Америка глазами заблудшего туриста
Шрифт:
В свою очередь, она предложила мне новое рабочее место. Соседнее с Холидэй Айл заведение, называлось — Sea Theatrе. Дельфинарий — очень посещаемое туристами место, но сам я там ни разу не бывал. После его закрытия в часов шесть вечера, необходимо приступать к дежурству и следить за вверенной территорией до шести утра. Во время дежурства необходимо строго по расписанию включать и выключать насосы, обеспечивающие циркуляцию воды в бассейне. Специфика этой работы в том, что она ночная и без выходных дней. Режим требовал дневного сна и ночного бодрствования. Но это компенсировалось тем, что за 90-часовую неделю не умственного и относительно спокойного ночного труда гарантировалась зарплата не менее 450 долларов.
Также, я узнал, что работники там долго не задерживаются. Но Анна утверждала, что это происходит чаще по инициативе работодателя, так как работники не говорят по-английски, что необходимо в экстренных случаях. В настоящее время там работает пан Тони-Sorry-Man. Он не устраивает хозяев, так как они подозревают его в крепком и здоровом сне во время дежурств.
Я уклончиво обещал подумать об этом, но сам же думал об отъезде.
На карте полуострова Флорида, моё внимание привлекали несколько мест. На восточном побережье мне хотелось бы побывать и пожить в Мaimi и Palm Beach. А на западном побережье — городок St Petersburg, в котором проживал и работал один мой приятель по переписке; Sarasota — местечко, о котором неоднократно и положительно упоминал тот же приятель. А также, город Naples и портовый город Тамра.
Все эти места хотелось бы объехать, посмотреть. Затем, принять решение. Но проделать таковое без автомобиля было не совсем удобно, я был вынужден рассчитывать на автобусные условия путешествия.
Теперь я располагал временем и деньгами; и мог неторопливо принять решение о следующем шаге. Я с удовольствием объезжал окрестности на велосипеде и отсиживался на безлюдных пляжах.
С Олегом мы договорились, что он постепенно выплатит мою долю остаточной стоимости нашего автомобиля, который достаётся ему. Он же получит и мою последнюю зарплату у Анны, если меня к тому времени уже не будет здесь. Я оставил ему номер своего банковского счёта, куда он сможет внести полученное. Также, мы договорились о получении возможной корреспонденции на моё имя.
Когда всё было готово к отбытию, возник Славик и объявил о намерении посетить Майами в ближайшие будущее. Мы договорились, что он прихватит и меня. Также, я получил согласие Саши на хранение части моих вещей, чтобы сам я смог выехать налегке.
До назначенного времени отъезда оставалось ещё несколько деньков. Воспользовавшись моей незанятостью, гаитянский сосед пару раз привлёк меня к участию в своём новом бизнесе.
Подряды, которые ему поручили, оказались нетрудоёмкими и заняли у нас всего несколько часов. За моё участие мой гаитянский сосед-босс приплатил мне.
После работы, обедая в МакДональдс, он разговаривал со мной о своем бизнесе, как с вероятным партнером. Но я не разделял его планов относительно меня, мысленно я был уже в других местах.
Свои последние дни на острове я заполнял праздными посещениями пляжей и теннисных кортов. Если бы во время моих одиноких заплывов меня сожрали акулы, то вряд ли кто догадался бы об этом. Все бы подумали, что я просто съехал куда-то, бросив свои пожитки.
Все теннисные корты в дневное время были подобны раскаленной сковороде, на них можно было жарить яичницу. А я, обливаясь потом, отрешенно шлёпал подачу, не особо заботясь о качестве исполнения упражнения. Когда я весь взмокал от пота и терял интерес к этому занятию, я собирал мячи, чехлил ракетку и шёл на берег. И снова заплывал далеко от берега, заигрывая с чёртом в лице акул.
Я нашел несколько совершенно безлюдных мест на берегу океана и Мексиканского залива, где мог загорать и плавать часами, не видя и не слыша ни единой живой души. Думалось там спокойно, лениво. Все хлопоты выгорали на солнце и смывались солёной водой. О времени напоминало лишь перемещающееся солнце и вяло проявляющийся аппетит. Я чувствовал, как прихожу в себя и восстанавливаю своё внутренне равновесие. Ежедневные десятичасовые суетные марафоны с тачкой вспоминались теперь, как крайне глупое занятие. Обретая душевное равновесие, я всё более склонялся к поиску новой, тихой среды обитания.
В эти дни я предпринял попытки связаться с заочным приятелем из городка St Petersburg.
По моим последним сведениям о нем, он проживал в доме своих родителей, а работал в недавно арендованном офисе, как консультант по корпоративному праву и вопросам банкротства.
По домашнему телефону ответила его мама. Она заочно знала обо мне и охотно доложила, что последнее время, застать его здесь почти невозможно. Советовала звонить к нему на работу. Из этого я понял, что он уже не проживает в родительском доме.
По рабочему телефону исправно отвечала секретарь, которая, как автомат, просила назвать имя и оставить номер телефона. Я так и сделал.
В один из дней он перезвонил мне. Из нашего короткого разговора, я понял, что ему не до бесед по душам. Слышалась занятость и даже плохо скрываемая задёрганность собеседника. Высказанное мною предположение посетить Питерсбург, не вызвало у него восторга. Я понял, что парень серьёзно озабочен своими делами, и ему не до меня.
В длинных письмах, после восторгов по поводу сдачи экзаменов и получения лицензии на занятие частной юридической практикой, он упоминал о трудностях начинающего юриста, особенно, при организации собственного дела. Последний раз дал о себе знать, прислав мне в Бруклин рекламный листок о телепередаче по местному телевидению, в которой он принимает участие в качестве гостя. Из этой листовки я мог понять, что эта телепрограмма консультативного содержания для телезрителей, интересующихся правовыми вопросами организации, реорганизации и ликвидации частного бизнеса, а так же банкротства. К листовке он не приписал ни единого слова, и я предполагал, что его дело пошло на поправку. Во всяком случае, ему хотелось, чтобы я так подумал.
Однако, сейчас, в телефонном разговоре со мной, как с приятелем, находящемся уже не в Украине или в Бруклине, а в одном с ним штате и готовым припереться на свидание, я расслышал его растерянность.
Я вполне допускал, что парень пробуксовывает. Его американская мечта всё ещё не реализована, а рекламная листовка, вовсе не означает его профессиональное процветание.
За десять месяцев моего пребывания в этой стране, везде, где я останавливался и работал, мне постоянно приходилось слышать о затянувшемся экономическом затишье и массовом спаде потребительской и деловой активности.
Вероятно, мой приятель сейчас переживал все тяготы и лишения начинающего юриста, затеявшего своё дело не в самый благоприятный период. (1994 г.) Но он мог бы откровенно пожаловаться мне на свои паршивые дела и возникшие трудности. Уж я-то, как-нибудь понял бы его.
Всё это напомнило мне один английский анекдот:
Молодой, начинающий адвокат, только что арендовал офис и дал объявления в местной газете о своих услугах. Первые дни клиенты не беспокоили его, но он надеялся, что таковые появятся.