Америка и американцы
Шрифт:
Прихожу в кухню, а там восседает собственной персоной черт. Выглядит он совсем не так, как его изображают в книжках. Нет никаких рогов и хвоста. Это весьма симпатичный парень небольшого роста, пухленький, с круглым красноватым лицом, одетый в голубой домашний костюм из хлопчатобумажной ткани. Я всегда стараюсь его игнорировать, но он из тех типов, что сразу же вступают в разговор, хотите вы этого или не хотите. Он может сказать:
— Когда ты проверял дверь в кухню, почему не заглянул в холодильник?
— А почему я должен
— Чтобы проверить, горит ли там лампочка, — отвечает он невинным голосом.
Я открываю холодильник.
— Свет есть! — говорю я.
— О! Я видел, что твоя жена купила сегодня чудесный сыр. Быось об заклад, что он очень вкусен с черным хлебом.
— У нас, умник, нет черного хлеба.
— Посмотри-ка на третьей полке.
Смотрю на третью полку, а там и впрямь лежит буханка черного хлеба.
— Ничего не хочу! Я на диете, — решительно заявляю я.
— Ну и что ж. А мне нельзя предложить? Хорош хозяин.
Достаю черный хлеб и сыр.
— Не забудь масло и горчицу, — говорит он, растянув в ухмылке рот до ушей.
Делаю бутерброд с сыром и сую ему.
— А ты не присоединишься ко мне? — спрашивает он. — Терпеть не могу есть в одиночестве.
— Придется, пожалуй, отведать и мне.
Он протягивает мне свой бутерброд:
— Держи, я сделаю себе сам. Знаешь ли ты, что очень идет к такому бутерброду?
— Что? — спрашиваю я, усаживаясь против него.
— Большой стакан холодного пива.
— Не думаю, что мне следует пить пиво при моей диете.
— Знаю, знаю. Но один стакан тебе не повредит. Нельзя же есть бутерброд с сыром без пива.
— А где пиво? — спрашиваю я.
— На нижней полке. За творогом.
Пиво разлито по стаканам.
— А знаешь ли ты, что твоя жена приготовила сегодня шоколадное печенье, чтобы отправить его дочке в колледж.
— Что ты говоришь! — удивляюсь я. — Где оно?
— Она спрятала его в стенной шкафчик, где метелка, чтобы ты не нашел. Я бы на твоем месте здорово рассердился на жену, которая прячет от тебя шоколадное печенье.
— Это меня возмущает, — признаюсь я. — Что за брак, когда люди не доверяют друг другу?
— Почему бы тебе не попробовать печенье. Ты, по–моему, не из тех, кто потерпит такие шуточки. Шоколадное печенье восхитительно с ванильным мороженым.
Я смотрю на него. Он усмехается.
— Оно в морозилке!
— Ты поистине возмутитель спокойствия, — говорю я, доставая мороженое.
— Какого черта ты так говоришь? Ведь я твой лучший в мире друг. Кто еще сказал бы тебе о шоколадном печенье в шкафчике для метелки? Послушай, прежде чем уходить, проверь-ка дверь в кухню. Мне кажется, она открыта…
ЛЮБИТЕЛЬСКОЕ ВРАЧЕВАНИЕ
Так как стоимость медицинских услуг быстро возрастает, все больше и больше людей сами диагностируют собственные заболевания или, что еще хуже,
Недавно я простудился. Все было именно так, как вы видели на телевизионном экране. Я чихал, кашлял и мрачно глядел на жену. Позвонил своей секретарше на работу и сказал, что не приду, так как чувствую себя отвратительно.
— У вас, видимо, одно из этих «восьмичасовых явлений», которые охватили весь город, — сказала она. — Завтра будете чувствовать себя отлично.
Восемь часов казались вполне благоразумным сроком для простуды, и я остался в постели. Позвонила по телефону моя сестра, и я сказал ей, что у меня одно из «этих восьмичасовых явлений, которые охватили весь город».
— А ты уверен, что это только «восьмичасовое явление»? —-спросила она. — Вполне возможен и «двадцатичетырехчасовой микроб», который был у Гарольда на прошлой неделе. Есть у тебя температура?
— Небольшая — около тридцати восьми градусов.
— Так это наверняка «двадцатичетырехчасовой микроб». Пей больше жидкости, прими аспирин, и ты избавишься от хвори.
Я, право, не рассчитывал оставаться в постели 24 часа — скучно бороться с микробом.
Другая моя сестра позвонила спустя 10 минут.
— Эдит сказала мне, что у тебя «двадцатичетырехчасовой микроб».
— Не знаю, микроб ли это или простая простуда.
— У тебя покраснел нос?
— Да ну тебя! Уверен, что покраснел, но почему ты об этом спрашиваешь?
— У тебя не «двадцатичетырехчасовой микроб», а «сорокавосьмичасовой вирус».
— Моя секретарша сказала, что это всего «восьмичасовое явление». Как это ты докатилась до сорока восьми часов?
— «Восьмичасовое явление» выглядит совсем иначе. Ты пошучиваешь, но твой нос не должен краснеть, когда ты к нему прикасаешься. У «двадцатнчетырехчасового микроба» все симптомы «восьмичасового», но более сильный кашель. А «сорокавосьмичасовой вирус» заставляет тебя чихать и потеть во время сна. Тебе придется полежать в постели два дня.
— Я не могу лежать два дня в постели!
— Смотри-ка, — сказала сестра. — Если ты не хочешь слушаться медицинских советов, нечего тогда меня спрашивать.
Мне казалось, что все идет хорошо, но секретарша сообщила моему другу Хили, что я лежу дома с гриппом. Он, конечно, позвонил.
— Сочувствую тебе, — сказал он. — Ты избавишься от этого лишь через две недели. Ты слышишь меня?
— Но предположим, что моя простуда пройдет через двадцать четыре часа.
— Вот это как раз опаснее всего. Ты решишь, что она прошла, а через неделю проснешься и почувствуешь, что болезнь вернулась как возмездие. У меня была двухнедельная грудная простуда, когда «двадцатичетырехчасовой микроб» прокрался как тать в нощи.