Американские рассказы и повести в жанре "ужаса" 20-50 годов
Шрифт:
Со следующей недели Чарльз стал надолго отлучаться из дома, а однажды, когда добрая старая чернокожая Ханна пришла к Вардам, чтобы помочь при ежегодной весенней уборке, она рассказала, что юноша часто посещает старинный дом на Олни-Корт, куда приходит с большим баулом, и долго возится в подвале. Он был очень щедр к ней и старому Эйзе, но казался беспокойнее, чем всегда, и это ее очень расстраивало, потому что она знала его с колыбели.
Новые известия пришли из Потуксета, где друзья Вардов видели Чарльза едва ли не каждый день. Казалось, он не покидал небольшой курортный городок Род-на-Потуксете и с утра до вечера катался на ботике, который нанимал на лодочной станции. Расспросив впоследствии жителей, доктор Виллет выяснил, что Чарльз всегда добирался до дальней излучины реки; высадившись на берег, шел вдоль нее, направляясь к северу, и обычно возвращался лишь долгое время спустя.
В конце мая на чердаке дома Вардов вновь раздались ритуальные песнопения и заклинания, что вызвало резкие упреки мистера Варда. Чарльз довольно рассеянным тоном обещал прекратить их. Однажды утром повторился
Ночью в середине июня произошел странный случай. Ранним вечером из лаборатории донесся громкий топот. Мистер Вард решил посмотреть, в чем дело, но шум внезапно прекратился. Когда все уснули, а лакей запирал на ночь входную дверь, у подножия лестницы вдруг появился Чарльз с большим чемоданом, нетвердо державшийся на ногах. Он знаком показал, что хочет покинуть дом. Молодой человек не сказал ни слова, но посмотрев ему в глаза, респектабельный йоркширец содрогнулся без всякой видимой причины. Он отпер дверь, и Вард-младший вышел. Утром лакей сообщил о происшедшем матери Чарльза. По его словам, во взгляде, которым тот его окинул, чувствовалось что-то дьявольское. Молодые джентльмены не смотрят так на честных слуг, и он не желает больше оставаться в таком доме ни на один день. Миссис Вард отпустила лакея, не обратив особого внимания на его слова. Только представьте себе — ее сын мог кого-то обидеть; нет, это просто смешно! К тому же перед тем, как уснуть, она уловила слабые звуки, доносившиеся из лаборатории, которая находилась прямо над ней: Чарльз плакал, беспокойно ходил по комнате, глубоко вздыхал, словно человек, погруженный в самую бездну отчаяния. Миссис Вард привыкла прислушиваться по ночам, глубоко обеспокоенная зловещими тайнами, окружавшими ее сына. На следующий вечер, как и три месяца назад, Чарльз Вард поспешил вынуть из почтового ящика газету и опять якобы случайно потерял где-то несколько листов. О мелком происшествии вспомнили позже, когда доктор Виллет попытался связать разрозненные факты в одно целое. Он просмотрел недостающие места в редакции «Джорнел», и нашел две заметки.
« Снова гробокопатели. Сегодня утром Роберт Харт, ночной сторож на Северном кладбище, стал свидетелем того, что похитители трупов снова принялись за свое страшное дело в самой старой части кладбища. Могила Эзры Видена, родившегося в 1740 и умершего в 1824 году, как начертано на его извлеченном из земли и варварски разбитом каменном надгробии, разрыта и опустошена. По всей вероятности, злоумышленники воспользовались лопатой, украденной из соседней сторожки.
Каково бы ни было содержимое могилы после более чем столетнего пребывания в земле, неизвестные забрали все, оставив лишь нескольких полусгнивших щепок. Отпечатков колес не замечено, но вблизи полиция нашла следы одного человека, очевидно мужчины, принадлежащего к хорошему обществу, так как он был обут в тонкие ботинки.
Харт связывает это с мартовским инцидентом, когда он спугнул группу людей, приехавших на грузовике, которые успели вырыть глубокую яму; однако сержант Рили из Второго участка опровергает его версию, указывая на коренное различие между двумя происшествиями. В марте копали там, где, как известно, никто не захоронен; в последнем случае явно целенаправленно и злонамеренно разрыта отмеченная во всех записях могила, варварски разрушено надгробие, находившееся до настоящего времени в прекрасном состоянии.
Потомки Видена, которым сообщили о случившемся, выразили свое удивление и глубокое сожаление. Они совершенно не могут себе представить, чтобы нашелся человек, питающий такую смертельную ненависть к их предку, что осмелился осквернить его могилу. Хезеод Виден, проживающий на Энджел-стрит, 598, вспомнил семейную легенду, гласящую, что Эзра Виден незадолго до Революции принимал участие в какой-то таинственной вылазке, отнюдь не задевающей его собственной чести. Но он не смог назвать ни одного из ныне живущих врагов его семьи или какую-либо связанную с ней тайну. Расследовать это дело поручено инспектору Каннингему, и есть надежда, что в ближайшем будущем мы узнаем что-нибудь определенное».
« Лай собак будит жителей Потуксета. Сегодня ночью, около трех часов, жители Потуксета были разбужены необыкновенно громким лаем и воем собак, который начался в местах, расположенных у реки, к северу от Рода-на-Потуксете. Как утверждают люди, живущие поблизости, псы выли необычайно громко и очень страшно; Фред Лемдин, ночной сторож на Роде, заявляет, что к вою примешивалось что-то очень похожее на крики до смерти перепуганного человека. Сильная, но кратковременная гроза, разразившаяся неподалеку от берега, положила конец шуму. Люди связывают с этим происшествием омерзительное зловоние, распространившееся, очевидно, от нефтехранилищ, расположенных вдоль берегов бухты. Возможно, именно оно повлияло на поведение животных».
Чарльз худел и становился все беспокойнее; впоследствии все сошлись в том, что он тогда явно хотел что-то объявить или даже в чем-то признаться, но боялся. Благодаря полубольной от постоянного нервного напряжения миссис Вард, которая прислушивалась по ночам к малейшему шороху, выяснилось, что он часто совершает вылазки под покровом темноты, и в настоящее время большая часть психиатров наиболее ортодоксального направления единодушно обвиняют Чарльза Варда в отвратительных актах вампиризма, которые в то время были поданы прессой как главная сенсация, но остаются нераскрытыми до сих пор, поскольку маньяка не нашли. Жертвами этих преступлений, слишком известных для того, чтобы рассказывать о них подробно, стали люди разного пола и возраста. Они совершались: в жилом районе на холме, в северной стороне города близ дома Варда, и в предместье напротив станции Кренстоун, недалеко от Потуксета. Нападали как на запоздалых прохожих, так и на неосторожных жителей, спящих с открытыми окнами, а оставшиеся в живых в один голос рассказывают о худощавом, гибком создании с горящими глазами, которое набрасывалось на них, вонзало зубы в шею или руку и жадно пило кровь.
Виллет, который не согласен с тем, что безумие Варда проявилось в этот период, проявляет большую осторожность при объяснении подобных ужасов. На сей счет у него имеется собственная точка зрения и, не говоря ничего определенного, доктор ограничивается утверждениями о непричастности Чарльза к диким злодействам.
— Не хочу строить догадки, — заявляет он, — о том, что за человек, или даже существо совершало нападения и убийства, но знаю: Вард в них неповинен. У меня есть причины настаивать на том, что Чарльз вовсе не страдал так называемым вампиризмом, и лучшим доказательством служит увеличивавшееся малокровие и ужасающая бледность. Вард забавлялся очень опасными вещами и дорого заплатил за свои пристрастия, но никогда не был чудовищем и преступником. Сейчас же мне не хочется думать о подобных вещах. Юноша, которого я знал, в свое время превратился в нечто иное. Полагаю, что прежний Чарльз Вард тогда же отправился в мир иной. Так или иначе, душа его оказалась там, ибо безумный сгусток плоти, который исчез из палаты в больнице Вейта, обладал совсем другой.
К словам Виллета следует прислушаться: он часто посещал дом Вардов, занимаясь лечением матери юноши, заболевшей нервным расстройством от постоянного напряжения. То, что несчастная ночи напролет с трепетом ловила звуки, доносившиеся с чердака, вызвало болезненные галлюцинации, о которых она, после долгих колебаний, рассказала доктору. Тот успокоил ее, но такие жалобы заставили его задуматься. Миссис Вард казалось, что она слышит у себя над головой глухие рыдания и вздохи в самое необычное время.
В начале июня Виллет рекомендовал ей отправиться на неопределенное время в Атлантик-Сити и как следует отдохнуть, решительно предупредив мистера Варда и исхудавшего, старавшегося избегать его Чарльза, чтобы они отправляли ей только жизнерадостные, радостные письма. Вероятно, такой рекомендации она обязана тем, что сохранила жизнь и душевное здоровье.
2.
Через некоторое время после отъезда матери Чарльз решил купить дом в Потуксете. Это было небольшое убогое деревянное строение, коттедж с бетонным гаражом, расположенный высоко на склоне почти незаселенного речного берега близ курортного городка. По причинам, известным лишь ему одному, Вард-младший пожелал приобрести именно его. Он не давал покоя агентствам по продаже недвижимости, пока они не исполнили его желание, преодолев сопротивление прежнего владельца, не устоявшего перед несообразно высокой ценой. Как только здание освободилось, Чарльз переехал в него, погрузив в большую закрытую машину содержимое своей лаборатории, в том числе книги из библиотеки, как старинные, так и современные. Он отправился в Потуксет в самую темную пору ночи, и мистер Вард припоминает, как сквозь сон слышал приглушенные ругательства и громкий топот спускавшихся по лестнице рабочих. Потом Чарльз снова переселился в свои покои на третьем этаже и никогда больше не показывался на чердаке.
Дом в Потуксете стал вместилищем всех секретов, которые прежде скрывала лаборатория. Чарльз, как и прежде, жил отшельником, но теперь его одиночество разделяли двое: бродяга с набережной Саут-Мейн-стрит, выполнявший обязанности слуги, то ли португалец, то ли мулат разбойничьего вида, и худощавый незнакомец, похожий на ученого, в черных очках, с густой и длинной бородой, которая казалась приклеенной, по всей видимости, коллега Чарльза. Соседи тщетно пытались разговорить этих странных субъектов. Мулат по имени Гомес почти не объяснялся по-английски, а бородатый приятель Варда, называвший себя доктором Алленом, был крайне неразговорчив. Сам Вард пытался общаться с местными жителями, но лишь вызвал их недоброжелательное любопытство своими рассказами о сложных химических опытах. Сразу же начались толки о том, что в доме до утра горит свет; немного позже, когда ночные бдения внезапно прекратилось, появились еще более странные слухи — утверждали, что Вард постоянно заказывает у мясника целые туши, что из здания долетают заглушенные крики, декламации, песнопения или заклинания, вопли, словно выходящие из какого-то глубокого подземелья, расположенного под землей. Само собой разумеется, достойные обыватели, жившие рядом, сильно невзлюбили подозрительных соседей; неудивительно, что стали распространяться довольно прозрачные намеки на их возможную связь с многочисленными случаями вампиризма и убийств, особенно с тех пор, как эта эпидемия ужасов расползлась по всему городу, но свирепствовала только в Потуксете и прилегающих к нему районах и улицах Эджвуда.