Алые небеса Сеула
Шрифт:
После в последний раз заглядываю в полюбившиеся глаза, церемонно кланяюсь, глубоко, искренне выказывая почтение. Выпрямляюсь, уже не смотрю на милое лицо, – боюсь, сил не хватит уйти, – и, чтобы отвлечься, лезу в карман куртки, доставая ключи от машины. Не помогает. Не могу думать ни о чем, кроме Маши. Оно и понятно. Впервые в жизни мне настолько дорог человек, что я готов придушить выработанный годами эгоизм и поступить по совести, жертвуя собственными нуждами, вопреки истинным желаниям. Вот что значит – любить?..
– Хорошего вечера, госпожа Хоук. – Не представляя, что еще добавить, в очередной
Глава 28
Мария Соколова
Я поступаю правильно?
Отталкивая его снова и снова, причиняя нестерпимую боль не только себе, но и ему? Иду по верному пути, когда пытаюсь сжечь мосты, прерывая связи, оставляя нас лишь блеклыми пятнами в памяти друг друга?
Гордость и рассудительность кричат единогласное, громогласное «да». Как ни стараюсь, не удается найти лазейку в давно прописанном коде. Вероятно, систему защиты от глупостей создавал опытный программист. Досадно. Впервые от осознания собственной крутости не становится радостно. Однако, если решение взвешенное и верное, почему тело стремится вслед за Соджином, делая нерешительный шаг в его сторону?
Ошибка.
Я совершаю ошибку, отпуская его! Совсем не этого хочет сердце!
Мысли путаются… В сознании всплывает взгляд темных глаз, полный горечи, причина которой сегодня – я. Ли задели мои вопросы, выпаленные в порыве обиды? Разумеется. Но должна ли я чувствовать вину? Разве? Мой гнев обоснованный! Парень ворвался в ресторан, схватил за руку, силком выволок на улицу, практически заявляя, что я собираюсь прыгнуть в кровать к Паку! Вот, значит, какого он обо мне мнения? Такой я выгляжу в его глазах? Очень приятно слышать. И ничуть не важно, по какой причине Соджин ведет себя подобным образом. Не имеет значения, ревность это или что-то более существенное.
Стоит лишь на секунду взглянуть на инцидент глазами генерального – все становится до безобразия очевидно. Шила в мешке не утаить! Разделять личное с рабочим ни у кого не получится. Такова теневая сторона служебного романа. И кому из нас сейчас хуже – ответить сложно. Поэтому лучше прекратить отношения здесь и сейчас.
Стоп, глупости, нельзя остановить то, чего нет…
Но, если я Соджину ничего не должна, отчего столь сильно хочу догнать его, объясниться, рассказать, что все увиденное им – недоразумение, а между мной и Минхо ничего нет и быть не может. Ужин – действительно рабочий, и, как ни парадоксально, мы обсуждали дела, которые могут связывать генерального директора «Пак-Индастриал» и рядового программиста на испытательном сроке.
Чем больше думаю о происходящем, тем становится сложнее дышать: грузом давит на грудь внутренний конфликт, решить который я не успеваю, одновременно позволяя Соджину отдалиться настолько, чтобы полностью исчезнуть из виду.
Ледяной воздух ударяет в лицо, принося первую здравую мысль: «О чем в принципе беспокоюсь?» Может, я и правда дура, как подметил господин робот? Думать нужно о разговоре, который, словно снег на голову, обрушил на меня Минхо, и о его последствиях. После представления Соджина будет сложно гнуть линию «мы толком незнакомы» – вот что действительно важно! Это единственная вещь, на которой надо фокусироваться. Но это меня пока вообще не волнует.
Вереница мыслей в голове сливается в хаос, затуманивая рассудок. Не могу собраться, расставить все по полочкам и прийти в себя. Единственное, что понимаю отчетливо: мне больно, чертовски. Глаза обжигает, горло сжимает тугим ремнем, сотканным из осколков несбыточных желаний. Пальцы нерешительно взлетают к лицу, смахивают крупную соленую каплю, уже успевшую скатиться по щеке.
Только сейчас замечаю – дождь идет. Причем, похоже, давно, учитывая, что волосы намокли, а плечи пиджака тянут к земле. Вот почему я дрожу: всему виной осенний холод, пробравшийся под мокрую одежду! Конечно, подобное объяснение принять проще.
Ладно… необходимо возвращаться в реальность. Пора в отель, домой.
Не без труда заставляю мышцы подчиняться, медленно плетусь к дороге. Поймаю такси, а затем по накатанной: отель, душ, сон, если получится. Ноги тяжелые, дыхание сбитое. Мокрый воздух заполняет легкие, оседая внутри сыростью. Тащусь к ресторану, в переулке-то машину не найти. Внезапно периферическим зрением замечаю стоящего на крыльце Пака. Пытливый взгляд устремлен на меня, но повторюсь: сорванный деловой ужин – это последнее, о чем сейчас хочется тревожиться. Обмен любезностями с генеральным не входит в мои планы, пусть придержит любопытство до завтра.
Отворачиваюсь, не демонстративно, будто не узнала. Поправляю сумку на плече. Ускоряю шаг. Губы начинают дрожать, сейчас заплачу. Странно… Разве холодная вода не должна отрезвлять? Но почему же ледяные капли дождя не помогают, а лишь усугубляют ситуацию, повышая уровень внутренней истерики до максимума?! Нужно отвлечься! Хоть как-то, на что угодно.
Пустой взгляд находит прохожих, тесно жмущихся под крышей остановки, – увы, неинтересно. Скользит дальше, но яркие огни вывесок, рекламных билбордов и автомобилей сливаются в мутное пятно, теряя цвет, превращая окружающий мир в черно-белое кино. Ничего не цепляет, не привлекает внимания, забить голову белым шумом не получается…
Замираю в метре от спасительной крыши. Поднимаю руку, пытаясь поймать такси. Автомобили один за другим пролетают мимо, увозя с собой остатки моей выдержки. Делаю шаг в сторону дороги, надеясь увеличить шансы на успех, но по факту получаю новую волну разочарования, окатывающую брюки грязными брызгами из-под колес.
Громко выругиваюсь на «великом и могучем». Обида опаляет грудь нестерпимым жжением. Закусываю губу до боли. Сдерживать слезы невыносимо, но я пытаюсь! Эта страна отвергает меня, как ПО – вредоносную программу, установленную из неизвестного источника. Может, послать все к черту и улететь в Штаты? Забыть о случившемся, как о страшном сне, вернуться к прошлой жизни, отношениям, карьере?