Американские просветители. Избранные произведения в двух томах. Том 1
Шрифт:
У жителей наших приморских торговых городов время от времени бывают удачи. Некоторые из зажиточных, будучи умны, живут с расчетом и то, что они накопили, берегут для своего потомства; другие же, желая блеснуть своим богатством, делают разные глупости и разоряются. Законы не могут этому помешать, и, быть может, для общества это не всегда зло. Шиллинг, бессмысленно истраченный глупцом, переходит в руки умного, который лучше знает, что с ним делать. Следовательно, шиллинг не пропал.
Человек тщеславный и недальновидный строит прекрасный дом, богато обставляет его, живет в нем расточительно и в течение нескольких лет разоряется. Но у него работают каменщики, плотники, слесари и другие честные ремесленники, которые тем самым поддерживают и кормят
Если принять в соображение, что у нас есть огромные площади земель, покрытых лесом, которые нам еще следует очистить для хлебопашества, то наша нация на долгое время останется трудолюбивой и хозяйственной. Кто судит о наших людях и их нравах по тому, что он наблюдает среди жителей портовых городов, тот ошибается. Жители торговых городов могут быть богаты и жить в роскоши, тогда как сельские жители обладают всеми добродетелями, направленными на содействие счастью и процветанию общества. Такие торговые города не пользуются большим уважением у сельских жителей. Они вряд ли считают их существенной частью государства. Опыт последней войны показал, что захват этих городов врагом не обязательно приводит к подчинению страны, которая, несмотря ни на что, мужественно продолжала сохранять свою свободу и независимость.
По данным некоторых статистиков (political arithmeticians), если бы каждый мужчина и каждая женщина были заняты ежедневно полезным трудом четыре часа, этот труд произвел бы достаточно [товаров], чтобы обеспечить [население] всеми необходимыми жизненными удобствами. Тогда бы нужда и нищета были изгнаны с земли и все оставшееся время люди могли бы посвятить досугу и удовольствию.
В чем же причина такой нужды и нищеты? В использовании мужчин и женщин для производства того, что для жизни не необходимо и не пригодно, а также в том, что трудолюбивые люди созданные ими предметы первой необходимости делят с теми, кто ничего не делает. Поясню это.
Основы богатства создаются трудом, из недр земли и вод. Я имею землю и выращиваю хлеб. Если я этот хлеб употреблю на содержание моего семейства, которое ничего не делает, то он будет съеден, и к концу года я не стану богаче, чем был в начале его. Но если я, в то время как я кормлю своих домашних, занимаю их работой: одного — прядением, второго — изготовлением кирпичей и других предметов, нужных для строительства, то стоимость моего хлеба удерживается, а в конце года мы все будем лучше одеты и будем иметь лучшее жилье. Если же вместо того, чтобы занимать человека, которого я кормлю, изготовлением кирпичей, я займу его игрой на скрипке, то хлеб, который он ест, пропадет, а из труда, затраченного на его производство, не останется ничего, что могло бы увеличить богатство и удобства семьи. Из-за такого скрипача я стану беднее, если остальные домашние не станут больше работать или меньше есть, чтобы покрыть причиняемый убыток.
Посмотрите на мир, и вы увидите, что миллионы людей ничего или почти ничего не делают, в то время как вопрос о жизненных благах и удобствах не решен. Что является основным в нашей торговле, за которую мы сражаемся и уничтожаем друг друга? Не тяжкий ли труд миллионов людей ради излишеств, сопряженный с большим риском и потерей многих жизней из-за постоянных опасностей на море? Сколько труда затрачивается на строительство и снаряжение больших кораблей, чтобы отправиться в Китай за чаем и в Аравию за кофе, в Вест-Индию за сахаром и в [Северную] Америку за табаком. Нельзя сказать, что эти вещи необходимы в жизни, ведь наши предки жили без них очень хорошо.
Могут спросить: могли бы все эти люди, которые сейчас заняты выращиванием, изготовлением или перевозкой ненужных вещей, существовать, создавая то, что необходимо? Я думаю, что могли бы. Мир велик, и большая часть земли еще не обработана. Сотни миллионов акров в Азии, Африке и Америке еще заняты лесами, и даже в Европе их немало. Один человек, очистивший сто акров такого леса, сделался бы состоятельным фермером, а сто тысяч человек, если бы каждый из них очистил свои сто акров, все же еще не очистили бы обширной площади, достаточной, чтобы быть видимой с луны без помощи телескопа Гершеля. Таковы огромные еще районы леса.
Однако нас должна утешать мысль, что в целом число людей трудолюбивых и благоразумных превосходит число ленивых и глупых. Именно так дело обстоит во всей Европе. В ней увеличивается число прекрасных зданий, хорошо обработанных полей и таких богатых и многолюдных городов, которые несколько веков назад можно было найти только на Средиземноморском побережье. И это несмотря на безумные войны, которые свирепствуют постоянно, в один год уничтожая труды многих мирных лет. Так что мы можем надеяться, что роскошь некоторых торговцев, живущих в приморских городах, не разорит Америку.
Еще одно рассуждение, и я кончу это длинное и не очень складное письмо. Почти все части нашего тела требуют некоторых издержек. Для ног нужны чулки и сапоги, для прочих частей тела — платье, а для желудка — порядочная пища. Наши собственные глаза, весьма полезные нам, требуют, когда нужно, немногого — очков, которые не приносят ущерба нашим финансам. Но глаза других людей, смотрящих на нас,— это глаза, разоряющие нас. Если бы все люди, кроме меня, были слепы, я не нуждался бы ни в красивой одежде, ни в красивом доме, ни в красивой обстановке...
Прощай, мой дорогой друг. Всегда твой
Б. Франклин.
[О христианской нравственности]
Филадельфия, 9 марта 1790 г.
...Вы хотите узнать кое-что о моей религии. Меня спрашивают об этом впервые. Но я не могу превратно истолковывать Ваше любопытство и попытаюсь в нескольких словах удовлетворить его. Моя вера такова. Я верю в единого бога — творца Вселенной, в то, что он правит ею с помощью провидения, что ему следует поклоняться, что самое угодное служение ему — это делать добро другим его детям, что душа человека бессмертна и к ней отнесутся справедливо на том свете соответственно ее поведению в этом. Таковы основные пункты всякой здравой религии, и я уважаю их, как и Вы, в какой бы секте ни встретился с ними.
Что касается Иисуса из Назарета, мое мнение о котором Вам особо хотелось бы узнать, то я думаю, что его учение о нравственности и его религия — лучшее из того, что мир когда-либо знал или может узнать. Однако, мне кажется, оно подверглось различным вредным изменениям, и у меня, вместе с большинством нынешних английских диссидентов, есть некоторые сомнения в его божественности. Впрочем, это вопрос, обсуждать который я не могу с полным знанием, поскольку не изучал его, и я думаю, что нет нужды мне им заниматься теперь, когда мне вскоре представится возможность с меньшим беспокойством узнать истину. Я не усматриваю, однако, вреда в том, чтобы в это учение верить, если эта вера имеет хорошие последствия, как, вероятно, это и имеет место, когда делают его учения более уважаемыми и более почитаемыми; тем более что я не вижу, чтобы всевышний дурно истолковывал ее, выделяя тех, кто не верит в его мироправление, особыми знаками нерасположения.