Америка глазами русского ковбоя
Шрифт:
Выехали мы с подворья на своих четырех, да недолго радовались, уже через несколько километров лошадь опять стала засекаться – некомфортно было Ване с новыми подковами. Придется искать другого кузнеца. Глен явно не справился со своими профессиональными обязанностями и зря взял деньги.
А слева, в мареве весеннего дня, торжествует нерукотворная архитектура сухопутных маяков – скал с близкими душе названиями: Дымовая труба, Стол, Замок. Мои предшественники, идя по этой дороге 150 лет назад, также восхищались эстетической гениальностью природы, создавшей эти шедевры архитектуры и скульптуры. Скалы были предвестниками еще более величественных Скалистых гор, разделяющих Северную Америку на восточную и западную части.
Там, на сказочном Западе, молочные реки должны были течь в кисельных берегах. Поэтесса Элизабет Бишоп написала стихотворение о романтике открытия новых земель. Привожу его в переводе моей подружки и поэтессы Светланы Розенфельд, бросившей промозглый Санкт-Петербург ради деревенской жизни на Псковщине:
Сегодня мы здесь, ну а если б остались мы дома, В окне различая черты то весны, то зимы. И, видя далекие страны в пейзажах знакомых, Где были бы мы, в самом деле? Где были бы мы? Возможно, что это игра, это только актерство, Но странен театр, где люди, как дети, смешны В наивном желанье (в котором ни тени притворства) Привычное солнце увидеть с другой стороны.Процитировав этот перевод Светланы, я вдруг сообразил, что большинство встретившихся мне в жизни поэтов были евреями (кроме моего редактора Кости Кузьминского, который – цыган, поляк, еврей и русский, всего по четвертинке либо осьмушке). Вероятно, этот феномен также поразил великую поэтессу-мученицу Марину Цветаеву, написавшую:
Гетто избранничества! Вал и ров. Пощады не жди! В сем христианнейшем из миров Поэты – жиды!Утром, перед тем как отвезти меня из поселка Митчелл в город Скотсблаф за почтой до востребования, мой новый хозяин Лео торжественно поднял на флагштоке перед своим домом флаг США. Оказывается, День поминовения официально отмечался 30 мая. У меня до сих пор вызывает удивление привычка американцев по праздникам вывешивать флаг своей страны. За 70 лет своего правления большевики отучили нас от гордости за свою страну и ее знамя.
На обратном пути Лео познакомил меня с мэром Митчелла, Биллом Томасом. На своем грузовичке с прицепом оттаскивает он на ремонт сломавшиеся на дороге машины, чем и живет. Должность мэра денег ему не приносит. Зимой, когда заносит снегом дороги поселка, садится на скрепер и убирает снег, и тоже бесплатно.
Сосед его, Марвин Зиглер, потомок немецких переселенцев из России, недавно обнаружил там множество дальних родственников. Он ежегодно ездит в Сибирь, тратя небогатые сбережения на помощь тем, у кого денег еще меньше, чем у него.
Близко к полудню я выехал из Митчелла, с трудом передвигаясь на спотыкающейся лошади, с частыми остановками для роздыха. На очередной остановке Альфред Родригес, нелегальный иммигрант из Мексики, поинтересовался, могу ли я его взять к себе в услужение. Меня позабавила такая перспектива испаноязычного Санчо Пансы, и я согласился взять его конюхом и ординарцем. Альфред же, узнав, что платить-то я ему за это не смогу, поехал искать более подходящего работодателя. В летнее время тысячи нелегалов наводняют эти края, подряжаясь на тяжкий ручной труд прополки и уборки сахарной свеклы. Местные жители дали им за это кличку: «потная спина».
Рэнди Мейснер, музыкант знаменитого калифорнийского ансамбля «Иглс», приехал навестить родственников в этой глубинке штата Небраска. Узнав, что я из России, причем абсолютно «не рублю» в современной музыке, он тем не менее пригласил меня заглянуть к нему в Голливуд. В Голливуд я, натурально, не поехал, а вот его 20 долларов были весьма кстати.
На следующей остановке меня окружило семейство Джонсон. Его глава, Джон, несколько месяцев назад попал в катастрофу, и семья жила на пособие по безработице. Они едва сводили концы с концами, да еще с двумя малолетними детьми. Но девятилетний Майкл решил помочь путешественнику из далекой и незнакомой России и, покопавшись в карманах, вручил мне 38 центов.
Пару дней назад я познакомился с Лэрри Берчем, ехавшим забирать выручку из своих торговых автоматов. Он объяснил, как доехать до его дома с тремя соснами вокруг пруда, рядом с дорогой. Приехал туда, а его дома нет, только немецкая овчарка изводится лаем. Пришлось подождать пару часов.
Лошадь распряг и привязал пастись рядом, а сам сел на берегу пруда с утками дикими, непугаными. Благодать предвечерняя разлилась в природе, ветерок рябь и ряску по пруду гонит – вот и остаться бы здесь жить…
Но врывается на своем мощном джипе огромный, полнеющий матерым жирком Лэрри. Ему нет сорока, но седина уже прочно укрепилась в шевелюре. Недавно он развелся и, оставив свой дом жене, арендует за 400 долларов в месяц этот огромный, с четырьмя спальнями дом.
Вскоре приехали и хозяева, Бернард и Мэрилин Браун. Они выращивают 500 голов техасского длиннорогого скота, славящегося не только длинными изящными рогами, но и приспособленностью к экстремальным погодным условиям прерий. Поколения предков супругов Браун накопили так много богатств, что им не нужно беспокоиться о приобретении новых. Они привезли для Ванечки соль-лизунец и пригласили своего ветеринара Чарли Кавизела.
Чарли представился как специалист по лечению крупного рогатого скота и лошадей. Ощупал Ваню, взял кровь на анализ и оставил скипидарную мазь натирать суставы передних ног. Меня особенно беспокоила левая, которая припухла. Чарли не нашел ничего серьезного, но нужно было дать лошади пару недель отдыха – найти ранчо с хорошим пастбищем, где можно было бы пожить это время.
Брауны позвонили Кизу Пэрри, любителю бельгийской породы, и попросили приехать и посоветовать, что делать. У меня была слабая надежда, что он согласится на временный обмен моего Вани на свою свежую лошадь.
Утром приехал Киз Пэрри, сухощавый и обжаренный солнцем ковбой лет шестидесяти. Был он вышедшим на пенсию полицейским, возглавлявшим отдел по расследованию хищения и нелегальной продажи скота. Он не согласился на обмен лошадьми, но позвонил в дирекцию заповедника «Форт Ларами» и договорился, что моей лошади будет позволено там отдохнуть.
За столом он рассказал, как несколько лет назад с парой приятелей решил подзаработать, купив по дешевке стадо телят в Мексике и продав его в два раза дороже в США. Вначале все шло по плану, и откормленных телят купили по дешевке, но потом началась эпопея перегонки стада по дорогам Мексики.