Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

– Я тоже не припоминаю, сэр, – заместитель стоически сохранял вежливую неподвижность лица под ударами накатывающихся от полковника волн застарелого перегара. Разумеется, дельта Ганга – место крайне нездоровое: набор разнообразных лихорадок с то тлеющей, то вспыхивающей холерой, так что стерилизующая ежедневная порция джина тут – дело святое, condicio sine qua non*,

– ------------------------------------

* Необходимое условие (лат. ) (прим. ред. ).

– ------------------------------------

однако недавно прибывший из Метрополии командующий чересчур увлекся именно этой стороной медицинского обеспечения вверенного ему личного состава, а офицерское собрание превратил просто-таки в палату интенсивной терапии. Вот и сегодня, чувствуется, приступил уже к лечебным процедурам с утра пораньше – да еще и на старые дрожжи… – Любопытно: народность тоже тАк вот, на глаз, не опознается, хотя одно могу вам сказать точно: это не тюрбанники, сэр, это – солдаты, вроде гуркхов… Да, и еще: насчет ихней хромающей дисциплины, – тут майор снова покосился на начальство и постарался упаковать свое злорадство так, чтоб наружу ничего особо не вытарчивало. – Если меня не обманывает глаз, манера двигаться выдает в них бойцов специального назначения. А у этих с шагистикой всегда проблемы, ну, вы понимаете, о чем я говорю, сэр!

– О, Господи, только не это! – страдальчески закатил глаза полковник; до чего ж он ненавидел и всю эту публику, не умеющую и не желающую как следует тянуть носок, и высшее начальство, отчего-то регулярно встающее на их сторону: «Оставьте их в покое, сэр – у них другие задачи!» Это просто какой-то заговор против него!..

Направляющийся к ним офицер, между тем, подтверждал наихудшие предчувствия командира гарнизона: даже не соизволил перестроить солдат своей остановившейся тем часом у ворот колонны – скажите, дескать, спасибо, что хоть по стойке смирно их

поставил! Полевой мундир с тремя нашивками за ранения вполне позволял ожидать от его хозяина сентенций типа: «Чистить до блеска надо оружие, а пуговицы – если время позволит», а апельсиновой рыжинЫ кудряшки и наглые васильковые зенки (смерть девкам!..) не оставляли сомнений в его национальной принадлежности:

– Майор О’Хара, к вашим услугам, сэр! Второй Тлинкитский – морская пехота, батальон спецназначения.

– Полковник Сеймур, командир гарнизона. Скажите, майор, – полковник являл собою олицетворение оскорбленного аристократизма, – вы, часом, не из сержантов выслужились?

– Так точно, сэр! Моя семья не имела денег купить мне офицерский чин.

– И за какие же заслуги? – цвет лица полковника отчетливо взывал о пиявках или даже об отворяющем кровь ланцете.

– За специальные операции, сэр. Боюсь, вам придется обратиться в канцелярию военного министра – без их разрешения я не могу ответить на ваш вопрос. Мне очень жаль, сэр.

Рингвуд решил уж было вмешаться – а ну как и впрямь любимое начальство хватит удар? – но майор-спецназовец и сам уже перешел к делу:

– Прошу извинить, сэр, но мы не станем долго докучать вам своим присутствием. Мы уйдем почти сразу – нас ждут предгорья, только вот оставим у вас кой-какое оборудование, – (кивок в сторону ящиков), – оно под печатями разведотдела Штаба, так что трогать его руками не следует, пускай просто полежит себе в холодке, о’кей? Вот сведенья о нашей операции – ну, то что вам здесь следует о ней знать, – и с этими словами ирландец вручил полковнику извлеченный из-за обшлага пакет, одновременно небрежно махнув левой рукой своим солдатам, которые вновь («По четверо – разберись!») подняли ящики и неспешно двинулись внутрь крепости.

А в мозгах у Рингвуда внезапно сложился пазл из проскочившего у спецназовца американизма «о’кей», непривычного облика тех смуглых солдат-монголоидов и их странного оружия ближнего боя (не солдатские тесаки, как у англичан, не гуркхские мечи-кукри с заточкой по вогнутой грани лезвия, не сикхские дисковидные метательные ножи-чакра, а небольшие топорики, чье название всплыло вдруг из каких-то непонятных глубин памяти – «томагауки »), и оттого вопрос, уже повисший у него на кончике языка: «Простите, я недослышал – как, еще раз, называется ваш полк?» так и остался незаданным – ввиду абсолютной уже ненужности ответа на него… Пелена усыпляющей обыденности происходящего расползлась в клочья, открыв таившийся под личиной говорливого старичка-попутчика оскал нацелившегося на твое горло волка-оборотня: ведь солдаты – и те, что по-хозяйски затаскивают свою поклажу в крепость, и те, что следом приблизились, с такой же поклажей, на полсотни метров к воротам, и те, что неспешно строятся в колонну по четыре на двух ближних причалах – это солдаты другой Компании, не Ост-Индской; а два десятка индейцев в мундирах цвета хаки, застывших за спиною О’Хары со штуцерами «на караул» – это ни что иное, как расстрельный взвод, который приведет приговор в исполнение в тот же миг, как они с полковником прекратят играть отведенные им роли в этой антрепризе… Майору оставалось до пенсии чуть больше года, девонширские яблони в цвету регулярно возникали перед ним уже не то что во снах, а стоит чуточку прикрыть глаза, и умирать не хотелось – нет слов как, но что ж тут поделаешь, коли так карта легла! Он зажмурился, вздохнув – просто попрощаться («Эх, к сидру-то не поспеть!..»), выхватил револьвер – подать тревогу невидимому для него сейчас взводу сипаев из Седьмого Хайдарабадского полка, что должен нести дежурство на крепостной стене над воротами, а при удаче еще и прихватить с собой на тот свет обведшего их вокруг пальца ирландца, – но чертов Пэдди и тут оказался проворнее: левой рукой мгновенно перехватил его сжимающую оружие кисть, рванул ее на себя, одновременно уходя с линии выстрела разворотом вправо и, с дистанции клинча, довернул корпус в сокрушительном ударе правым локтем по виску – выключил напрочь, чудо, что не убил… Вряд ли кто из дальних зрителей, если таковые и были, сумел вникнуть в смысл этого молниеносного па-де-де – раз уж это не удалось стоявшему в двух шагах полковнику Сеймуру, который таращился сейчас в извлеченный из пакета «приказ», тщетно силясь постичь его смысл; а еще через мгновение спецназовец неведомо как оказался стоящим с ним плечом к плечу – вроде как давая разъяснения по тексту, а на самом деле – уперев в его правый бок револьвер, выдернутый из пальцев Рингвуда:

– Обратите внимание, полковник: дуло как раз на уровне вашей сожранной алкоголем печени, а пуля в печень – это безусловно смертельно и при этом крайне мучительно. Кстати, когда стреляют вот так, совсем в упор – получается очень негромко, никто вокруг и не спохватится. Хотите героически умереть за королеву – вот прямо сейчас?.. Да или нет? – не слышу ответа!

Полковник не хотел…

– Отлично. Мы сейчас вместе пойдем в крепость, мило беседуя – я на полшага позади вас. Револьвер будет у меня в опущенной руке, прикрытый пакетом – дайте-ка его, кстати, сюда. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что я при любых раскладах успею вас пристрелить?

Полковник не сомневался.

– Кстати… – (это уже по ту сторону ворот) – Подзовите-ка во-он тот патруль и распорядитесь прибрать майора в лазарет. Упомяните вскользь диагноз – «отравление несвежим джином».

Подозвал и распорядился, упомянув. Поухмылялись. Нагнали колонну тлинкитов с ящиками (у этих, похоже, нервы отсутствуют как таковые), шагающую по направлению к арсеналу под слегка удивленными взглядами англичан – так что присутствие начальника гарнизона, обсуждающего что-то на ходу с командиром новоприбывших, было весьма кстати. В конце концов, мундиры в калифорнийской армии – так уж исторически сложилось – были английского покроя (это, собственно, и навело Евдокимова на соответствующую мысль), а что цвет непривычный – ну, непривычный… Достигли арсенала. Здесь уже совсем другой коленкор: охрана – чисто британская (да и странно, если б иначе – в свете повсеместного запаха гари от начавших уже тихонько тлеть национально-религиозных торфяников покоренного Субконтинента), дело свое знает вполне и бдительна – без дураков.

– Сейчас мы с вами двинемся к посту…

– Но Устав караульной службы запрещает приближаться…

– Не оборачиваться! Спокойно идите себе вперед, я рядом… А теперь скажите им что-нибудь.

Полковник молчал. Не от героизма, а от полного мозгового паралича.

– Ну скажите же им хоть что-нибудь, сэр! Ну хотя бы: «Прощайте ребята!»

– Прощайте, ребята!

Дистанция была – больше не сократишь, увы: часовые прокричали уже всё положенное насчет «Стой, кто идет?» – так что О’Хара просто сместился на шаг вправо, оказавшись точно за спиной полковника и, прикрываясь им как щитом, открыл по караулу огонь из двух револьверов, своего и трофейного. Со стрельбой у спецназовца дело обстояло не хуже, чем с рукопашным боем, так что «Прощайте, ребята!» оказалось вполне к месту. Не хуже обращались с оружием и его бойцы-тлинкиты, мгновенно очистившие из «калашниковых» площадь перед арсеналом от двух примерно десятков случившихся на ней англичан, по большей части даже и не вооруженных; не ушел никто. Лишь один из захваченных врасплох караульных успел перед смертью сделать ответный выстрел; пуля та угодила точнехонько в сердце полковника Сеймура, что было сейчас для него (и уж тем более для всего его аристократического семейства) как бы не наилучшим выходом из довольно-таки паскудной ситуации: «погиб в бою» – и дело с концом…

Выстрелы на арсенальной площади немедля отозвались винтовочным залпом у Водных ворот (оставленные там О’Харой два десятка спецназовцев – лучшие снайперы, из тех, что попадают навскидку в подброшенный камень – сняли всех, кто в этот момент маячил на стенах ближних бастионов) и беглым огнем внутри форта (это вторая колонна, под командой майора Злотникова, начала продвижение к главному офису Ост-Индской компании, методично зачищая всех, кто попался на глаза). Пока англичане приходили в себя и пытались разобраться, что к чему – а даже такой дисциплинированной армии, как британская, нужно на это некоторое время, – оба ключевых здания были захвачены: ворота арсенала аккуратно взорвали флегмитом, а вход в офис разворотили напрочь ракетой Константинова, пущенной в упор, метров с двадцати, с переносного станка, который спецназовцы смонтировали за считанные минуты под беспорядочным револьверным огнем из офисных окон (ракеты со станками и составляли содержимое тех загадочных ящиков). Отсутствие пушечной стрельбы ясно говорило о том, что батареи приречных бастионов если еще и не захвачены, то во всяком случае всецело заняты боем с атакующей их с тыла калифорнийской морской пехотой, так что Максудов приступил к ракетному обстрелу форта (по квадратам, не ожидая целеуказания со стен), одновременно начав частичную высадку экипажей – прежде всего канониров для захваченных орудий. Словом, все цели первого этапа штурма, прописанные в первоначальном плане, были вроде как уже достигнуты, и наличествовал уже тот самый «эндшпиль при лишней фигуре» (а то и двух)… Только вот война – это не совсем шахматы. В шахматах вы не рискуете, например, обнаружить, что у противника на доске вдвое больше фигур, чем было на предыдущем записанном ходу, в том числе – три ладьи… А именно это и случилось в то сентябрьское утро с генералом Евдокимовым: водрузив над главным офисом Ост-Индской компании Андреевский флаг, он вдруг осознал себя тем самым мужиком из сказки, что успешно «поймал медведя». По собственным его словам, «Предпринятый нами захват крепости Форт-Уильям оказалась на поверку не авантюрой, как полагали многие, а – совершенным безумием. И вот как Бог свят: знай я правду о составе тамошнего гарнизона, количественном и качественном, я в тот же миг свернул бы операцию и скомандовал отход – на любой стадии, хоть бы и с самого уже Калькуттского рейда!» – а такое признание постфактум из уст «Генерала-берсерка» дорогого
стоит… (Кстати, то прилипшее к Евдокимову прозвище имеет не местное, а импортное происхождение: его пустила в ход, описывая Калькуттское сражение, одна из парижских газет: «Какой чин следует в армии Русской Америки за генерал-майором? – Генерал-берсерк!»)
Евдокимов пишет далее, что когда он осознал – во чтО они вляпались (численность гарнизона оказалась едва ли не вдвое больше, а доля англичан в нем – почти вдвое выше, чем значилось в предвоенной разведсводке), первой пришедшей ему в голову мыслью было: британская разведка просто-напросто заманила их в ловушку, подкинув через службу Володихиных дезу о слабой защищенности Калькутты – после чего добавляет пару-тройку крепких солдатских выражений по адресу компанейских разведслужб… Справедливость требует, однако, признать, что в этих своих претензиях калькуттский герой неправ: разведка Володихиных работала вполне качественно – просто ситуация в Бенгалии менялась слишком быстро (опасность мятежа стремительно росла – откуда и усиление столичного гарнизона), а собранные разведданные – как обычно, увы – доходили до адресата с опозданием. На принятие решения генералу были отпущены минуты. Можно было, пользуясь ошеломлением противника, немедля уносить ноги – сделав вид, будто тот Андреевский флаг над Калькуттой и есть достигнутая цель похода; при посадке на корабли наверняка начался бы нарастающий бардак с мясорубкой, пришлось бы отрядить невозвратимый заслон, прикрывающий отход основных сил, etcetera – но бОльшую часть десанта, вероятно, все же удалось бы спасти. Или – опять же, пользуясь ошеломлением противника – блефовать: продолжать наступать, не давая британцам ни минуты передышки и не позволяя им осознать толком, насколько, в сущности, слабы атакующие; Евдокимов выбрал второе – и попал в итоге как образец для подражания на страницы сочинений об искусстве войны и в курсы военных академий. Заметим, что амплуа, в коем Евдокимов фигурирует в тех сочинениях и курсах, вряд ли пришлось бы по вкусу ему самому. Он действительно был атакующий, агрессивный генерал, стремительный в решениях и действиях – но главной, фирменной, чертой боевого почерка этого несравненного мастера маневренной войны была общеизвестная его неприязнь к лобовым атакам. В войсках всем была памятна история времен Никарагуанской кампании, когда некий юный лейтенант проявил инициативу и героически захватил важную высоту, невзирая на собственное ранение и потерю бОльшей части личного состава, и услыхал вместо благодарности: «В следующий раз за такой штурм я вас расстреляю за сараем. Зарубите себе на носу, лейтенант: пехоту нельзя гнать в лоб, без артподдержки, на укрепленные позиции – она от этого портится!» В Калькуттском же сражении генерал, будучи лишен свободы маневра (как в переносном, так и в прямом смысле) принужден был добывать победу именно в непрерывных фронтальных атаках со столь ненавистными ему разменами фигур. Тот умиляющий публику эпизод, когда в критический момент сражения Евдокимов лично водил своих морпехов в штыковые (не получив при этом ни единой царапины – что, впрочем, неудивительно, ведь берсерков не берет железо …) сам он оценивает совершенно иначе: «Не генеральское это дело – в чужих солдат штыком тыкать! Профнепригодность, вообще-то…» Главные события развернулись вокруг захваченного спецназом здания арсенала. Принявший командование гарнизоном майор Хейтон приказал «отбить арсенал немедля, любой ценой» – и приказ этот, похоже, стал для англичан роковым: начатый второпях, без должной подготовки, безрезультатный штурм, в котором полегло почти две сотни солдат и полтора десятка офицеров, подорвал общий боевой дух настолько, что идти на повторный приступ отказались не только сипаи Компании, но и Йоркширский полк Королевских вооруженных сил. Пытаясь вдохнуть в йоркширцев утраченную отвагу, Хейтон сам пошел в атаку в первых рядах – и был буквально разорван на куски одной из флегмитовых ручных гранат, которыми щедро осыпали врага обороняющиеся. (В ближнем бою гранаты те оказались поистине ужасающим оружием. То же можно сказать и о револьверах – ими у калифорнийцев, в отличие от англичан, был вооружен не только офицерский, но и рядовой состав: пятизарядные «калашниковы» со съемным барабаном и 220-миллиметровым стволом обеспечивали на пятидесятиметровой дистанции небывалую интенсивность огня при вполне приемлемой точности – а бОльшая дальность в уличном бою и не требуется…) Именно в этот момент и последовала отчаянная контратака прорвавшихся на выручку к спецназовцам О’Хары морпехов под командой самогО Евдокимова; не выдержав штыковой, лишившиеся командира британцы дрогнули и начали беспорядочный отход в направлении казарм. Тщетно пытаясь прикрыть то отступление, возглавивший оборону (да-да, именно – оборону!..) капитан Кроуфорд выложил на стол свой туз-из-рукава: батальон гуркхов. Маленькие неустрашимые горцы пошли вперед со своим кличем «Jai Mahakali, Ayo Gorkhali!» («Слава Великой Кали, гуркхи идут!») – но путь им заступил тлинкитский батальон капитана Риттельмейера. Бог его знает, каким нюхом они почуяли друг друга, но что почуяли – факт. Огнестрельным оружием не воспользовались ни те ни другие (вроде как – неспортивно …), и сразу сошлись в рукопашной. Европейского образца мундиры никого не могли тут ввести в заблуждение: это бой между древними племенами, по правилам вполне палеолитическим, когда войны велись на уничтожение – и никак иначе… Гуркхи полегли там все до единого, не отступив ни на шаг; тлинкитов уцелела горстка – они сейчас громкими криками «Gwi! Gwi!» благодарили за дарованную победу своего божественного прародителя, Ворона Йэла. Почему-то именно поражение гуркхов в том поединке психологически добило англичан. Плюс к тому – из-за потери арсенала начал уже сказываться вполне реальный недостаток боеприпасов, а продолжающие падать на расположение бриттов ракеты, запускаемые с переносных станков, тоже не добавляли бодрости. Когда же блефующий напропалую Евдокимов бросил в бой последний-распоследний свой резерв (три десятка выклянченных у Максудова морячков, которые, просочившись вдоль крепостной стены, обозначили атаку на дальние от реки, находящиеся в тылу у англичан, ворота Святого Георга), и кто-то там, как водится в таких случаях, в панике заорал «Отрезали!! Окружают!!!», у Кроуфорда вдруг сдали нервы и он отдал вполне абсурдный приказ: идти на прорыв, пробиваясь из крепости – «этой мышеловки» – наружу. Сие и было им успешно исполнено – ибо никому, конечно, и в голову не пришло ему в том препятствовать… А если кто скажет «бегство с поля боя» – никак нет: это действительно был «прорыв из окружения»! Во всяком случае, британский трибунал, разбиравшийся позже в причинах того калькуттского позорища, конкретно Кроуфорда счел именно дураком, а не трусом или изменником – и, надо думать, имел к тому основания.
16 «Тогда считать мы стали раны» – а посчитать там было чего… Евдокимов лишь зубами скрипнул, получив сводку: полегла треть десанта – 167 убитых, 312 раненых, почти сотня из них безнадежны; то, что англичане, даже обороняясь, умудрились потерять почти вдвое больше, служило довольно слабым утешением. Ни в одной из прошлых своих операций (и, добавим, ни в одной из будущих) он и близко не допускал такого процента потерь личного состава; если бы ему сейчас сказали, что вот, «По достоверной информации, извлеченной из хрустального шара, в войсках его отныне станут величать исключительно “Калькуттским мясником” » – воспринял бы как должное. Всё-таки партизанские командиры и офицеры коммандос (как он начинал в Никарагуа – таким по сути и остался) органически не способны относиться к своим бойцам как к расходному материалу – и это, при любых их талантах, напрочь закрывает им путь к вершинам военной карьеры… Генерал находился сейчас в здании арсенала, где на ложе из сдвинутых оружейных ящиков умирал его любимец Шон О’Хара. Удержавший арсенал Второй Тлинкитский понес чудовищные потери (младший комсостав был выбит практически весь), но майор оставался невредим почти до самого конца сражения, когда его нашла-таки пуля английского снайпера – вошла под правую ключицу, вышла из-под лопатки. Ирландец был в сознании и даже пытался шутить («Вы, никак, опять остались без нашивки за ранение, мой генерал? Экая незадача…»), но доктор Вернер в ответ на немой вопрос Евдокимова весьма выразительно показал глазами ввысь. А тут еще объявился сержант-тлинкит Вушкитаан, бесцеремонно влекущий за собой печального человечка в сутане и широкополой шляпе: он, вишь ты, сумел отыскать среди пленных настоящего католического шамана, Патер-Брауна – чтобы тот должным образом проводил великого воина Шона в Страну песчаных холмов; индеец был до того горд своей находкой, что у Евдокимова не хватило духа его выбранить… Генерал саморучно прикрепил к окровавленному мундиру О’Хары «Николу с мечами» – свой собственный, со свежей вмятиной от пули – и осторожно передвинул руку умирающего так, чтобы тот смог сам ощутить под пальцами колкий металл орденской звезды: «Спасибо тебе, Шон! Кабы не ты, нас бы тут точно всех прикопали…» – «Это… хорошая смерть… мой генерал… правильная…» Всю эту мужественную скорбь вполголоса разом развеял победительно-бестактный майор Злотников – шкафчик семь-на-восемь, помавающий трофейной бутылкой темного стекла: «Глянь, чего я в ихней конторе надыбал, Шон! Ты не гляди, что початая – зато из личных запасов вице-короля Индии, или как его там!» – и, воспользовавшись общим замешательством, склонился над умирающим и дал тому отхлебнуть, снисходительно пояснив: «Единственное, что может спасти смертельно раненого ирландца – это хар-роший глоток вискаря!» Доктор дернулся было вмешаться, но лишь рукой махнул – а, чего там, хуже уже не будет… По прошествии же пары секунд О’Хара с чувством выдохнул: «Божественно!», сделал попытку приподняться на локте и, обведя взглядом скорбящих, постановил: «Вы чего, решили – я так и отчалю, не допивши Это? Не дождетесь!» Последовала немая сцена. Патер Браун со свойственной ему проницательностью заметил, что его услуги тут, похоже, пока не требуются, и молиться следует не за упокой, а за здравие. Генерал вновь вопросительно глянул на доктора, тот вновь возвел очи горе и глубокомысленно заключил, что «мобилизация сил организма дает иногда удивительные результаты», а вообще всё в руце Господней… «Что-то я в толк не возьму, – раздраженно наморщился Евдокимов, – вы, доктор, что – сан принимать собрались, и тренируетесь?.. А коли нет – так оставьте “руку Господню” профессионалам, – (кивок в сторону патера), – а сами извольте заниматься своим прямым делом! А не стоять перед раненым, разглядывая потолок – вам на том потолке, что ль, Господь пишет послания: безнадежен, нет?» Тут как раз генерала кликнули наружу по делу, не терпящему отлагательства: среди клерков, захваченных в здании штаб-квартиры Ост-Индской компании, обнаружился Джеймс Рамсей, маркиз Далхаузи – генерал-губернатор Индии, собственной персоной… Маркиз, похоже, надеялся сойти за рядового столоначальника, но был узнан людьми из разведслужбы, потрошащими сейчас тот офис.
Поделиться:
Популярные книги

Ненаглядная жена его светлости

Зика Натаэль
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.23
рейтинг книги
Ненаглядная жена его светлости

Эволюция мага

Лисина Александра
2. Гибрид
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Эволюция мага

Бестужев. Служба Государевой Безопасности

Измайлов Сергей
1. Граф Бестужев
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Бестужев. Служба Государевой Безопасности

Начальник милиции. Книга 3

Дамиров Рафаэль
3. Начальник милиции
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Начальник милиции. Книга 3

Случайная мама

Ручей Наталья
4. Случайный
Любовные романы:
современные любовные романы
6.78
рейтинг книги
Случайная мама

Мы пришли к вам с миром!

Кожевников Павел
Вселенная S-T-I-K-S
Фантастика:
научная фантастика
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Мы пришли к вам с миром!

Жена на четверых

Кожина Ксения
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
эро литература
5.60
рейтинг книги
Жена на четверых

Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд

Лесневская Вероника
Роковые подмены
Любовные романы:
современные любовные романы
6.80
рейтинг книги
Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд

Дракон

Бубела Олег Николаевич
5. Совсем не герой
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
9.31
рейтинг книги
Дракон

Мастер Разума V

Кронос Александр
5. Мастер Разума
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Мастер Разума V

Отмороженный 5.0

Гарцевич Евгений Александрович
5. Отмороженный
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Отмороженный 5.0

Идеальный мир для Лекаря 19

Сапфир Олег
19. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 19

Черный Маг Императора 9

Герда Александр
9. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 9

Айлин

Шах Ольга
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Айлин