Американские просветители. Избранные произведения в двух томах. Том 1

Франклин Бенджамин

Жестокость к животным также есть одно из средств уничтожения моральной чувствительности. Свирепость, проявляемая дикарями, объясняется частично своеобразным способом их существования. В своих искусных гравюрах г-н Хогарт^{26} показывает связь между жестокостью к животным в молодости и убийствами, совершаемыми в зрелом возрасте. Забавляясь умерщвлением мух, император Домициан^{27} подготовил себя к совершению всех тех кровавых преступлений, которые впоследствии опозорили его правление. Я настолько убежден в тесной связи между нравственностью человека и гуманным отношением его к животным, что всегда буду преклоняться перед законодательством, которое первое создаст систему законов, защищающих животных от дурного и жестокого обращения.

Для сохранения силы моральной способности крайне важно держать молодежь в возможно более полном неведении насчет преступлений, которые обычно считаются наиболее позорными для человеческой природы. Мне кажется, что в газетах слишком часто пишут о самоубийствах. Я счел бы поэтому целесообразным делать заседания наших судов закрытыми в тех случаях, когда раскрываются или наказываются чудовищные пороки.

И наконец, я хочу указать еще на один механический способ содействия морали, а именно на сохранение чувствительности путем близкого знакомства со страданиями, причиняемыми нищетой и болезнями. Сочувствие, возбуждаемое в человеческой душе, всегда сопровождается цепью родственных добродетелей. Вот почему мудрец справедливо отмечает, что «сочувствие в беде смягчает сердце человека».

Недавно умерший французский писатель, предсказывая события 4000-го года, писал: «В ту эпоху религия и государственное управление настолько усовершенствуют человечество, что больных и умирающих уже не будут больше, наравне с мертвецами, бросать в склепы; за ними будут ухаживать и о них будут, заботиться вместе с их семьями и их окружением». В нашем городе, к чести человечества, недавно создано учреждение [85] , рассчитанное на то отдаленное время, и оно увековечит 1786 г. в истории Пенсильвании. Здесь слились воедино жалостливое сердце, сочувствующие глаза и милосердная рука, а пламя сочувствия, не будучи погашено поборами или каким-либо единовременным взносом, может быть поддержано постоянной подачей горючего. Существует необходимая связь между естественным сочувствием и высокой нравственностью. Священнослужитель и левит в Новом завете, по-видимому, освободили бы бедняка, очутившегося среди воров, если бы случай позволил им оказаться поблизости от него с его ранами. Несчастная г-жа Беллами была избавлена от ужасного намерения утопиться только благодаря отчаянным крикам ребенка, почувствовавшего голод. Если прекрасный пол во все времена и во всех странах более добродетелен, чем мужчины, то это, по-видимому, объясняется в известной мере связью между высокой нравственностью и сочувствием; ведь редко можно встретить женщину, лишенную чувства человечности.

85

Бесплатная лечебница.

Наконец, притяжение, сложение и разъединение относятся к страстям так же, как и к материи. С наибольшей силой притягивают друг друга одинаковые по своей природе пороки; этим и объясняются дурные последствия скопления множества молодых людей (чьи наклонности большей частью совпадают) под одной крышей при нынешней системе обучения. Влияние сложения и разъединения на пороки можно проследить, наблюдая за тем, как мелочность школьника часто излечивается расточительством военной жизни или тем, что скупость вытесняется честолюбием или любовью [86] .

86

Один житель Филадельфии безуспешно пытался излечить свою жену от алкоголизма. Наконец, отчаявшись исправить ее, он купил бочонок рома, открыл его и оставил в незапертой комнате, как бы забыв взять с собой ключ от нее. Его замысел был — дать жене возможность погубить себя, выпив неограниченное количество рома. Женщина разгадала его замысел и сразу бросила пить. Гнев стал здесь противоядием против невоздержанности.

Если физические причины влияют на нравственность так, как мы описали, то не могут ли они также влиять на религиозные принципы и взгляды? На этот вопрос я отвечаю утвердительно. Исходя из данных физики и из собственных наблюдений, я со всей уверенностью заявляю, что религиозная меланхолия и безумие во всех их проявлениях легче устранить с помощью лекарств, чем простыми полемическими рассуждениями или казуистическими советами. Но эта тема не имеет отношения к предмету нашего исследования.

Разбор нашего предмета приводит нас к восхищенному созерцанию любопытного строения человеческого духа. Как многообразны умы и тем не менее как они сходны! До какой степени все духовные способности человека подчинены друг другу и тем не менее равны! Как удивительно действует ум на тело! Тело на ум! А божественный дух на ум и на тело! Какая тайна ум человека для него самого! О природа! Или, вернее, о бог природы! Тщетно мы пытаемся измерить твою необъятность или постичь все различные способы твоего существования, если одна частица света, изошедшая из тебя и воспламеняющая ум в человеческой душе, в такой степени ошеломляет и смущает наш рассудок!

Масштабы моральных сил и привычек в человеке неизвестны. Вполне вероятно, что человеческий дух содержит такие принципы добродетели, которые никогда еще не проявлялись в действии. Мы с удивлением наблюдаем за гибкостью человеческого тела в действиях акробатов и канатоходцев. Одна девушка из Франции показала настоящую ловкость дикого зверя, а человеческий род в лице молодого испанца обнаружил природу амфибии. Мы с изумлением внимаем рассказам о памяти Митридата, Кира, Сервена. Мы испытываем граничащее с обожанием благоговение перед поразительным умом лорда Веруламского ^{28} и г-на Исаака Ньютона. Наши глаза затуманиваются, когда мы пытаемся следовать за неизмеримым полетом фантазии Шекспира или Мильтона. И если история человечества не дает таких же примеров многогранности и совершенства нашего рода в добродетелях, то это потому, что моральную способность меньше культивировали и меньше исследовали на опыте, чем тело и умственные способности человека. Причина этого очевидна, если принять во внимание сказанное. До последнего времени развитие моральной способности было делом родителей, школьных учителей и церковнослужителей [87] . Но если выведенные нами принципы справедливы, то совершенствование и распространение морального принципа должно быть в равной степени заботой законодателя — естествоиспытателя — и врача. Определенный физический режим должен сопутствовать каждому моральному наставлению, так же как указания о пребывании на воздухе, физических упражнениях и режиме питания обычно сопутствуют предписаниям врача, лечащего чахотку или подагру. Для того чтобы поощрить себя к проведению мер, имеющих целью совершенствование нашей нравственности, вспомним об успехах философии в сокращении числа неизлечимых болезней и смягчения их неистовства. Перемежающаяся лихорадка, заболевание которой оказалось роковым для двух британских монархов, ныне находится в абсолютном подчинении медицине. Непрерывная лихорадка ныне гораздо менее пагубна, нежели раньше. Смертность от оспы уменьшилась благодаря прививкам, а в последнее время удалось сдержать разрушительные действия даже столбняка и рака. Но медицина сделала еще больше. Она проникла в глубокую и мрачную бездну смерти и добилась новых успехов, избавляя людей от ее ледяных объятий. Свидетельство тому — многие сотни людей, возвращенных к жизни за последнее время благодаря увенчавшимся успехом усилиям тех человеколюбивых организаций, которые ныне существуют во многих частях Европы и в некоторых частях Америки. Если подобное же усердие и искусство, приведшие к этим победам медицины над болезнями и смертью, приложить к моральной науке, то вполне вероятно, что удалось бы искоренить большинство пагубных пороков, извращающих человеческую душу и потрясающих народы земли. Я не такой оптимист, чтобы предположить, что человек может стать столь совершенным благодаря науке, религии, свободе и хорошему правлению, чтобы перестать быть смертным; но я твердо убежден в том, что совместное действие причин, оказывающих влияние одновременно на разум, моральную способность, страсти, чувства, мозг, нервы, кровь и сердце, в состоянии вызвать такое изменение его морального характера, что он станет подобен ангелам, даже более того, самому богу. Штат Пенсильвания все еще оплакивает потерю человека, в котором не только ум и откровение, но и многие из упомянутых нами физических причин содействовали созданию такого морального превосходства, которое редко наблюдалось в человеке. Этот достопочтимый гражданин считал людей, своих ближних, созданиями бога, творениями его рук. Каждого человека, каково бы ни было его мнение о себе, какого цвета ни была его кожа — черного или медного, на каком бы языке он ни говорил — на его или на чужом, как бы он ни поклонялся своему творцу — с совершением обрядов или без них, он рассматривал как своего брата и потому как предмет своей благосклонности. Поэты и историки, которые будут жить после нас, вам предоставляю я воздать ему хвалу; и когда вы узнаете о принятии закона об отмене рабства во всех американских штатах, подобного тому, который был принят в Пенсильвании в 1780 г., когда вы услышите о том, что короли и королевы европейских стран обнародовали указы об отмене торговли людьми, и, наконец, когда до вашего слуха дойдут сведения об учреждении среди народов Африки школ и церквей со всеми тонкостями цивилизованной жизни, тогда вспомните о том, что эта революция, совершенная ради счастья человека, была результатом трудов и усилий — публикаций, частных писем и молитв — Антони Бенезета [88] .

87

Из всех христианских сект те, кого в народе обычно называют квакерами и методистами, используют наибольшее количество физических средств в своем религиозном и моральном воспитании; вот почему они повсюду отличаются высокой нравственностью В других церквах имеются превосходные физические установления (institutions); но если они не оказывают такого морального действия, как физические средства обеих указанных новых сект, то это следует приписать тому, что члены этих церквей больше пренебрегают ими, [чем члены упомянутых сект].

88

Этот достойный человек был выходцем из старинной и почтенной семьи, процветавшей при дворе Людовика XIV. Исполненный благородных намерений, он рано посвятил себя учительской работе в английской школе, где ему не было равных по трудолюбию, способностям и вниманию, которое он уделял нравственности и убеждениям молодежи, вверенной его попечению. Он опубликовал много превосходных трактатов против торговли африканскими рабами, против войны, против потребления алкогольных напитков и один трактат в пользу насаждения цивилизации и христианства среди индейцев. Он написал письма королеве Великобритании и королеве Португалии, призывая их использовать свое влияние в придворном кругу для отмены торговли африканскими рабами. Он написал также проникновенное письмо прусскому королю, отсоветовав ему объявлять войну. История его жизни служит замечательным примером того, как много может сделать в мире отдельный человек, она свидетельствует о том, что даже самое скромное положение не мешает добрым людям приносить весьма большую пользу. Он завещал передать (после смерти своей вдовы) все свое состояние на содержание школы для воспитания негритянских детей, которую он сам основал и в которой он преподавал в течение нескольких лет перед своей смертью. Он умер в мае 1784 г. на семьдесят первом году жизни, принеся исключительно большую пользу, повсеместно оплакиваемый людьми всех сословий и вероисповеданий.

После этого отступления я вновь обращаюсь к вам, уважаемые мудрецы и сограждане республики ученых. Как вам известно, влияние философии чувствовалось уже раньше. Для того чтобы увеличить и дополнить это влияние, нет ничего более необходимого, чем присовокупить науку о морали к тем опытам и исследованиям, которыми занимаются многочисленные ученые общества в Европе и Америке. Божественные проекты короля Франции Генриха IV и славной королевы Англии Елизаветы по установлению постоянного мира в Европе могут быть осуществлены без всякой юридической системы конфедерацией ученых мужей и научных обществ. Умножая объекты человеческого разума, они в состоянии подчинить себе всех монархов и правителей в мире и благодаря этому вычеркнуть из списка человеческих бедствий войну, рабство и смертную казнь. Не следует, однако, думать, что, выступая с подобным заявлением, я умаляю достоинство христианской религии. Верно, что христианство распространялось без помощи человеческих знаний; однако это было одно из необходимых для его установления чудес, которое в случае его повторения перестало бы быть чудом. В ложном свете представляют христианскую религию те, кто считает ее чисто внутренним откровением и обращенной лишь к моральным способностям духа. Истины христианства дают величайший простор уму человеческому, и понятными станут они нам лишь тогда, когда гений человека достигнет наибольшего расцвета благодаря философии. Одни ошибки можно противопоставлять другим, однако истины во всех областях поддерживают друг друга. То, что некоторые стороны христианского откровения все еще окутаны мраком, объясняется, быть может, и нашим несовершенным знанием явлений и законов природы. Истины философии и христианства одинаково пребывают в божественном духе, а разум и религия в равной степени суть последствия божественной благости. Стало быть, они должны существовать и исчезать одновременно. Под разумом в данном случае я понимаю способность судить об истине, а также способность постигать ее. Счастливая эра наступит тогда, когда богослов и философ заключат друг друга в объятия и объединят свои усилия для преобразования и счастья человечества!

Лекции о животной жизни

Лекция I

Господа!

Моя задача заключается в том, чтобы обучить вас с этой кафедры различным областям медицины. Таких областей имеются три: физиология, патология и терапия. Предмет первой области — законы [функционирования] здорового человеческого организма. Вторая область — описание причин и местонахождения болезней. Предмет третьей области — средства исцеления этих болезней. Приступая к первой части нашего курса, я вспоминаю замечания д-ра Хантера ^{1} в его вводных лекциях к курсу анатомии. «В нашей области, — говорит доктор, — учителя, стремящиеся пленить молодые умы остроумными размышлениями, приобретают славу, которая переживает их не более полувека. Когда они закончат свои труды, эти труды будут похоронены вместе с ними. Никто никогда не имел больше последователей и поклонников в физиологии, нежели д-р Бургав ^{2} . Я помню, как им восхищались. А ныне по истечении сорока лет... его физиология... я с ужасом думаю, в каком свете она теперь предстает» [89] . Как бы неприятно ни было это напоминание преподавателям физиологии, оно все же не должно отпугивать их от размышлений на физиологические темы. Элементарная анатомия есть всего лишь груда мертвого материала. Физиология — вот что оживляет ее. Знание строения человеческого тела занимает лишь нашу память. Физиология вводит ее в более высокие и более благородные способности ума. Составные части тела можно сравнить со строительным материалом для постройки дома, лежащим в беспорядке во дворе. Физиология подобно искусному архитектору соединяет их вместе, создавая из них изящное и полезное здание. Писатели, выступающие против физиологии, сходны в одном пункте с теми, кто выступает против роскоши. Они забывают о том, что известные им и описываемые ими функции относятся к физиологической науке; точно так же и противники роскоши забывают о том, что все те удобства, которыми они пользуются помимо того, чем располагает общество на своей низшей ступени, относятся к жизненному комфорту. Анатом, описывающий кровообращение, выступает как физиолог, который пытается объяснить функции человеческого мозга. В этом отношении д-р Хантер оказал честь нашей науке: лишь немногие объясняли этот и множество других физиологических предметов более понятно и с большим красноречием, нежели этот выдающийся анатом. Всякое новое и трудное дело имеет своих первооткрывателей. На мою долю выпало заниматься этой полной риска тяжелой работой. И если при выполнении ее меня постигнет судьба моих предшественников в этой области медицины, я не исчезну бесследно. Мои ошибки подобно телам павших при переходе через реку послужат мостом для тех, кто продолжит после меня наше трудное начинание. Это соображение, подкрепленное правильным взглядом на природу и значение морального долга, перевешивает то зло, о котором предупреждает д-р Хантер, т. е. потерю посмертной славы. Если бы какой-нибудь пророческий голос шепнул д-ру Бургаву на ухо на склоне его жизни, что через каких-нибудь сорок лет всякая память о его трудах в области физиологии будет стерта с лица земли, то я убежден, зная его возвышенный ум и благочестие, что он отнесся бы к этому предсказанию с таким же равнодушием, как если бы ему сообщили, что в это же время его имя будет стерто со стеклянной доски в каком-нибудь шумном и простом сельском кабаке.

89

См. лекцию XI, стр. 98.

Темы моих лекций вы найдете в составленной мною и опубликованной программе, которая даст вам краткое изложение содержания нашего курса. Некоторые из этих тем окажутся новыми в лекциях, посвященных областям медицины, в частности темы, относящиеся к морали, метафизике и теологии. Какими бы щекотливыми ни казались нам эти вопросы, мы обязаны заняться ими и рассмотреть их, поскольку они тесно связаны с историей способностей и работы человеческого ума, составляющих существенную часть животного организма. Физиология в течение длительного времени была невразумительной наукой, построенной на догадках, может быть, потому, что врачи до сих пор воздерживались от изучения и решения указанных вопросов, ошибочно полагая, что они относятся к совершенно иной области науки.

Когда мы рассматриваем человеческое тело, то прежде всего нас поражает в нем его жизнь. Она, конечно, и должна быть первым предметом наших исследований. Это наиболее важная тема, ибо цель всех стараний врача — сохранить жизнь; этого нельзя добиться, пока мы не знаем, в чем же состоит жизнь.

Животная жизнь в человеческом теле включает в себя движение, ощущение и мышление. Сочетание их образует полную жизнь. Она может существовать без мысли или без ощущений; однако ни мысль, ни ощущение не могут существовать без движения. Низшая степень жизни, вероятно, может существовать даже и без движения, о чем я буду говорить позже. Я предпочитаю выражение «движение» таким понятиям, как «колебание» или «вибрация», употребляемым д-ром Гартли^{3} при объяснении им законов животной материи, так как считаю это выражение более простым и доступным.