Алый шар луны
Шрифт:
– Найдите мне мастера-копировальщика, а через него попробуем выйти на владельца картины. После этого можно спокойно требовать от Нортона свои проценты… – проговорила я вяло, вдруг с ужасом осознав, как же смешно я выгляжу перед этой преуспевающей молодой дамочкой, с ее зубами по три тысячи евро за каждый. Она смотрела на меня уже с нескрываемой иронией, и, казалось, еще мгновение – и она расхохочется мне в лицо! Вероятно, моя история в ее глазах выглядела нелепой с самого начала.
– Послушайте, Полина, может, хватит вам валять дурака, и стоит просто поговорить со мной по-человечески? Не сочиняя на ходу идиотские истории о каких-то там несуществующих ренуаровских портретах?
Я почувствовала, что краснею. Щеки мои просто запылали.
– Давайте начистоту. Итак! Вы бросили своего мужа, чудесного человека, который за вас готов идти хоть на плаху. Вы предпочли ему свободный полет, свободное, так сказать, творчество. Что ж, это ваш выбор, и мы должны
Кровь пульсировала в моих висках, даже в уголках рта. Я сидела и слушала, понимая, что своим приходом, возможно, подписываю Володе приговор.
– Володя мне всегда нравился. Больше того, я была в него влюблена! Надеялась на роман, а потом и на более серьезные отношения. Но он любит только вас. И тогда я попыталась выяснить, что же вы за человек, чем вы дышите и за что он вас так любит. Неужели вы настолько интересны, что он никак не может вас забыть?! И я начала читать ваши книги… Да, да, вот так! И хотя я понимала, что все ваши сюжеты выдуманы и что вы никогда не упоминаете в своих романах о себе, множество мыслей и чувств автора все равно угадываются… Взгляд на какие-то вещи, понятия… Да, безусловно, вы – интересная женщина, не глупая…
Я кивнула головой, как бы говоря: и на этом спасибо.
– Но особой глубины в ваших книгах нет. Все они какие-то поверхностные… много диалогов, рассуждений, но все равно – идет привязка к криминальному сюжету, к этой стальной, прочной конструкции, которую вы, надо сказать, всегда довольно-таки изобретательно выстраиваете… У вас, бедная моя, нет той самой свободы, о которой вы мечтаете! У вас же и контракты исключительно на криминальные романы, не так ли? А разве это свобода? Вам хочется пофилософствовать, поговорить о любви, о жизни, наконец, а вы вынуждены писать об убийствах, кладбищах, вскрытиях, моргах, пистолетах, ядах… На улице солнышко, вам бы радоваться жизни, а вы вынуждены описывать очередное убийство, которое сами же и выдумали! Молчите? Думаю, что и сны вы видите соответствующие. Уверена, что вы не раз просыпались в холодном поту, зная, что кого-то убили, и потом, утром, садились за компьютер, чтобы поскорее записать свои ощущения… Не так ли?
Она попала в самую точку!
– К тому же вы, сами того не замечая, стали автором лишь криминальных романов. Вас поместили в тесную рамку, и теперь вам из нее не выкарабкаться… Да и отношение к вам со стороны профессиональных литераторов, мягко говоря, презрительное… Это всем известно! Вот я и подумала, что все эти неудобства и несвободу вы ощутили не так уж давно и принялись искать источник этой несвободы и дискомфорта в своем ближайшем окружении. То есть вы нашли виновного – Володю. Притянули за уши стиль его поведения (он-то свободен, в отличие от вас) к своему стилю, и получилось, что вы вынуждены постоянно сидеть дома, стучать пальцами по клавишам, время от времени делая перерыв, чтобы сварить мужу суп или положить в стиральную машинку грязное белье, в то время как Володя живет настоящей, полноценной жизнью, среди живых людей, он постоянно куда-то ездит, перемещается в пространстве, он занимается серьезным, общественно-полезным делом. В отличие от вас, повторю! И в какой-то момент у вас наступил кризис. Вы поняли, что так дальше жить невозможно, надо что-то менять, что-то предпринимать, чтобы почувствовать себя свободной. И вы приняли решение – отказаться от спокойной, благополучной семейной жизни в пользу иллюзорной творческой свободы, включающей в себя отсутствие всяческих обязанностей перед кем бы то ни было. Вы разрушили счастливый брак и даже не заметили, как сломали самого близкого вам человека! Вы выбросили его из своей жизни и забыли о нем. И что стало с вами? Как сидели вы перед экраном, сочиняя криминальные истории, так и сидите. Как варили суп, так и варите. Как стирали, так и стираете. А как же без этого? Как звонил вам Володя, так он и звонит, приходит, приносит вам свою добычу в зубах… Но ему-то каково знать, что он вам не нужен? Совершенно?
Я закрыла лицо руками.
– Чтобы продемонстрировать перед ним, изнывающим от любви к вам и от ревности, свое право на свободу, вы вдруг ни с того ни с сего (казалось бы) решили отправиться к черту на рога… очень далеко. Навестить сестру. В Сургут!!! Вот я и подумала… Может, я чего-то не знаю, не понимаю? Конечно, вы можете подумать сейчас, что не мое это, конечно, собачье дело… И все же! Я решила всерьез заняться расследованием обстоятельств, вынудивших вас поехать в Сургут. Но Володю я расспрашивать не стала. Знала, что он ничего бы мне толком не рассказал. Ну, захотели вы навестить сестру. Все! Я решила действовать через Сашеньку Смирнова, нашего общего приятеля. И много чего интересного для себя выяснила. Оказывается,
Тут я подняла на ее глаза. Вот это ничего себе! Кто бы мог подумать?! Как же глубоко она копнула? Только влюбленная женщина способна на такое!
– Какая еще миссия?!
– Бросьте… Мне все известно! Вернее, стало известно совсем недавно… Когда вы уехали, я предположила, что вы двинулись в те края не в одиночку, что у вас есть друг, приятель, любовник… Я так и сказала Володе. Но теперь-то я понимаю, что дело было не в любовнике. Вы увлеклись одним делом… Исчезновением Надежды Агренич. Да, действительно, очень интересное дело! Тем более что так и неизвестно – жива она или нет, и где же Флорский?..
Я не верила своим ушам.
– Володя продолжал помогать вам даже на расстоянии. Он переживал за вас, он не мог смириться с мыслью, что вы теперь далеко, что он не может заботиться о вас, быть в курсе ваших дел. Да у меня сердце кровью обливалось, когда я видела его страдания!
– И тогда вы решили утешить его…
– Да! Я захотела раскрыть ему глаза на то, какой может стать его жизнь без вас. Я пожелала действовать решительно. Приехала к нему, вернее, напросилась к нему в гости, пыталась проявить заботу, даже сварила курицу! Больше того, уложила его в постель, что прежде казалось мне совершенно невероятным… Но он очень скоро об этом пожалел. Я видела это, я чувствовала, и мне было очень больно. Я попыталась сыграть роль его жены, но у меня не получилось. Не потому, что дело во мне. Нет! Я умею любить, умею проявлять заботу… Просто он любит только вас… Мы с ним поссорились. Он сильно обидел меня, оскорбил… Думаю, он рассказал вам все. И после всего, что произошло, он, думаю, испугался, что поступил со мной гадко, что я не прощу ему эту обиду и начну мстить… Я всегда была открыта с ним, откровенна, я пересказывала ему множество своих профессиональных историй, можно сказать, хвалилась своими победами и выигранными делами. Уверена, что, поругавшись со мной, он подумал, что вконец испортил наши отношения и что я теперь готовлю ему этакую… бомбу… Он не выдержал, по старой привычке позвонил вам и рассказал обо всем, что с нами произошло, ведь так?
Я молчала.
– И тогда вы поняли, что можете каким-то образом помочь ему, поближе познакомившись со мной и соблазнив меня какой-нибудь интереснейшей и сулящей баснословный гонорар историей. К тому же частью вашего плана было – проинформировать меня о том, что у вас с Володей нет больше… ничего, что у вас есть другой мужчина и так далее. Но что же тут придумать?.. Уверена, что вы быстро нашли тему для этой авантюры, решив убить сразу двух зайцев. История Надежды Агренич! Вот если бы подключить к этому делу меня, получив полезную для вас информацию и подружившись со мной, а?! И у вас бы все получилось, если бы в Москву не приехал Дима Бобров, мой давний друг и коллега. Мы вчера хорошо так посидели втроем – Саша Смирнов, Дима и я. И он рассказал мне о вашей встрече в Уренгое. Заявил, что вы произвели на него колоссальное впечатление, что вы – удивительная женщина и все такое… Не знаю уж, что в вас находят мужики! Конечно, его потрясло и то, что вы вернули деньги. Говорил, что в самолете читал одну из ваших последних книг и что у вас богатая фантазия. А потом взял да и поведал нам, при каких обстоятельствах познакомилась Надежда Агренич со своим бывшим женихом – Егором (так его, кажется, звали). Сказал, как он подкинул вам идею с ренуаровскими портретами… Вы, кажется, подняли его на смех. Возможно, на вашем месте я поступила бы так же. Однако мне интересно было поставить себя на место этой Агренич. И знаете, что я поняла? Что в ее ситуации (а я тоже в ранней молодости сильно любила одного парня) на самом деле повесила бы в своей спальне репродукцию портрета Жюли Мане. Правда! А будь у меня деньги, я заказала бы копию. И хранила бы воспоминание о своей любви, как драгоценность, понимаете? Как я храню в своей шкатулке любовные письма одного мальчишки, который разбил мое сердце и сделал меня такой циничной и жестокой… Вот и представьте себе мое удивление, когда вы звоните мне и просите о встрече! Понятное дело, что я подготовилась к ней. Основательно. Почитала соответствующую литературу, покопалась в Интернете… Я приблизительно догадывалась, о чем пойдет речь. Вот только никак не могла предугадать, что вы придумаете еще один портрет Жюли Мане. Что ж, неплохо!
Она вдруг умолкла. Сидела и чертила узким сухим пальцем по скатерти. Словно продолжала свой монолог внутри себя, словно ей перекрыли звук.
– Ладно, – она вдруг очнулась и глубоко вздохнула. – Я проглочу свою обиду и не поперхнусь. Ну не могу я его заставить разлюбить вас и полюбить меня! Это – утопия. Но зачем-то ведь мы встретились…
– Значит, вы бы повесили копию портрета у себя в спальне? – Почему-то этот вопрос мучил меня больше всего. Ну не ожидала я от Гохманши такой сентиментальности!