Америка глазами заблудшего туриста
Шрифт:
Спросил его, как дела на работе, и он ответил, что всё наладилось. Его снова кормят!
Отрывать его от кормушки у меня душа не лежала.
Затем он стал рассказывать мне о своих недавних покупках. Он купил у какого-то чёрного подержанный телевизор и видеомагнитофон. Уже начал рассказывать мне, какие фильмы он смотрит в свободное от работы время, но я приостановил его рассказ. Он обещал написать мне.
Домой я вернулся поздно. Мой новый сосед и постоялец из соседней комнаты уже познакомились и заседали в гостиной комнате на диване. По телевизору шла какая-то юмористическая фигня, в которой зрителям подсказывали, когда надо смеяться. Мои соседи открыли настежь входную дверь и нещадно курили. Говорили они мало, но было видно, что они положительно законтачили. Обменявшись ничего не значащими «What's up man?», я удалился в свою комнату.
Включил кондиционер, разделся и занял горизонтальное положение. Чтобы отвлечься от проблематичных дум, я настроился на полюбившуюся мне радиостанцию, передающую Smooth Jazz, которая в ночное время была особенно обильна хорошей музыкой. На других музыкальных радио станциях часто и густо говорили о смерти Курта Кобэйна и крутили музыку американской группы Nirvana. Из услышанного о нём, я понял, что этот 27 летний парень совсем не берёг себя. Последствия тяжёлого детства. Недавно, во время гастролей по Европе, его едва откачали в Риме, — передоз. А теперь сообщали, что 8 апреля 1994 года в собственном доме нашли его труп. Парень, хотя и не очень артистично, на мой взгляд, но довольно громко и сердито хрипел свои песни. В Америке и Европе, музыка «Нирваны» была в спросе. Судя по его песням и прочим формам самовыражения, у Курта, за 27 годков жизни поднакопилось немало претензий к обществу. «Если будет исправлено общество, то исправлюсь и я». Он имел редкую возможность — громко хрипеть-воспевать всему миру о тяжком багаже, накопившемся у него на душе и уме. Но, вместо того, чтобы принять привычную, умеренную дозу героина и сочинить новую песню, он приобрел ружьё, написал объяснительную записку, и пятого апреля… выстрелил себе в рот.
Вскоре, появился мой сосед. Укладываясь спать, он обратился ко мне с каким-то вопросом. Пришлось отложить радио и поговорить с ним.
Наш ночной разговор затянулся. Парень был в возрасте лет 25 и не обременён образованием. Его ужасно невнятная речь была густо сдобрена уличными перлами. Я поинтересовался, не из Бруклина ли он? Оказалось его занесло сюда из Детройта. Это было видно и по номерам на его машине. Он тоже отметил мой странный акцент и сообщил, что ему уже известно, откуда я. Как он заявил, я был первый русский, с которым ему довелось общаться. До этого, живых представителей он видел лишь в хоккейных состязаниях национальной лиги, да и то больше по телевизору. Он назвал мне несколько русских фамилий и названий хоккейных клубов из NHL, за которые те успешно играют. Охотно поделился со мной о том, как в последнее время в Детройте дела у него не складывались, и он решил переехать во Флориду.
В Нэйплс он остановился, потому что здесь живет его бабушка. Какое-то время он пожил у неё, а устроившись на работу, нашёл это жильё и съехал.
Из отдельных интонаций я понял, что с бабушкой у него не очень-то теплые отношения и его переезд, был облегчением для них обоих.
О своей новой работе он небрежно упомянул, что там требуется лишь его присутствие, и в рабочее время можно слушать радио. Но заметил, что платят ему за это дежурство крайне мало.
Скоро его монотонная гнусавая речь перешла в храп, который быстро стабилизировался и окреп.
Мои надежды на то, что это звуковое явление кратковременно, оказались ошибочным. Храп обрёл такую звуковую мощь, что изолироваться от него я мог лишь с помощью наушников и дополнительной громкости. Это был первый сюрприз совместного проживания. В эту ночь я долго слушал джаз и был далёк от сна.
Утром я проснулся с решением бежать отсюда. Хотя, пока и не знал куда. Кроме Питера, мне больше не с кем было поделиться этой новостью. Ему смешно было слышать мой рассказ о фантастически громком, нечеловеческом храпе, заглушающем звук работающего кондиционера и проникающим через наушники в паузах между музыкальными номерами. Он уверял меня, что это не беда, и я с легкостью преодолею это неудобство. Я не находил в этой ситуации ничего забавного.
В этот день мы выполняли какую-то работу у заказчиков, которые хорошо знали Питера. В большинстве, это были люди не его круга. Это очевидно и по домам и по месту нахождения этих домов. Обязательные бассейны за домом, ухоженные газоны и цветы перед домом, автомобили, всё говорило о благополучии. Из разговоров с некоторыми, можно было догадаться, что это их зимнее место жительства, а есть ещё и жильё на севере, где-нибудь в Нью-Йорке или Чикаго.
Если не задаваться вопросом, чем эти люди зарабатывают себе на такую жизнь, то по их жизни во Флориде можно было подумать, что таковых волнует лишь состояние газона перед домом и их успехи в теннисе и гольфе.
Уже ориентируясь в городе и округе, я мог видеть, кто и где живёт. Условно, город можно разделить на два основных сектора. В одном проживали постоянные жители, которые здесь же и на жизнь зарабатывали. А в другом — перелётные зимние гости, многие из которых летом уезжали на север. Они-то и подпитывали город. Производства, как такового не было, поэтому они и были работодателями. За их домами и хозяйством при домах кто-то должен присматривать и содержать в должном порядке. Этим и занимались такие, как Питер. Фактически, одна половина города обслуживала другую.
Наблюдалась ещё средняя прослойка населения, которая достаточно многочисленная во Флориде. Это пожилые люди, переехавшие сюда доживать свою старость в тепле и покое. Они уже не работали и в качестве работодателей редко выступали, зато в своей массе были активными потребителями различных благ и услуг. Своими текущими расходами они тоже подпитывали активную часть населения. Так сохранялся общий баланс благополучия. Кто-то комфортно жил, пользуясь своим капиталом, а кто-то, благодаря им, имел постоянную, оплачиваемую работу.
Насколько я мог судить о таких клиентах Питера, в большинстве это были пожилые люди, которые с уважением и пониманием относились к нашей деловой возне. Я не замечал проявлений какого-либо пренебрежения. Обычно отношения строились в такой последовательности: здравствуйте, ребята, как ваши дела? Вот вам работёнка. Не буду вам мешать. Если что понадобится, я дома. Закончили? Спасибо, вот ваш чек.
После этого могут поговорить о том, о сём. Некоторые оказывались особенно разговорчивы. Иногда, приехав к ним по вызову и разобравшись в их технических жалобах, приходишь к выводу, что человек просто хотел повидать нас и поговорить о своем газоне, поливной системе и о жизни вообще.
Питер, даже будучи занятым, по возможности, поддерживал эти неделовые беседы, желая сохранить и укрепить приятельские отношения с клиентом.
В качестве живой иллюстрации сотрудничества двух различных Америк, можно привести случай из реальной жизни.
В одной из жилых коммун, занимающих приличную территорию, на которой кроме жилых домов, размещались и прочие радости, такие как просторное травяное поле для игры в гольф.
Рельеф такого поля искусственно спланирован и сочетает в себе чередующиеся пригорки, низины и озерца. Вид такого игрового пространства радует глаз даже человека далекого от игры в гольф.