Америка и американцы
Шрифт:
— Весьма вам благодарен, сэр.
— Моя жена пьет ром, и я не уверен, что ей все это понравится, — добавил он, расставаясь со мной.
Я направился по Пятой авеню и заговорил с дамой, которая тащила хозяйственную сумку.
— Отдел охраны внешней среды Нью–Йорка объявил войну шуму, — сказал я. — Нравится ли вам это решение?
Ее губы зашевелились, но на улице стоял такой грохот, что ничего не было слышно.
— Что вы сказали? — крикнул я.
— Я сказала, что голосую за республиканскую партию.
— Да меня совсем не интересует, за кого вы голосуете. Мне хочется узнать,
— А что, он удрал?
— Он не может удрать. Шум — это проблема, а не человек! — завопил я.
— Ничего об этом не знаю. Я живу в Бруклине.
Тут подошел полисмен и спросил:
— Почему вы кричите на эту леди?
— Я вовсе не кричу на нее. Я только задал ей простой вопрос.
— Почему вы кричите на меня? — раздраженно спросил полисмен.
— Я вовсе не кричу. Простите, но я повысил голос потому, что она меня не слышит…
— В Нью–Йорке каждый вынужден кричать. Уж такой это город!
— В том-то и дело, — ответил я. — Потому-то я и спрашиваю людей, что они думают о новом противошумном законе.
— Что это еще за закон?
— Городской совет принял новый закон, и, как только мэр его подпишет, вы сможете вызывать в суд людей, которые ведут себя чересчур шумно.
— Что ж, по–вашему, мало у нас работы, станет полиция направлять в суд за шум?
— Конечно! Либо брать штраф.
— Убирайтесь с Пятой авеню, пока я вас не задержал! — заорал он.
— Не кричите! — сказал я и направился на Восьмую авеню.
Там я вплотную подошел к человеку и сказал:
— Мне хочется поговорить с вами относительно раздирающего уши грохота в Нью–Йорке.
Он сразу поднял вверх руки.
— Возьмите мой бумажник. Он в левом нагрудном кармане.
— Это не ограбление. Я провожу опрос…
— Вот мои часы. Только не стреляйте…
— Мистер, опустите руки. Мне хочется лишь поговорить с вами по поводу шума.
— У меня двое ребят, — всхлипнул он, — Берите деньги и уходите!
Стала собираться толпа, и я решил ретироваться. И тут один из молодых людей в толпе завопил мне вслед:
— В чем дело? Почему он не ограбил?
ИСТОЧНИК МОЛОДОСТИ
Мы отправились в Калифорнию, где всегда столкнешься с чем-то новым. В Биверли–Хиллс, например, очень терзаются тем, что мужчины стареют, и поэтому там великое множество клубов здоровья и кабинетов красоты, стремящихся помочь им остаться юными.
Наиболее величественный из таких кабинетов именуется «Олимп — курорт для мужчин». Его содержит знойная дама Аида Грю, которая хотя и является специалистом по женской косметике, но обладает превосходным нюхом на мужчин, пренебрегающих своей наружностью (чего не скажешь про Кэри Гранта [47] ), и чувствует себя обязанной что-либо для них сделать.
47
Кэри Г рант — известный киноактер, одна из «звезд» Г олливуда.
Не выходя из помещения, мужчина может принять здесь сеансы массажа лица и тела, хиропракторскую
Примерно за 200 долларов мисс Аида Грю может сделать из вас нового человека. Так как я всегда был склонен к самосовершенствованию, то решил посетить «Олимп — курорт для мужчин» и отдать себя в руки мисс Грю. Положение сперва казалось безнадежным, но ее «штаб» решил все-таки испробовать все средства.
Меня уложили на операционный стол, и дипломированный хиропрактор принялся трудиться над моей физиономией. Он наносил легкие удары по моим щекам снизу вверх и массировал скулы. Мне пояснили, что мужчины никогда не тренируют свои лицевые мускулы и поэтому они такие дряблые и вялые. Даже если вы пройдете пешком 50 миль, это ничуть не отразится на мускулатуре вашего лица…
Но вот хиропрактор закончил возню со мной, и его помощник начал очищать поры кожи на лице. Моя физиономия пылала, морщины стали исчезать, и когда я взглянул в зеркало, то увидел уставившегося на меня тринадцатилетнего мальчика.
Тут вошла женщина–йог и заставила меня полчаса простоять на голове. Сменивший ее парикмахер 15 минут изучал мою макушку. Наконец он принял решение и с осторожностью хирурга занялся стрижкой. Затем он взялся за брови и придал каждой из них вид, подходящий к стилю моей прически.
Затем наступила пора обучиться хорошим манерам. В комнате появилась еще одна юная леди. Она пришла в ужас от моей «стойки» и походки, и ей совсем не понравилась моя манера держать руки и садиться в кресло. На протяжении целого часа мы практиковались, как вставать и садиться. Вы, конечно, можете себе представить, как я был возбужден и как стремился быстрее вернуться в отель, где мы остановились, и доложить жене о всем испытанном.
Когда же я открыл дверь, она пронзительно завопила:
— Вон! Вы ошиблись дверью!
— Это же я, твой муж! — крикнул я.
— Боже, что они сделали с тобой?
— Они сделали меня похожим па Кэри Гранта.
— Мне нравился ты, каким был.
— Ты, конечно, лучше разбираешься в этом, — сказал я, — но теперь уже слишком поздно для возврата к старому.
Остальное время в Калифорнии мы жили как чужие. Она говорила, что я выгляжу слишком юным для нее. К счастью, когда мы улетали в Вашингтон, уже в аэропорту Лос–Анджелеса мое лицо начало вновь покрываться морщинами, и я стал возвращаться к своему обычному облику.
Впервые за неделю жена расхохоталась.
— Что смешного? — спросил я.
— Одна из твоих бровей опустилась!
ЧЕРТ ПОПУТАЛ!
Любой из нас готов оправдать нарушение своей диеты. Что же касается меня, то могу сказать по личному опыту, что именно черт ответствен за каждое прегрешение в любой диете, которую я старался соблюдать.
Вот как это получается. Я способен придерживаться какого угодно режима — причуды данного месяца, но лишь до 11 часов ночи. А тут жена просит меня проверить, все ли двери в доме закрыты. К несчастью, это относится и к двери из кухни на черный ход.