Америка глазами заблудшего туриста
Шрифт:
— Питер, у тебя остается что-нибудь на питание? — сочувственно поинтересовался я.
— Стараюсь, чтобы оставалось ещё и на детей. Старшая, в этом году заканчивает школу, и собирается поступать учиться дальше. Но она молодец, уже сейчас по вечерам подрабатывает в ресторанчике. Ну и жена тоже работает. Так что, пока справляемся.
Честно говоря, мне не хотелось бы быть на его месте.
Как-то вечером меня навестили Брайн и Дженис. Поинтересовавшись, как я поживаю, и не занят ли я? Они пригласили меня провести вместе вечер. Я согласился.
Мы расселись в их автомобиле и поехали. Когда проехали мимо их свидетельского дома, я поинтересовался, куда это мы направляемся.
— А ты хотел, чтобы мы тебя в наш дворец повезли? — спросил Брайн.
— Я полагал, что мы туда направляемся.
— А как насчёт ресторана? — спросила Дженис.
— Не возражаю.
— А после, уж если ты так хочешь, мы можем заехать и во дворец, — планировал Брайн. Я не выразил ни восторга, ни огорчения по поводу такого плана. Мне оставалось надеяться, что они не станут охмурять меня с излишней настойчивостью.
Ресторанчик этот был в торговом центре в центральной части города. Место приятное, и как они сказали, им нравится здесь бывать.
Кроме вкусных угощений, мы узнали друг друга поближе. Они были земляками, родом из какой-то маленькой страны Карибского бассейна. Дженис в Америку попала благодаря её отцу, который уже давно и благополучно здесь поживал, как постоянный житель, а вот Брайну пришлось хлебнуть радостей туризма.
Как он признался, до брака с Дженис, он находился в стране в полной неопределенности со всеми вытекающими из этого ограничениями. Поэтому все мои проблемы ему хорошо известны.
Я рассказывал им, как мои соотечественники, в целях легализации, вступают в договорные браки с гражданами, или обращаются с заявлениями в миграционную службу, с единственно актуальной легендой; о своей еврейской принадлежности, стремлении исповедовать свою религию и быть защищенными от антисемитских гонений…
Их повеселил рассказ о том, как я сочинял историю «еврею» Вовочке, который и теперь страдает на острове без синагоги.
Между тем, они советовали мне не рассказывать подобные забавные истории всякому американскому гражданину, ибо среди них немало таких, которые расценят это как серьёзное правонарушение и неуважение к их Стране Номер Один. Брайн проявил осведомленность в вопросах нелегального бытия, рассказал, что его брат и по сей день живёт, где-то в Нью-Йорке в качестве «туриста». Дженис знала обо всём этом только понаслышке и отмечала, что ей здорово повезло с её папой, который помог ей.
После ресторана мы знали друг друга много лучше.
— Ну что, Сергей, ты всё ещё желаешь посетить Свидетельский дом? — шутливо заехала Дженис.
— А что там сегодня, дискотека?
— Нет, сегодня там вообще может никого не быть, но мы можем часок позаниматься. Если ты не против.
— Хорошо, давайте попробуем, — вяло согласился я.
Я понял, что этот урок был изначально запланирован на этот вечер со мной. У них и ключ от дома был при себе.
В большой зал мы не пошли, а разместились в кабинете, где все вполне соответствовало задуманному занятию. Урок заключался в том, что они предлагали рассмотреть отдельную главу своей книги. Сначала мы читали, а затем мне задавали вопросы и выясняли, что и как я понял из прочитанного. Иногда мои толкования не совсем соответствовали тому, что им хотелось услышать, и они знакомили меня с официальной доктриной. Хотя они признавали, что моё понимание, как человека, не знакомого с их религией, им также интересно.
По окончанию урока, они спросили меня, как мне понравилось всё это. Я признался, что… ресторан оказался действительно чудным местом, а их урок положительно способствовал… совершенствованию моего английского.
— Мы рады, что в целом ты, так или иначе, положительно оцениваешь сегодняшний вечер, — примирительно подвела итог Дженис.
Подъехав к моему двору, мы ещё какое-то время поговорили о том, о сём. Они снова заметили, что я выбрал себе не самое лучшее место жительства. Я коротко объяснил им, как и почему я остановился на этом месте.
Расставаясь, они просили меня не исчезать и позванивать им. Я обещал.
Спустя несколько дней, моя, сравнительно наладившаяся жизнь, подверглась болезненному расстройству-испытанию. Однажды, вернувшись с работы, я был тепло встречен нашим старостой и тот прохрипел мне новость, от которой мне захотелось собрать свои вещи и уехать в Бруклин!
Всё-таки нашёлся клиент, согласившийся арендовать второе спальное место в моей комнатке.
— Он уже видел эту комнату? — поинтересовался я с надеждой, на то, что это была лишь телефонная договоренность.
— Да, он уже был здесь и мы ему всё показали. Он согласен жить с тобой в одной комнате. Сегодня обещал поселиться.
— Рентная плата остается прежней?
— Да, в остальном, всё остается по-прежнему.
Говорить с ним об этом не имело смысла, он не хозяин здесь. А хозяина тоже понять не трудно. Не знаю, как долго эта комната пустовала и не приносила никакого дохода, а теперь, конечно, хозяин не откажется от рентной платы от дополнительного жильца.
Вечером к нашему дому прикатил на потрепанном автомобиле мой новый сосед. Им оказался молодой, прыщавый парень. Его речь была труднопонимаема для меня. Первое, что я усвоил, это его имя — Тод, и то, что его совершенно не стесняют такие условия проживания. Мне показалось, что он даже доволен такой находкой.
В этот вечер не хотелось никого видеть. Я ушёл подальше, побродил по городу и подумал, как мне быть дальше. Преодоление постоянно возникающих мелких проблем начинало выводить меня из равновесия. Теперь я понимал, что такое устраиваться на новом месте, где никого не знаешь и некого пригласить в кооперацию для совместного проживания в приличной квартире.
Я вспомнил о Саше и Славке, они поговаривали о намерении съехать с острова. У них же и моя сумка осталась, был повод позвонить им.
Из телефонного разговора со Славиком, я узнал, что он подумывает переехать в Чикаго, якобы, кто-то обещает ему там сносную жизнь. Но, как скоро он туда поедет, и сможет ли заехать в Нэйплс, сказать он не мог.
О Саше он доложил, что тот по-прежнему работает на двух работах. Но оставаться на этой квартире один не намерен, вероятно, тоже куда-нибудь переедет. На всякий случай, я подсказал ему, что мой почтовый адрес они могут узнать у Вовы-китайца или Олега.
Прозвонил я и Вове в ресторан. Его долго звали, и мне пришлось ожидать, наконец, я услышал его басистый голос с настороженной интонацией.