Алый знак доблести
Шрифт:
– Еще бы не трудно!
– согласился генерал. Потом начал что-то тихо и быстро объяснять. При этом, в подкрепление своих слов, тыкал то туда, то сюда указательным пальцем. Друзья расслышали только его заключительный вопрос:
– Какие части вы можете дать?
Офицер с посадкой ковбоя задумался.
– Двенадцатый полк я должен послать на выручку семьдесят шестого,- сказал он.- Вот и все мои резервы. Впрочем, есть еще триста четвертый. Вот уж форменное стадо баранов. Без них я вполне обойдусь.
Юноша и его друг изумленно переглянулись.
– В таком случае приведите
Козырнув, офицер уже повернул коня, и тут генерал негромко сказал ему вдогонку:
– Не многие из ваших баранов вернутся назад.
Тот что-то крикнул в ответ. Он улыбался.
Юноша и его друг рысью побежали к своим - на их лицах застыл испуг.
Этот эпизод занял всего несколько минут, но юноша чувствовал, что успел состариться на много лет. И совсем другими глазами смотрит на мир. Особенно больно было узнать, что его просто не принимают в расчет. В глазах офицера весь их полк значил не больше, чем какая-нибудь метла. Нужно было подмести участок в лесу, вот он и выбрал подходящую метлу, нимало не заботясь о дальнейшей ее судьбе. Конечно, война есть война, и все-таки это ни с чем несообразно.
Когда они подошли к позиции, лейтенант, увидев их, побагровел от негодования.
– Флеминг, Уилсон, сколько вам требуется времени, чтобы принести воду? Где вы пропадали?
И тут же замолчал, поняв по их выпученным глазам, что они узнали что-то очень важное.
– Мы идем в наступление! Идем в наступление!
– крикнул друг юноши, спеша выложить новость.
– В наступление?
– переспросил лейтенант.- И наступление? Отлично! Слава Богу, дождались настоящего дела!
– Его измазанное лицо расплылось в улыбке.- Пойдем в наступление? Слава Богу!
Солдаты сразу окружили друзей.
– А вы не врете? Вот так так, разрази меня нелегкая! В наступление? Почему? Когда? Врешь ты все, Уилсон!
– Провалиться мне на месте,- визгливым от возмущения голосом воскликнул друг юноши.- Говорю тебе, это точно, как выстрел.
– Ни вот на столько не врет, лопни мои глаза!
– подтвердил юноша.- Мы подслушали их разговор.
Тут они увидели двух приближающихся всадников. Один был их полковник, второй - офицер, получивший приказ от командира дивизии. Они махали друг на друга руками. Мотнув на них головой, друг юноши пересказал подслушанный разговор.
Кто-то, все еще не сдаваясь, возразил:
– Но вы же не могли услышать, о чем они говорят!
Однако почти все дружно кивали головами в знак того, что теперь уже не сомневаются - друзья им не наврали.
Солдаты снова разлеглись и расселись, всем своим видом выражая покорность неизбежному. Они обдумывали новость, и у каждого было при этом особое, лишь ему присущее выражение лица. Материала для размышлений хватало. Многие туже затягивали пояса, обдергивали мундиры.
Прошло не больше минуты - и вот уже офицеры принялись подталкивать солдат, сближая и выравнивая шеренги. Они охотились за пытавшимися улизнуть, орали на тех, кто не желал сдвинуться с места. Так ретивые пастухи обходятся с упрямым
Наконец полк словно бы тяжело вздохнул и собрался с силами. Лица солдат отнюдь не выражали возвышенных чувств. Люди стояли, чуть наклонившись вперед и ссутулив плечи, как бегуны перед стартом. Множество глаз, поблескивая на угрюмых физиономиях, неотрывно смотрели на стену дальнего леса. Солдаты словно прикидывали в уме время и расстояние.
Чудовищное препирательство двух армий ни на миг не прекращалось. Миру было не до полка - он занимался другими делами. И полк сам должен был справиться со своей маленькой задачей.
Юноша повернул голову и пытливо взглянул на друга. Тот ответил ому таким же взглядом. Только они двое знали некую тайну. «Стадо баранов - остановить будет дьявольски трудно - немногие вернутся назад». Тайна, не слишком для них лестная. Но во взгляде, которым они обменялись, не было колебания, и оба с молчаливым смирением кивнули, когда стоявший рядом кудлатый солдат покорно сказал:
– Слопают они нас.
XIX
Юноша пристально всматривался в даль. Ему чудилось, что за древесными стволами притаилось нечто грозное и могучее. Он понятия не имел, как отдаются приказы о наступлении, хотя краешком глаз видел офицера, который прискакал, размахивая головным убором, точно мальчишка верхом на лошади. Вдруг он почувствовал, что солдаты напряглись и затаили дыхание. Цепь накренилась, как стена, готовая рухнуть, и с судорожным вздохом, который должен был означать «ура», полк начал свой путь. Сперва юноша не мог взять в толк, что происходит, но, когда его начали со всех сторон теснить и толкать, пришел в себя, рванулся и побежал.
Устремив глаза на четко очерченную купу деревьев вдали, где, по его предположениям, скрывался противник, он понесся к ней, как к финишу. Твердо веря притом, что нужно поскорее покончить с этим неприятным делом - и уж тогда все будет в порядке. Бежал, словно убийца от преследователей. Его лицо, увенчанное окровавленной тряпкой, побагровело, черты заострились и вытянулись от напряжения, воспаленные глаза горели мрачным огнем, измятый мундир был весь в грязных потеках, ружье описывало нелепые кривые, амуниция бренчала - воплощение солдата, сошедшего с ума.
Как только полк выбежал на открытое место, заросли и кустарники впереди ожили. Из них навстречу солдатам устремились желтые языки пламени. Лес громко выражал свое возмущение.
С минуту цепь почти не изгибалась. Потом выдвинулся вперед правый фланг, его сразу же опередил левый. Потом центр обогнал их обоих, полк стал похож на клин, но еще через несколько мгновений кусты, деревья, бугры и выбоины разорвали цепь, превратили ее в отдельные звенья.
Быстроногий юноша вырвался, сам того не замечая, вперед. Он по-прежнему не отрывал глаз от купы деревьев. Оттуда слышались уже знакомые характерные вопли неприятелей. И выскакивали язычки ружейного огня. В воздухе жужжали пули, снаряды выли среди древесных верхушек. Один упал в самой гуще наступающих и с бешеной яростью взорвался. На миг возникла немая сцена: солдат, взметнувшись в воздух, пытается руками защитить глаза.