Америка глазами заблудшего туриста
Шрифт:
Там тоже ничего не изменилось. Кантора работала. На удивление, тётя Изя узнала меня и даже спросила, почему я не в лагере? Ответил, что не согласился на обрезание. Она приняла мое короткое объяснение всерьез, но вопросов задавать не стала. Поспешила предложить работёнку, которую никто не хотел брать. Мы согласились. Изя вручила адрес, позвонила заказчику и сообщила о нашем скором прибытии. Деньги за услугу не спросила, вероятно, я стал у неё почетным клиентом.
Указанный адрес был в этом же районе — Вильямсбург. Приняла нас женщина средних лет, одетая в соответствии с предписаниями религии. Остриженная голова (не могу утверждать, но так говорят знатоки) прикрыта косынкой или париком, в зависимости от ситуации… и длинная юбка. Изъяснялась она школьным правильным, но неуверенным английским. Выслушав моё представление, кто мы и зачем, она осторожно, как учитель вечерней школы, сделала замечание по поводу некоторых оборотов в моей речи, признав это излишне грубоватыми. Я ответил ей, что так говорят в Бруклине. Она призналась, что лишь неделю назад прилетела сюда из Израиля. И до этого никогда не бывала в США. Язык изучила дома.
Что же касается работы, в этом доме, то здесь она пока не хозяйка. Но насколько ей было известно, требовалось сорвать и вынести старый линолеум в одной из комнат.
Совместными усилиями отыскали в квартире подходящий для этого инструмент. Уединились со Славкой в прохладной комнате. Линолеум оказался старым и хрупким, а самое неприятное то, что он был крепко приклеен к полу. С ковыряниями и разговорами мы провозились около трёх часов. Я рапортовал хозяйке о выполненной работе и пожелал получить оплату. В ответ пришлось выслушать, что этими вопросами ведает хозяин. Без него она ничего не может поделать. Пришлось объяснять, что такая работа здесь обычно оценивается минимум пять долларов за час. И речь идет о каких-то 30 долларах, которые она может выплатить и самостоятельно. Она всё же усомнилась в моём совете и позвонила кому-то. Поговорив на своем языке, она решилась заплатить нам на двоих 25 долларов.
— Вы что звонили в Израиль, чтобы определить размер оплаты? — спросил я.
Она смутилась, что-то пробубнила непонятное и просила подождать минутку. Вскоре, вынесла из другой комнаты ровно 30 долларов и, молча, вручила их. На том и расстались.
Вечером мы вернулись в дом на Glenwood. К нашему удовольствию, хозяйка ещё не прибыла из Канады, и мы пока могли пользоваться её гостеприимным домом.
Пиво было холодным, но это мало помогало. Все комнаты, кроме подвальных, были невыносимо душными. Кондиционер находился в той части дома, где проживала хозяйка. Мы не хотели злоупотреблять её гостеприимством и проникать на хозяйское пространство.
Кто-то позвонил. Трубку поднял Слава. Оказалось, это Юрий хочет меня. Я ответил. После неуверенных упрёков в том, что я исчез и не навещаю его и бизнес-школу (как будто я уже знал, где они заседают), он перешёл к делу. А дело его было до скучного старо: «Не займешь ли три сотни для развития перспективного дела?»
Отказать ему я не мог. В первую неделю, подрабатывая на случайных работах, мы должны были вернуть Славке какую-то сумму, потраченную нами на аренду жилья. И Юра подбрасывал нам на текущие расходы. Мы с земляком оставались его должниками и по сей день.
Договорились, что он подъедет к нам. Я прихватил деньги, и мы вышли во двор, присели на крыльце. Это была тихая улочка Гленвуд. Через дорогу, напротив нашего дома располагалась прикрытая на летние каникулы школа. Мимо нас по тротуару проходили исключительно чёрные праздные обитатели Бруклина. Неподалёку находилась Флэтбуш авеню — центральная улица чёрного района. Было часов десять вечера. Душно. Где-то рядом назойливо бухтела рэп музня.
Юра подъехал к дому на машине с тремя приятелями. Они были выряжены не по погоде: в костюмы и галстуки, — прямо из вечерней школы AmWay. Поздоровавшись, Юра снова отметил, как много я теряю, игнорируя предложение присоединиться к их бизнесу. Я обещал подумать об этом, и поторопился перейти к вопросу, с которым он приехал. Предложив ему 250 долларов, я выразил надежду на их возвращение в обозримом будущем. Судя по реакции нарядно одетых русских джентльменов, они не ожидали, что Юра решит этот денежный вопрос так легко и быстро. Деньги из моих шорт перешли в Юрин костюм. Товарищи дружно напомнили, что они все ужасно спешат на какую-то очень важную встречу. На этом мы и расстались.
Возвращаться в душный дом не хотелось. Мы сидели на ступеньках, Славка интересовался: какого хрена эти ребята разъезжают на дешёвой машине, выряженные во фраки и с надутыми щеками? В такую жару! Я ответил, что они хотят выглядеть важными и преуспевающими, а для этого им нужны были деньги.
Ночью спалось плохо. А утром ни ему, ни мне не захотелось предпринимать какие-либо шаги к трудоустройству. Славка, зная мою слабость гулять в Нью-Йорке, предложил отправиться туда и посетить одно место, где он должен подать некоторые бумаги для оформления пособия.
Мы отыскали нужный казённый дом в Нью-Йорке в районе East Village. Вошли, на первом этаже определили по указателю номер нужного нам кабинета. Поднимаясь туда на лифте, мы удивились, как похабно расписана кабина лифта «писателями и художниками», посещающими этот дом. Настенные росписи гармонично сочетались с устойчивым запахом. Мы выскочили из лифта на нужном этаже и оказались в окружении носителей этих запахов. И чиновники в приемной, и ходоки-просители в зале ожидания — были тёмных цветов. На всём здесь был липкий несмываемый отпечаток их каждодневного и многочисленного присутствия. Мы почувствовали себя непрошеными гостями-нахлебниками. Быстро выяснили, кому можно подать копию договора аренды жилого помещения, вручили эти бумаги клерку в приёмной и сбежали.
Проходя неподалеку от гостиницы New Yorker, мы зашли и туда. Онода оказался на службе. А я, как всегда, вовремя посетил его. Он поинтересовался о моём приятеле, но я не мог ничем порадовать Оноду, зная Славку как человека, занятого исключительно вопросами пособий. Но Онода выразил надежду на его духовное исцеление. Со слов Оноды, своевременность моего появления в том, что сегодня или завтра в их загородном лагере отдыха будет проходить грандиозное мероприятие с участием многочисленных гостей из разных стран.
Однажды я и мой земляк уже отдыхали в этом лагере. Нас пригласили туда на выходные дни. Как оказалось, это действительно живописное место в горах. Где-то час езды от Нью-Йорка. Охотно приняв приглашение, после часовой автомобильной прогулки по штату Нью-Йорк, оказались в загородном центре охмурения потенциальных членов Семьи.
Перед началом обещанного отдыха нам пояснили, что главным и обязательным условием вступления в Семью является глубокое изучение принципов.
Методика их изучения предполагает три курса.
Первый вступительный курс рассчитан на двухдневную программу лекций и дискуссий в условиях изоляции от внешнего мира. Для этих целей лагерь отдыха и был приспособлен.
Тот двухдневный курс оставил у меня приятное впечатление о природе штата Нью-Йорк и головную боль от интенсивного промывания моих советско-христианских мозгов.
В течение двух дней перерывы делались лишь для приёма пищи и ночного сна. Лекции читались на английском языке с применением различных наглядных пособий, схем, фильмов и прочих методических средств. В мои обязанности входило переводить всё услышанное и понятое своему земляку. Уже к вечеру первого дня, я перестал воспринимать поток словесной любви и всеобщего человеческого единения. Мой тихий перевод для соседа по парте перерос в планирование дел насущных… и анекдоты.