Америка и американцы
Шрифт:
Суть третьего предложения сводится к тому, чтобы мы обучили каждого соревнующегося в нашей команде глядеть при этом назад или мигать.
Никому не будет по душе привлечь ЦРУ к Олимпийским играм, но, если Советы применили психологическое оружие, чтобы выиграть шахматный матч, лишь небеса знают, сколь далеко они способны шагнуть, чтобы похоронить наши надежды на выигрыш в играх 1980 года. Нам придется поэтому призвать людей из Лэнгли [49] .
Я не настроен истерически и не склонен преувеличивать опасность гигантского
49
В Лэнгли близ Вашингтона расположено ЦРУ.
50
Этот фельетон был опубликован в конце 1978 года.
УБИЙСТВО У ТЕЛЕВИЗОРА
Когда детектив Питер Миндерман вошел в комнату дома Сокэло, где стоял телевизор, он был сразу же сбит с толку. Тело Арти Сокэло оставалось на том же стуле, где он умер. Все подозреваемые по этому делу находились в комнате. Это была жена Арти Эмма и его лучшие друзья: Джордж Стивенс–младший, Чак Макдермотт, Сэм Маккей и Тони Валенти.
— Ол–райт! — сказал детектив. —Давайте приступим. Вы, ребята, начали смотреть футбольные матчи два дня назад и с субботнего полудня находитесь в этой комнате?
— Правильно, — ответил Стивенс. — И вот вечером в воскресенье, как будто во время игры команды «Рейдер», мы внезапно заметили, что с Арти не совсем благополучно. Мы дождались, когда игра кончится, и повернулись к его стулу. Он был мертв!
— Можете себе представить, каким ударом для него было поражение команды «Миннесота Викинг», — добавил Чак Макдермотт.
— Но, — сказал детектив, — следователь утверждает, что Арти умер двадцать четыре часа назад. Как могло случиться, что никто этого не обнаружил раньше?
— Ну и что? — вмешался Маккей. — Арти был всегда спокоен, когда смотрел футбол. Он не из тех, кто горячится и вопит после каждой игры. Так что, когда он не произнес ни слова на протяжении двадцати четырех часов, мы не удивились. Считали, что он очень страдает из-за того, что Даллас побил «Детройтских львов».
— Когда вы смотрите футбол по телевизору, — сказал Тонн Валенти, — вы не замечаете, дышит ваш сосед или нет.
Детектив Миндерман взглянул на миссис Сокэло:
— Когда вы в последний раз видели живым своего супруга?
— Вы подразумеваете, когда он двигался или что-нибудь в этом роде? — спросила миссис Сокэло. — Мне кажется, это было как будто в июле, перед тем как начались показательные игры. Он не покидал этого стула с тех пор, как «Вашингтонские краснокожие» бились с «Патриотами» в предсезонной игре. Мне не хочется оспаривать заключение следователя, но я думаю, что Арти умер три месяца назад.
—
— Фруктовый торт? Откуда он был доставлен? — спросил детектив Миндерман.
— Это я его сделала, — сказала миссис Сокэло. — Я всегда делаю фруктовый торт по праздникам. Это помогает мне отвлечься.
— Кто-нибудь еще ел этот торт? — спросил Миндерман.
— Я! — сказал Макдермотт.
— Никаких последствий? — спросил детектив.
— Ничего, о чем стоило бы говорить.
— Проклятие! — воскликнул Миндерман. — Теперь всплывает версия отравленного фруктового торта. Ел ли он еще что-нибудь?
— Я давал ему бутерброд с рыбой, с тунцом, — сообщил Макдермотт.
— Что?
— Бутерброд с тунцом. Видите ли, миссис Сокэло отказывается нас кормить, и каждый приносит свою пищу. На этот раз жена сделала мне бутерброды с тунцом.
— А вы, конечно, не знаете, что это был за тунец? — спросил детектив.
— Я не занимаюсь рыбной ловлей. Единственный спорт, который меня интересует, — это футбол! — ответил Макдермотт.
— Ваша жена хотела избавиться от вас при помощи бутерброда с тунцом, отравленным ртутью, — сказал детектив. — Но только Арти стал жертвой вместо вас.
— Я знал, что она мною недовольна, — воскликнул Макдермотт. — Но не думал, что она зашла так далеко.
Миндерман направился к телефону и позвонил в дом Макдермотта:
— Миссис Макдермотт, я пошлю сейчас, чтобы вас арестовали за убийство Арти Сокэло отравленным бутербродом.
— Не волнуйся, Глория! — миссис Сокэло вырвала трубку и закричала. — Я дам показания в твою пользу. Мы можем всегда утверждать, что это преступление было совершено в состоянии аффекта!
НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ НА КОРТЕ
Играя этим летом в теннис, я наступил на мяч, когда мчался к другому мячу. Мне бы не хотелось напоминать о журнале «Тайм», который острил по поводу людей старше сорока, воображающих, что они молоды, если занимаются спортом. Журнал поместил фотоснимок, запечатлевший меня с ногой в гипсовой повязке (я очень сильно растянул связки), и назвал меня недотепой.
Естественны были моя обида и раздражение, поскольку популярнейший спортивный комментатор Говард Коселл не раз говорил, что мое поведение на теннисном корте можно сравнить разве с движениями лучших танцоров на балетных подмостках.
Проблема, с которой сталкиваешься при любом виде спортивной травмы, когда тебе больше сорока, — это не то, что происходит с твоим телом или даже с твоей гордостью. Самое неприятное ты испытываешь от людей, действующих из наилучших побуждений, когда они расспрашивают, что с тобой случилось. С гипсовой повязкой мне пришлось не расставаться шесть недель, и у меня было достаточно времени разбить этих людей на несколько категорий.
К первой категории следует отнести тех, кто настойчиво старался узнать, ПОЧЕМУ я наступил на теннисный мячик. Мой шаблонный ответ гласил: «Я всегда поступаю именно так, но никогда не теряю присутствия духа. Когда ты возносишься вверх, создается чертовское ощущение полета».