Америка глазами заблудшего туриста
Шрифт:
Довольными оставались и ребята от Marlboro, собравшие нужное количество анкет, и мои коллеги по бару, получившие подарки от Marlboro.
Когда народ притомлялся и расползался по гостиничным номерам, или разъезжался на автомобилях и мотоциклах, территория пустела. Повсюду разбросанный пластиковый и бумажный хлам бросался в глаза, становилось тихо и уныло, чувствовалась усталость и сонливость. Работники баров и музыканты сворачивали свои хозяйства; дружинники с фонариками обшаривали опустевшую территорию в поисках уставших и уснувших гостей или потерянных вещей. После их осмотров Олег по утрам во время уборок уже едва находил что-либо. В какой-то степени и по этой причине он покинул Holiday Isle.
Иногда я возвращался домой на велосипеде, что следовало делать в ночное время крайне осторожно, так как вероятность нетрезвых водителей была велика. А иногда я добирался домой в качестве попутчика с кем-нибудь из сотрудников, оставив, велосипед при баре.
Кому более всего пришлась по душе моя работа, так это пани Анне. Она снова стала получать на меня чеки, а мне выдавать наличные, по пять долларов за час.
Надо признать, что деньги, которые я получал за эту работу, хотя и были невелики, но достаточно лёгкие. Эта работа воспринималось мной как некое недоразумение, которое не могло долго продолжаться.
По вечерам меня посещали на работе Вова или Олег, я мог спокойно трепаться с ними, и они удивлялись столь вольному рабочему режиму. Если Вова приходил вовремя, когда я получал свой законный ужин, он помогал мне скушать таковой. После своих визитов Вова рекомендовал мне держаться за это непыльное место и даже не помышлять о переменах.
Но у меня самого, ни к этой работёнке, ни к Holiday Isle уже не лежала душа; я чувствовал, что засиделся здесь. А пока, не имея иных вариантов, я плыл по течению на своём велосипеде и отмечал медленные, но верно растущие перемены на моём банковском счету.
Кроме Олега и Вовы, ко мне на работу наведывался и московский Андрей. Последний захаживал не столько ко мне, сколько к работникам бара, чтобы напомнить о себе и получить дармовой ужин и выпивку.
Чаще всех на моих вечерних дежурствах бывал Вова. Проживал он неподалеку от пансионата, и после работы захаживал ко мне потрепаться.
Из его рассказов я узнал, что его новые соседи — Саша и Марта состоят в более чем, соседских отношениях, и ему уже приходилось оказываться в неловком положении в своем углу на куртке «Аляска».
Однажды, вернувшись, домой поздно, он обнаружил, что Марта из соседней комнаты перебралась в их комнату и расположилась на Сашином матраце рядом с ним. Укладываясь на своём спальном месте, Вова не знал, как ему следует это понимать? Вову интересовала степень доступности Марты и для него, так как теперь он тоже её сосед и также платит рентную плату.
Саша неопределенно ответил, что они просто не ожидали Вову так рано. Вот и вышла накладка. Просил Вову не смущаться и чувствовать себя, как дома. Сделав своё дело, Саша вышел из дома и присел на крыльце покурить.
Вова понял его объяснения по-своему, и на правах полноправного жильца комнаты и соседа Марты, подкрался к спящей в двух метрах от него красавице.
На мой вопрос, на какую реакцию с её стороны Вова рассчитывал. Он ответил, что с того момента, как разглядел голую Марту, он уже ни о чём не думал, а просто хотел.
Сам того, не осознавая, оказался у неё под боком с самыми добрыми, естественными человеческими намерениями. Вероятно, Вова проявил свою соседскую любовь к ближней, с излишним энтузиазмом. Он не только разбудил Марту, но и позволил ей опознать в нём новенького. К Вовиной досаде, его искренние чувства к Марте, почему-то испугали её, и она стала звать на помощь Сашу.
Тот прибежал на шум, и к своему удивлению застал перепуганную Марту и возбуждённого Вовочку, занявшего его тёплое место. К счастью, у Саши хватило ума не делать из этого трагедии и отнестись к возникшей ситуации с чувством юмора. Однако, сама Марта, наблюдая за их переговорами на непонятном ей языке, решила, что Саша по-соседски уступил её Вове, и тот пристроился к ней с его согласия. Непросто было убедить её в том, что всё произошло без предварительной договоренности, и даже самим Вовой неосознанно.
Так, загадочная и любвеобильная Вовочкина душа, осталась непонятой и неудовлетворённой.
Этот травмирующий его ранимую душу эпизод, вывел Вову из душевного равновесия и повлёк рецидив морской болезни. Чтобы успокоиться, ему пришлось какое-то время побыть одному, и снова убедиться в том, что весь мир в его руке, и лучше иметь отношения с молчаливой, все понимающей Луной, чем метать бисер перед самовлюблённой, глупой истеричкой.
Спустя несколько дней, я зашёл к Вове в гости. Сидя на крыльце его домика и обсуждая свои повседневные проблемы, мы оказались в поле зрения соседки Марты. Когда она, якобы, случайно вышла из комнаты, и, включив свою улыбку, поприветствовала нас, я почувствовал, что появилась она не случайно, у неё есть вопросы.
На правах знакомой, она поинтересовалась, как идут мои дела. Я коротко рассказал ей о своей странной, легкой и глуповатой работёнке, и о временном камерном жилище. Пока я разговаривал с ней, Вова заскучал, и ушёл на кухню. Как только мы остались одни, Марта не очень-то плавно сменила тему.
Её серьёзно интересовали вопросы об истинном положении, в котором пребывал в стране её сосед Саша. В частности, она просила разъяснить, какой такой статус у Саши, которым он так бравирует и заявляет, что может жить и работать в США, и брак с гражданкой не имеет для него никакого формального значения.
Я коротко объяснил ей, что всякий турист может, заполнив анкету-заявление о предоставлении ему политического убежища и подать её в миграционную службу. В случае принятия заявления к рассмотрению, просителю выдаются временные удостоверение личности, номер социального обеспечения и разрешение на работу. Само заявление о политическом убежище может лежать в дальнем ящике годами без рассмотрения, если проситель не настаивает на таковом. Но каждый год необходимо продлевать свои временные документы.