Амадзин
Шрифт:
Хларт невозмутимо распутывал остатки тряпья на Тати, последний узел никак не желал поддаваться, но наконец артефакт освободился от ветоши и слабо мигнул синим.
– Пропадать так веселясь.
– Прохрипел Хларт.
И без замаха запустил Тать в сторону наступавших. Дротик полетел медленно, словно парящая на восходящих потоках птица. Постепенно подымаясь всё выше и выше. На мгновение замер в высшей точке полёта и смазался в разящий росчерк, резко ударив в центр построения латников. Горы дрогнули, несколько скал у границы плато обрушилось, могучий рокот эхом раскатился
На месте наступавших войск образовалось огромное, быстро оседающее, облако пыли. По стоящим рядом горцам застучали падающие сверху мелкие камни. Недалеко стукнул по камням чей-то шлем, прокатился пяток шагов и уткнулся деду в ногу. Меня передёрнуло, окровавленная голова владельца всё ещё находилась внутри. Звякнул прилетевший щит.
Пыль опала. Вместо красивых правильных рядов латников, вздыбленная каменная масса, словно паутиной отороченная разломами трещин. Человек сорок из лёгкой пехоты поднялись в неверии и отчаянии оглядываясь вокруг. Хларт невозмутимо вытащил из ослабевшей руки Оттана один из мечей и подняв его над головой зычно заорал на всё плато.
– За Сталагор!
Крик подхватили сотни глоток. Оставшиеся солдаты в панике побежали. Расталкивая друг друга и вопя, многие ломали ноги в образовавшихся от удара Тати трещинах и ползли проч на руках хотя их никто не преследовал. Нестройный победный крик несколько раз отразился эхом, горцы стояли на месте наблюдая как последние выжившие враги покидают плато.
Хларт в окружении своих дворфов уныло поплёлся к своему артефакту. Теперь понимаю что он имел в виду когда говорил — после броска Тать сложно достать. Дротик находился в самом эпицентре вздыбленных и потрескавшихся камней, в кратере образовавшемся после удара. Туда и молодому забираться трудно, а уж старик и ноги переломал бы, если бы не дворфы. Они местами даже на руках его несли через завалы и трещины.
Глава 9
Как вы думаете чем занимается после боя победившая сторона? Горланит песни празднуя победу и заливаясь наливкой, а потом вдрызг напившись горюет по павшим? Ага, лысый череп тролля вам за пазуху. Победившие вооружаются носилками и до ночи рыщут по плато выискивая раненных и убитых, а после обирают мертвых врагов снимая и унося всё ценное. Наскоро поспав несколько часов до рассвета, подымаются и продолжают мародёрство.
После десятой ходки с носилками, у меня подкашивались ноги. Мерику было полегче — он всё-таки чистокровный горец, силой не обижен. В сборе амуниции не участвовали только дети, рановато им смотреть на выпущенные кишки и отрубленные конечности.
Среди горцев насчиталось пятьдесят четыре убитых. Для подгорного народа это двенадцатая часть всего населения — немыслимая потеря, но горевать некогда. Всё что мы соберём, вскорости может очень пригодится. Мне даже остановиться и задницу почесать некогда, не то что подумать и проанализировать произошедшее. Меня дед всегда учил устраивать, как он говорит: «разбор полётов» после драк и битв. Вспоминать свои промахи или правильные действия и учитывать их в будущем. Но глядя на разбросанные всюду останки тел думать не хочется совсем.
Ночью показалось, что я ещё не успел заснуть, а меня уже будят. Хларт зверствует — кричит чтобы шевелились быстрее, изверг. К обеду, когда я думал, что вот, ещё пара шагов и упаду, он отозвал меня в сторонку.
– Дорогу от поста до столицы запомнил?
– Ну.
– Не нукай.
Помолчали. Минуту, пошла вторая.
– Ну?
– Не выдержал я.
– Вот опять ты нукаешь.
– Так ты же молчишь.
– Жду пока ты что скажешь.
– Я и сказал: «НУ». Так!
– Поднял я руки ладонями вверх.
– Дядька давай не будем. Спина раскалывается, а тут ты.
– Терпения у тебя никакого.
– Недовольно забурчал амадзин.
– Как тебя в рейд посылать?
– Какой рейд?
– Да ладно. У тебя спинааа...
– Прекращай.
– Угрожающе надвинулся я, но спина и вправду утихла.
– Ты, Мерик, Карет, Волан, Прон, это новенький из моих.
– Дядька чуть подумал.
– И Блант. Идите осмотрите округу. Чую тут квезийцев как камней. В драки не лезть, действовать тихо, Волан старший — он умеет.
– Что умеет?
– Всё что надо. Беги они скоро выходят.
Я уж хотел брякнуть: «Ох уж эти гномы», но вовремя спохватился. Дядьке лучше такого не слышать.
Товарищей я перехватил уже выходящими из Сталагора в полном облачении. Хотел сказать что я с ними, но Мерик молча кинул мне мой мешок и куртку. И так, значит в курсе, пристроился крайним.
Начали с одного из боковых проходов, я до этого не знал что он и есть. Разбились на пары, один проводник и один воин, разошлись по разветвлениям тропы. Мне в напарники Прон достался. Низкорослый, плечистый как и все горцы, молчаливый.
Бродили не долго, тропы то упирались в глухую скалу, то обрывались разломами через которые не перебраться. Вернулись назад, а у прохода уже остальные ждут. Никуда оказывается эта тропа не ведёт — тупик. Двинулись дальше.
– Не поменялся пока.
– Пробасил Карет.
– В смысле?
– Отозвался я.
– А! Ты же с наездниками должен был тут всё обшарить. Может у вас и карты есть?
– Не всё, на всё времени не хватало, снежники отвлекали, а карты есть. Были. Их наверное чиновник из охранки умыкнул когда остатки роты убегали.
– Жаль.
– Подытожил Мерик.
– А мне то как жаль, опять по новой всё смотреть. У меня вашей проводниковской памяти нет. Забываю я все эти одинаковые дорожки. Один листок от карт остался, тот что у меня в сумке был, по нему я в посёлки и ходил.
– Покажи.
– Я протянул руку.
Карет пожал плечами и вложил в неё скрученный в рулон свиток. Там оказалась местность практически всего юга Сталагора, от столицы до посёлков. Только план оказался очень поверхностным и местами неточным. Правильно прорисована лишь главная тропа, остальное приблизительные наброски. Но это дело мы сейчас поправим.