Америка глазами заблудшего туриста

Иванов Сергей Александрович

Из его нелитературного fuck'n бормотания я понял, что он провёл несколько месяцев в тюрьме облегченного режима, и в целом, ему там понравилось. Особенно он отметил отсутствие повседневных забот о рентной плате за жильё, о питании и прочей суете, которая отравляет жизнь на свободе. С его слов, он там классно провёл время, отдохнул и даже обрёл некоторые навыки, например, игры в настольный теннис.

Я осторожно спросил его, не желает ли он устроиться на такой отдых и во Флориде, чтобы не платить каждую неделю за это койко-место? Однако, в ответ мой собеседник, сначала мирно, а

затем угрожающе захрапел…

Не получив от него ответа, я настроился и влился в ночную музыкальную радио струю. Продолжая думать об услышанном, я допускал, что этому парню понравилось тюремное времяпровождение, ибо, только за сегодняшний вечер я наблюдал, как он дважды ездил на своей машине в гастроном за пивом, будучи хорошо нетрезвым. Хотя туда пешком можно пройти за пять минут.

Иногда, по вечерам после работы меня вылавливали дома Брайн и Дженис. Они не очень навязчиво приобщали меня к своей религии, но как-то всегда складывалось так, что говорил больше я. И они не скрывали своего интереса к моим наблюдениям.

А по движению визитёров, посещавших моих соседей, я понял, что мелкие торговцы наркотиками нашли в их лице постоянных покупателей и ненавязчиво удовлетворяли спрос.

Насколько я догадывался, тратился на зелье, в основном, наш долговязый сосед из другой комнаты. Вероятно, его участие в ковровом бизнесе обеспечивало его регулярными заработками, которые он в свободное от работы время спускал в дым. Мой молодой сосед по комнате безотказно помогал ему в этом.

Скоро, по некоторым переменам в поведении долговязого и по доверительным намёкам моего комнатного соседа, я понял, что тот уже не ограничивает себя курением травки и пивом, а налегает на более действенные средства.

Однажды утром, сидя на крыльце с порцией горячего, душистого колумбийского, мне пришлось познакомиться с работодателем нашего соседа.

Тот подъехал к нашему дому и привычно просигналил. Но из дома никто не вышел. Тогда он спросил у меня, дома ли его работник. Я ответил, что сегодня ночью был здесь. Тот, проявляя признаки недовольства, спросил разрешение пройти в дом. Я не возражал.

Пробыл он в комнате минут пять и вышел оттуда озадаченный. Взглянул на меня повнимательней, поставил свой диагноз, и пожаловался мне на своего работника. Сначала просто сказал, что тот подводит его. А затем выразил намерение отвезти его в реабилитационный центр, пока не поздно. Так и уехал ни с чем и озадаченный.

А вечером, продолжение следовало. Двери нашего дома были гостеприимно распахнуты, на дымок к моим соседям забегали и типы со стороны. Наш домик обретал положение некого регионального центра. Начинали программу расслабления с приёма банки пива и сигаретки с травкой, а заканчивали, если складывалось, более бодрящими душу средствами.

В конце концов, на нашей улице есть две церкви и начальная школа, должно же быть и нечто иное.

Однажды, встретившись во дворе со старостой нашего нарко-жил-комплекса, тот, после обычных приветствий, поинтересовался, как мы там поживаем в нашем домике?

— Весело! — ответил я.

Ему понравился мой оптимистичный ответ.

— Вы там поосторожней, ребята, — отечески советовал староста.

Я

не стал уточнять, что он имел в виду, но мне показалось, что меня принимали за полноценного участника возникшего вокруг нашего дома движения.

На самом деле, вся эта ночная возня начинала уже доставать меня. Однажды, повстречав у дома Матвея двоих визитёров, бывавших в нашем доме, меня приветствовали уже, как своего в доску парня. Наш долговязый сосед едва выходил на работу, а возвращаясь домой, безудержно предавался употреблению сам, и моего соседа угощал. Он на глазах превращался в опустившегося типа. Перестал мыться и почти не питался. Стал худой и грязный, глаза обрели безумно стеклянный блеск.

Места общего пользования; гостиная комната, кухня и санузел постепенно превращались в какую-то помойку. Мои одиночные усилия по поддержанию элементарного санитарного порядка были тщетны.

Я старался бывать дома, как можно меньше, фактически лишь ночевал там. К этим неудобствам прибавились опустошительные набеги на мои продуктовые запасы в холодильнике. Мне пришлось сократить поставку таковых, подпитываясь на стороне, в местах типа McDonald's и Subway. Моё питьё в пластиковых галлоновых ёмкостях тоже употреблялось, и я даже не знал, кто и как это пьёт. Надеяться, что кто-то пользуется стаканами, было наивно. Вероятно, мои соки поглощались прямо из ёмкости и возможно, потребляли их не только мои соседи, но и гости. Такое физическое сближение с Америкой было мне не по нутру.

Моё туристическое любопытство к происходящему стало вытесняться брезгливостью. Снова задумался о переезде.

Я ещё надеялся, что хозяин дома более всех заинтересован в порядке, и скоро отреагирует на происходящее. Староста тоже начал ворнякать по поводу мусора перед домом и бардака в самом доме. В своих упрёках он называл наш дом как Crack house.

(Крэк — более дешевая версия кокаина, которую курят. Кокаин пользовался спросом у богатых людей, так как стоит недёшево. Поэтому изобрели его более дешевую версию. Крэк получали смешением кокаина, пищевых щелочных растворов и воды, после чего смесь высушивали или выпаривали.

Свое название (Crack — треск, хруст) наркотик получил из-за потрескивания при курении.

Эффект эйфории, в отличие от кокаина (от 20 минут до часа) у крэка продолжался 15–20 минут, после чего организм начинал требовать следующую дозу. Если при назальном употреблении кокаина наркотик всасывался в кровь очень медленно, то при курении наркотик всасывался фактически мгновенно.

Наркоманы, курящие крэк, называют себя крэкерами, а притоны, где курят крэк, называются «Крэк-хаусами» (Crack-House).

Судя по тому, как быстро опускался наш сосед и всё чаще одалживал у меня по мелочам мой сокамерник, следовало ожидать, что у них скоро возникнут затруднения с оплатой этого жилья.

Но эта проблема решилась с завидной изобретательностью и взаимно выгодой для всех.

Однажды, на претензии старосты по поводу задержек рентной платы и сигаретных опален на ковровом покрытии в гостиной комнате, наш сосед предложил в качестве погашения задолженности постелить новое ковровое покрытие. И хозяин согласился.