Алые перья стрел
Шрифт:
Славка уходил на берег, садился в щели среди пахнувших сосновой корой штабелей и смотрел на пароходы. И порой пускал слезинку — трудно все-таки пацану без мамы.
В один из этих моментов нашел его здесь соседский мальчишка — круглоголовый сероглазый Юрик, спокойный такой человек. Он не стал спрашивать Славку про слезы, а протянул на ладони большущую медную монету.
— Надо тебе такую? Бери насовсем…
Это были тяжеленные десять копеек с надписью «монета сибирская», с вензелем Екатерины Второй, со вставшими на дыбы соболями. И с цифрами 1772. Даже в те давние времена монета была ужасно старинная, это Славка ощутил сразу. И какая же красивая! Все так тонко оттиснуто! Даже волоски на соболях различимы…
Славке
У Славки уже было несколько монет: польские злотые, немецкие марки и три царских пятака. Славка хранил их в сатиновом кисете, который сшила мама. Могучий сибирский гривенник стал украшением коллекции, которая с годами росла…
Но годы шли. Славка стал студентом, детское увлечение угасло, и он без сожаления раздарил монеты ребятам: приятелям младшего брата и мальчишкам в Свердловске, что жили по соседству с его студенческой квартирой.
Казалось бы, все детское со временем уходит безвозвратно. Но нет же!
Несколько лет назад друг Командора Евгений Иванович Пинаев подарил ему английский полупенни с отчеканенным кораблем корсара Френсиса Дрейка «Золотая лань». Это был замечательный подарок. Во-первых, Командор тут же написал про эту монету в повести «Тайна пирамид». Во-вторых… он вновь ощутил ребячье замирание: «Пиастры, пиастры…» А тут еще — вот совпадение! — писательница Наталья Соломко преподнесла ему на день рождения книгу В. Ефремова «Флот на меди, никеле, серебре» — о корабельной теме в нумизматике. И пожилой Командор (пряча в себе десятилетнего Славку) начал ходить по вещевым рынкам, комиссионным магазинам и клубам нумизматов, выискивая денежки с кораблями. И со всем, что имеет отношение к флоту.
Сперва он чувствовал себя новичком в нумизматике. Но постепенно опыт его рос. Росла и коллекция…
Приобрел Командор и сибирскую монету достоинством в десять копеек — такую же, какая была у него в детстве. Правда, ничего «флотского» в монете не было. Но… ведь впервые такой гривенник появился у Славки на берегу реки, где гудели буксиры и пассажирские пароходы, а у воды лежали вросшие в песок старые якоря. А кроме того, это произошло в городе Тюмени, на старинном гербе которого — кораблик…
Теперь случалось, что зимними вечерами Командор, подобно пушкинскому Скупому рыцарю, зажигал свечу и раскладывал перед собой сокровища. На журнальном столике у электрокамина. Отблеск свечи искрился на бронзовых, серебряных и никелевых ободках. И невидимый попугай капитана Флинта в углу над корабельными часами топорщил перья и неслышно кричал: «Пиастры, пиастры…»
Чего здесь только не было! Фрегаты Кука и Нельсона, каравеллы Васко да Гамы и Бартоломео Диаша, яхты океанских гонщиков, шлюпы русских кругосветных мореплавателей, проа и катамараны островитян-туземцев, суда древних финикийцев, китайские джонки, античные корабли греков, знаменитые парусники разных стран, длинные быстрые лодки арабских торговцев и пиратов…
Вот португальские эскудо, кубинские и доминиканские песо с историей открытия Америки: «Санта-Мария», «Пинта», «Нинья», индейцы, портреты капитанов кораблей и их адмирала — Христофора Колумба. Вот знаменитый серебряный полудоллар США, выпущенный сто с лишним лет назад в честь открытия Нового Света. Вот доллары острова Питкерн, на который высадились мятежники после восстания на корабле «Баунти»: на монетах история этого бунта и поселения на Питкерне. Вот маленькие, похожие на медные таблетки фунты острова Джерси с известными шхунами фрегатами, бригантинами и бригами. Вот тяжелые никелевые кроны острова Мэн, посвященные юбилею парового судоходства: на них суда от первых колесных пароходов восемнадцатого века до лайнеров-гигантов «Мавритания» и «Куин Элизабет»… Паруса, адмиралы, гербы разных стран с кораблями, якорями и штурвалами, тонко отчеканенные карты морских экспедиций, конкистадоры, портовые города, маяки… И это не только на монетах. Еще и на посвященных истории русского флота медалях — похожих на юбилейные рубли, только без обозначения цены…
Поразглядывав сокровища и погрозив пальцем попугаю, Командор укладывал монеты в кляссеры. До следующего раза.
Потом… в отряде «Каравелла» не оказалось призов для победителей парусных гонок, и Командор отдал медали с Петром Первым, Берингом и кораблями. Ладно. В конце концов, это же не монеты…
Но вскоре пришла и очередь монет. В наше время писатели не очень-то процветают, с пиратским ножом к горлу подступило безденежье. И пришлось отнести в клуб нумизматов дорогие юбилейные монеты… Ну и пусть! В конце концов, Командор всегда считал, что это не настоящие монеты, а так, вроде памятных медалей и сувениров. Настоящие — те, что ходили по рукам, побывали в разных городах, ими расплачивались на заморских рынках и в портовых тавернах. Пусть они потертые, побитые, зато «правдашные», как говорили в детстве. А юбилейные… красивые конечно, с зеркальной полировкой, в прозрачных футлярах, в коробках с бархатом, но это же специально для коллекций. Дышать на такие страшно, не то что расплачиваться ими. И смешно же: надпись «Три рубля», а продаются за много тысяч! Нет, это не монеты в полном смысле… Так утешал себя Командор…
В Библии сказано: «Время разбрасывать камни и время собирать камни…» Что поделаешь, если пришла пора разбрасывать? Но ведь делать это можно по-разному. Можно так, чтобы другим была радость. И Командор стал дарить монеты своим хорошим друзьям в дни их рождения…
Редкостей и серебра в коллекции не осталось. И едва ли она теперь представляет интерес для солидных нумизматов и любителей ценностей. Кому нужна эта обшарпанная медно-никелевая мелочь?.. Но для тех, кто любит флот и знает корабли, она все равно интересна. Есть монеты и для того, чтобы при свете свечи разглядывать каравеллы и бригантины (и слышать при этом свист ветра в такелаже и картавый голос попугая Флинта), и для того, чтобы при случае сделать подарок хорошему человеку.
И если кто-нибудь из юных читателей пришлет Командору письмо с умными вопросами или с рассказом об интересном случае из своей жизни, Командор обещает в ответ отправить ему какую-нибудь монету с корабликом. Чтобы он не отперся от обещания, редакция даже спрятала все монеты в сейф. Теперь никуда не денешься, придется посылать. Ну, не всем конечно, а, скажем, десятку авторов самых понравившихся писем. В благодарность за такое письмо и в память о давнем приятеле Юрике, который на берегу Туры подарил Славке старинную сибирскую монету.
P. S. Теперь, готовя очерк для книжного издания, вспоминаю, что посылать монеты десятку читателей не пришлось. Отправил только троим. В том числе двенадцатилетней читательнице с Дальнего Востока, с которой несколько лет обменивался (и обмениваюсь) письмами. Ее письма — удивительные. Это серьезные и увлекательные. рассказы о ребячьей жизни, и почти в каждом — замечательные стихи. Я послал девочке целую коллекцию — доминиканские песо с историей открытия Америки…
А недавно я написал роман «Семь фунтов брамсельного ветра», в котором главная героиня — тринадцатилетняя Женя Мезенцева — очень напоминает девочку, несколько лет рассказывавшую мне в письмах про свои радости и тревоги, про друзей и родных. В романе есть история про то, как Женька подаренные ей на день рождения монеты с корабликами раздарила своим друзьям.