Америка справа и слева
Шрифт:
Впрочем, так или почти так и было, Мы тоже ахнули и чуть было не вывалились от возбуждения из окна, когда на склоне холма увидели шатер Спартака, любимого героя нашего детства. Да, конечно, это тот самый шатер, под сенью которого мы виделись со Спартаком незадолго до его гибели. Как хотелось задержать здесь автопоезд и войти в знаменитый шатер! Но наш гид, веселая и озорная Кристи, рассказав в микрофон очередной анекдот из жизни кинозвезд и на глазах у всех подтянув мини-юбку, уже командовала чуть охрипшим голосом:
— Поехали!
И мы ехали дальше, углубляясь в этот удивительный, фантастический и странный мир, имя которому
Пассажиры продолжали ахать и охать, узнавая улицы и дома из популярных кинофильмов. Имена актеров и актрис летали по автопоезду взад и вперед, как целлулоидные мячики пинг-понга. Казалось, что вот на той террасе сейчас появится Грегори Пек, играющий честного и благородного юриста в фильме «Убить пересмешника», а вот из этого дома выбегут Сидней Пуатье и Тони Кэртис, скованные одной цепью. Но никто не появлялся на террасе, никто не выбегал из дома. Улица этого странного города была пустынна и молчалива, как после эпидемии чумы, опустошившей эти хижины и дворцы.
Голливуд, великий Голливуд, всемирно известная «фабрика снов», «фабрика звезд» и полубогов-полулюдей, имена которых шепчут губы миллионов юношей и девушек во всем мире, был сейчас пуст и печален, как богатое католическое кладбище. В тот день, когда автопоезд возил нас по студии «Юниверсал», здесь не снималось ни одного кинофильма. Лишь из «Ущелья убийц» доносились выстрелы, крики людей и лошадиное ржание: там «выстреливали» очередную серию «уэстерна» (фильма о нравах Дикого Запада) для телевидения.
Построив пассажиров нашего автопоезда парами, Кристи провела нас по костюмерным, где когда-то гримировались и отдыхали в перерывах между съемками великие кинозвезды, показала несколько трюков, применявшихся при съемках, рассказала еще несколько ходячих анекдотов из интимной жизни известных актеров и актрис и, наконец, привела к выходу, подарив на прощание каждому свою ослепительную улыбку, увы, так и не взошедшей кинозвезды.
Очутившись за воротами, мы почувствовали себя обманутыми. Ощущая какую-то неясную тревогу, мы побежали за разъяснениями в оффис студии «Юниверсал», помещавшейся здесь же в многоэтажном параллелепипеде из стекла и нержавеющей стали. Нас принял мистер Луи Блэйн, один из директоров студии.
— Да, — печально подтвердил мистер Блэйн. — Голливуд болен, Голливуд переживает очередной кризис. Причин много. — Он развел руками и поднял их кверху, как бы прикрывая голову от лавины, грозящей обрушиться на него. — Побеждает телевидение, обращая кинозрителей в телезрителей; в связи с инфляцией в стране производство кинофильмов сильно вздорожало, часто кассовый сбор не приносит ожидаемой выручки. Кстати, — он доверительно приблизился к нам через стол, — вы не поверите, но выяснилось, что курс на кассовый успех при полном пренебрежении к художественной стороне фильмов не оправдал себя. И вот, чтобы не вылететь в трубу, киностудии прекращают съемки уже запущенных в производство кинофильмов и ищут союза с телевидением — этим молодым гигантом, еще недавно казавшимся недорослем в коротких штанишках.
— Однако мы еще повоюем, — пообещал на прощание мистер Блэйн. Как-то незаметно он перевел разговор на другие рельсы, спрашивал, как идут дела у Бондарчука, что снимает Чухрай.
Простившись с мистером Блэйном, мы долго колесили по Лос-Анджелесу, то восхищаясь, то приходя в ужас от этого гигантского города, занимающего третье место в списке американских городов. Пото. м
У нас было много друзей в этом удивительном городе, и к концу нашего пребывания, до краев напичканные рассказами, цифрами и личными наблюдениями, мы уже не знали, чему посвятить наш очерк: тому ли, что Лос-Анджелес, как тесто на дрожжах, растет на военно-авиационной, военно-электронной, военнокосмической и просто военной промышленности, или тому, что Лос-Анджелес — один из главных заповедников американской ультрареакции; тому ли, что участок земли под дом в районе Бэверли Хиллс стоит не менее четверти миллиона долларов, или тому, что негритянское гетто в районе Уоттс напоминает вулкан, готовый извергнуться в любое мгновение.
Мы спорили. Разложив на столе чистые листы бумаги, мы заглядывали в свои записные книжки и старались перекричать друг друга:
— В Лос-Анджелесе самые широкие, самые совершенные в мире автострады.
— В Лос-Анджелесе самый плохой, самый тяжелый в мире воздух.
— В Лос-Анджелесе все позволено, даже играть на сцене в чем мать родила.
— Городские правила Лос-Анджелеса, не отмененные до сих пор, запрещают солить огурцы в деловой части города, купать двух младенцев з одной ванне одновременно, продавать змей на улицах и стрелять зайцев из окон трамваев…
И все-таки мы решили рассказать о Голливуде, которому И. Ильф и Е. Петров посвятили в своей известной книге три главы. Они писали:
«Голливуд — правильно распланированный, отлично асфальтированный и прекрасно освещенный город, в котором живут триста тысяч человек. Все эти триста тысяч либо работают в кинопромышленности, либо обслуживают тех, кто в ней работает. Весь город занят одним делом — крутит картины, или, как выражаются в Голливуде, «выстреливает» картины. Треск съемочного аппарата очень похож на треск пулемета, отсюда и пошел термин «выстреливать». Все это почтенное общество «выстреливает» в год около восьмисот картин. Цифра грандиозная, как и все цифры в Америке».
— Асфальта и освещения в Голливуде прибавилось, — сказал нам известный кинокритик, когда мы прочитали ему этот абзац из «Одноэтажной Америки», и жителей в городе сейчас раза в три больше. Но в кинопромышленности осталось не более двадцати тысяч человек. Что касается картин, то прошлым летом во всем Голливуде «выстреливали» всего четыре картины, да так до сих пор и не «выстрелили».
Этого критика мы прозвали «оптимистом». По его мнению, Голливуд, подобно Римской империи, пал под ударами варваров. Под варварами он подразумевал телевидение и «независимые» «подпольные» кинокомпании, которые делают фильмы не в павильонах Голливуда, а прямо на улицах и площадях американских городов. Обходятся эти фильмы в десятки раз дешевле, а зрителей, особенно молодых, собирают больше. Ибо, как выяснилось, молодому зрителю надоели помпезные «Клеопатры» и «Лоуренсы Аравийские», ему хочется видеть на экране себе подобных людей, с их реальными, а не выдуманными проблемами.