самым отвратительным. Во время этих припадков у него не рот, а помойная яма. Если бы мне кто-нибудь сказал то, что он сегодня вечером говорил Марте, то — муж или не муж — я бы его убила!
— А если все это правда? — осведомился Эллери.
— Это не может быть правдой! Даже если она действительно делала то, в чем он обвинял, грязи там не могло быть! Марта не шлюха, Эллери. Чем бы она ни занималась с Вэном Харрисоном, ей кажется, будто она влюблена в него. Это все меняет, хотя, наверное, мужчине такое не понять… А потом, — еле слышно добавила Никки, — Дерк бил ее.
— Бил?!
— Он сильно ударил ее по лицу, и она упала. У нее начала кровоточить мочка уха, она попыталась встать, но Дерк снова ее ударил — на сей раз кулаком, — и она осталась лежать, не издавая ни звука — ни стона, ни плача, ничего. Как будто ей отрезали язык. Как будто она боялась, что при первом же звуке он убьет ее.
Никки заплакала.
— Вы не представляете, как страшно он выглядел, — всхлипывала она. — У него было лицо маньяка. Я жутко перепугалась, вспомнила о пистолете в ящике бюро и решила, что, если Дерк еще раз ударит Марту, я возьму пистолет и застрелю его. Но он убежал в кабинет, демонстративно хлопнув дверью… Я хотела сразу же вам позвонить, но должна была позаботиться о Марте. Я вымыла ей лицо и голову, раздела ее и уложила в постель, и за все это время она не произнесла ни слова. Да я и сама не знала, что говорить… Только когда я дала ей таблетку снотворного, она сказала — знаете что, Эллери?
— Что?
— «Запри меня, Никки».
Эллери вытер лицо девушки, сел рядом с ней и взял ее за руку.
— Я заперла ее и спрятала ключ в карман, а потом пошла в кабинет. Не знаю, что я намеревалась делать… Но я застала Дерка валяющимся в кресле мертвецки пьяным и ни на что не реагирующим. За пятнадцать минут он проглотил больше одной пятой галлона виски. Поэтому я заперла и его. Затем я поймала такси и примчалась сюда, а теперь должна возвращаться. Может, его стошнит, и он проснется…
— Я поеду с вами, — мрачно заявил Эллери.
Но в квартире Лоренсов было тихо. Марта спала у себя в спальне. Дерк храпел в пьяном забытьи там, где его оставила Никки.
— Ложитесь отдыхать, Никки. Думаю, вам лучше лечь в одной комнате с Мартой. Только на всякий случай заприте дверь изнутри.
Никки прижалась к нему.
— Эллери, я не хочу, чтобы вы уезжали.
— Я и не собираюсь уезжать.
— Тогда что вы намерены делать? — прошептала девушка.
— Оставаться с Дерком, пока он не придет в себя и я не узнаю, в каком он состоянии.
Эллери поцеловал Никки и подождал, пока не услышал звук ключа, поворачиваемого в замке двери спальни. Потом он направился к кабинету.
Дерк проснулся на рассвете. Он издал сдавленный храп, и Эллери услышал скрип пружин кресла.
Поднявшись с кушетки в гостиной, Эллери двинулся к двери между комнатами. Дерк стоял, раскачиваясь, прижимая ладони к щекам и тряся головой, как будто ему в уши натекла вода.
— Нет, — заговорил Эллери, — вам это не приснилось.
Дерк резко поднял голову, его тело сжалось.
— Нервы, старина?
— Что вы здесь делаете? — хрипло спросил Дерк.
— Бросьте. На бумаге у вас лучше получаются диалоги. Что я, по-вашему, могу здесь делать? Я одолжил вам отличную секретаршу и не хочу получить назад визжащую истеричку.
— Значит, она вам рассказала… — Дерк плюхнулся в кресло.
— А вы думали, она будет держать это в секрете? Я здесь, чтобы оберегать ее, Дерк, так как по какой-то непонятной причине она отказывается уходить отсюда. Но это не решает вопрос с Мартой.