Американские боги

Гейман Нил

Он перевел дух. Это была его самая длинная речь за последние три года.

— Ты сказал, что мне, возможно, придется применять силу. Так вот, силу я буду применять только против тех людей, которые попытаются применить ее к тебе. Но калечить людей забавы ради или выгоды для не стану. У меня нет никакого желания возвращаться в тюрьму. Одного раза мне хватило вполне.

— Это понятно, — сказал Среда.

— Так что второго раза не будет, — Тень допил мед, и где-то на заднем плане в мозгу у него зашевелилась мысль: а не мед ли виной тому, что он эдак разговорился? Однако слова текли из него сами собой, как вода, что фонтаном хлещет вверх, летом,

из пробитого гидранта, и при всем своем желании остановиться он уже не мог. — Ты не нравишься мне, мистер Среда, или как там тебя зовут по-настоящему. Ты мне не друг, и я тебе тоже не друг. Я понятия не имею, как ты сумел выбраться из самолета так, что я тебя не заметил, — и как ты выследил меня потом. Но деваться мне сейчас некуда. Когда работа кончится — все, разбежались. Если попытаешься меня кинуть — то же самое. А до той поры я согласен на тебя работать.

— Прекрасно, — подытожил Среда. — Значит, договорились. Контракт вступает в силу прямо сейчас.

— Что он там делает? — повернул голову Тень. На другом конце зала Бешеный Суини кормил музыкальный автомат четвертаками. Среда плюнул себе на ладонь и протянул руку. Тень пожал плечами. Потом тоже плюнул себе на ладонь и взял протянутую руку. Среда тут же начал давить. Тень ответил тем же. Через несколько секунд он почувствовал боль. А еще через несколько секунд Среда ослабил хватку — и высвободил руку.

— Хорошо, — сказал он. — Хорошо. Очень хорошо. Теперь еще стаканчик этого гребаного вонючего меда для закрепления сделки, и дело сделано.

— А мне «Сазерн комфорт» с колой, — подхватил отлепившийся наконец от музыкального автомата Суини.

Автомат начал играть «Зачем это солнце?». [9] Интересно, как эта песня вообще попала в музыкальный автомат, подумал Тень. Редкий случай. Хотя, с другой стороны, то же самое легко можно сказать обо всем нынешнем вечере.

9

Песня в исполнении роковой американской группы «Вельвет Андерграунд», первая в ее четвертом по счету альбоме «Loaded». Для музыкального автомата в придорожном баре выбор действительно довольно странный: группа была ориентирована на экспериментальную музыку, ее первым «настоящим» продюсером с 1966 года был Энди Уорхол.

Тень подобрал лежащий на столе четвертак, при помощи которого чуть раньше пытался сыграть в орлянку, и зажал его между большим и указательным пальцами правой руки, поймав себя на том, сколько радости может доставить человеку одно только ощущение настоящей свежеотчеканенной монетки. Потом он сделал вид, что переложил ее в левую руку одним ловким движением, — а на самом деле вжал поглубже в ладонь правой. Его левая ладонь сомкнулась на воображаемом четвертаке. Потом он взял еще один четвертак, правой, точно так же, между указательным и большим пальцами, и сделал вид, что уронил его в левую руку — уронив при этом в правую, так, чтобы он ударился об уже лежавший там четвертак. Сам этот звук должен был послужить дополнительным подтверждением тому, что теперь обе монеты лежат у него в левой руке, при том, что лежали они обе в правой.

— Что, фокусы с монетами показываешь? — выкатив подбородок вперед, так что рыжая щетина встала торчком, спросил Суини. — Ну, если дело у нас дошло до фокусов с монетами, тогда смотри сюда.

Он взял со стола пустой стакан. Потом вытянул руку и достал прямо из воздуха золотую монету, большую и блестящую. И бросил ее в стакан. Потом достал из воздуха еще одну монету, подкинул ее, подставил стакан, и она звякнула о первую. Потом он вынул еще одну — из пламени горящей в настенном бра свечи, вторую — из щетины у себя на подбородке, третью — из пустой левой руки Тени, и тоже побросал их в стакан, одну за другой. Потом он пересыпал липкие монеты из стакана в карман своего пиджака — и похлопал по карману, чтобы продемонстрировать, что там пусто.

— Вот так-то, — сказал он. — Вот это я называю хорошим фокусом.

Тень, который пристально следил за каждым его движением, наклонил голову набок.

— Покажи, как ты это делаешь.

— Я это делаю, — сказал Суини с таким видом, будто выдавал самую страшную тайну на свете, — лихо и стильно. И по-другому не умею.

И беззвучно затрясся от смеха, ощерив редкие зубы и раскачиваясь на каблуках.

— Согласен, — кивнул головой Тень, — лихо и стильно. Я тоже так хочу. Если судить по той технике, что описана в моей книжке, ты, вероятнее всего, спрятал монеты в той же руке, где был стакан, а потом ронял их по одной в стакан, а нам показывал — правой рукой — одну и ту же монету.

— Загребешься с этой твоей техникой, — сказал Бешеный Суини. — По мне так проще доставать их из воздуха, и все дела.

Тут вмешался Среда:

— Твой мед, Тень. Я сохраню верность «Джеку Дэниэлсу». Что же касается этого ирландского халявщика…

— Бутылочного пива, если можно, темного, — тут же подхватил Суини. — Значит, говоришь, халявщик? — Он поднял стакан с остатками коктейля и развернулся к Среде. — Да минует нас буря и да оставит нас без ущерба и в добром здравии! — возгласил он и опрокинул стакан в глотку.

— Прекрасный тост, — сказал Среда. — Жаль, бессмысленный.

Перед Тенью поставили очередной стакан с медом.

— Мне что, обязательно это пить?

— Боюсь, что так. Для закрепления сделки. Первая колом, вторая соколом, третья мелкой пташкой.

— Дерьма до кучи, — сказал Тень и опорожнил стакан двумя большими глотками. Во рту расцвел удушливый букет медового маринада.

— Ну вот и все, — сказал мистер Среда. — Теперь ты мой.

— Так как же все-таки, — вклинился Суини, — хочешь ты узнать, как я делаю этот фокус?

— Хочу, — ответил Тень. — Что, в рукаве держишь?

— В каком еще, на хрен, рукаве, — фыркнул Суини, раскачиваясь и подскакивая на месте, и сделался похож на долговязый небритый вулкан, вот-вот готовый взорваться от восторга по поводу собственного великолепия. — Все просто, как два пальца об асфальт. Побьешь меня, скажу.

Тень покачал головой.

— Я пас.

— Вот ни фига себе, — сказал Суини, обращаясь ко всему залу. — Старик Среда нанимает себе гориллу, а у парня керосину не хватает даже на то, чтобы кулаки из жопы вынуть.

— Я не стану с тобой драться, — повторил Тень.

Суини продолжал раскачиваться на пятках, на лбу у него выступила испарина. Он поправил козырек бейсболки. Потом вынул из воздуха очередную монету и положил ее на стол.

— Чистое золото, ежели что, — сказал он. — Победишь или проиграешь, — а ты проиграешь — не важно, она твоя. Такой амбал, и кто бы мог подумать, обосрался при первом же шухере, да?

— Он тебе уже сказал, что не станет с тобой драться, — вмешался Среда. — Вали отсюда, Бешеный Суини. Бери свое пиво и оставь нас в покое!