Американский детектив
Шрифт:
— Мне просто хотелось узнать... — глаза смотрели ещё невиннее, чем прежде, он слегка придвинулся. — Вы когда-нибудь работали в театре?
Ох уж эти мужики. Ну, ладно, может быть, это поможет скоротать время.
— Два года.
— Я так и подумал. — Дыхание немного успокоилось. — Мне много чего приходится видеть, но я знал, что видел вас на сцене. Только не знаю где.
— Вам случалось бывать в Кливленде, штат Огайо?
— Конечно. Вы там работали?
— Знаете маленький Театр драгоценностей? Я там служила. Билетершей и продавщицей поп-корна.
— Вы шутите.
Критик рассмеялся и воспользовался рывком вагона, чтобы отвесить ей солидный шлепок по заду. Чисто машинально она ответила легкой усмешкой, отчего он снова засопел.
— Кто в такой момент станет шутить? Через пять минут мы все можем отправиться на тот свет.
Он отшатнулся.
— Вы не верите старику? Что красный сигнал светофора нас остановит?
— Конечно, верю. — Она ткнула пальцем в окно. — И ищу красный сигнал. Но повсюду одни зеленые.
Анита приложилась задом к критику и поднажала. А почему бы и нет? Может быть, это вообще в последний раз. Она выгнула спину и ощутила ответную реакцию. Позволив пару раз себя пихнуть, чтобы собеседник заинтересовался, она продолжала смотреть на проносящийся мрачный ландшафт. Они миновали Фултон-стрит и снова нырнули в туннель. Впереди, насколько она видела, все светилось зеленым.
Едва поезд миновал станцию Фултон-стрит, полицейский Гарри Рот позвонил в штаб-квартиру.
— Вагон только что промчался мимо.
— Ладно, спасибо.
— Послушайте, я хочу рассказать одну странную вещь...
— Как-нибудь в другой раз.
— Нет, я хочу сказать. Вы знаете, в чем дело? Я не увидел, кто ведет поезд.
— Какого черта, о чем вы?
— Я никого не видел в кабине машиниста. Похоже, лобовое стекло выбито, и в кабине никого нет. Я стоял на самом краю платформы и все равно никого не увидел. Вот так-то.
— Разве вы не знаете, что поезда сами двигаться не могут? Там есть специальное устройство блокировки в отсутствие машиниста.
— Да, и все таки...
— Вы в самом деле думаете, что в кабине никого не было?
— Может быть, он пригнулся.
— А, пригнулся... Конец связи.
— Я-то знаю, что я видел, — буркнул полицейский Рот. — Если мне не верят, то черт с ними. Жаль, конечно.
Колонна служила надежным укрытием для обороны, но обороняться было не в правилах Райдера. Человека, который только что стрелял, нужно убрать, и причем быстро, если он собирается воспользоваться аварийным выходом.
Когда прозвучал выстрел, он действовал совершенно инстинктивно. Понимая, что не сможет сбросить тело Стивера и нырнуть в аварийный выход до второго выстрела, отскочил в сторону и скрылся за колонной. Стреляли с юга; на путях он никого не видел, так что разумно было предположить, что противник тоже прячется за колонной. Райдер не стал тратить времени на размышления о личности противника или предаваться угрызениям совести. Был тот полицейским или пассажиром, который, по мнению Стивера, спрыгнул с поезда, это не имело отношения к проблеме, которую предстояло решить.
Он взглянул в сторону аварийного выхода. Лонгмен стоял возле лестницы и смотрел на него. Райдер торопливо махнул в его сторону, потом жестами приказал подниматься наверх. Но Лонгмен продолжал смотреть на него. Он снова самым решительным образом повторил свой жест. Лонгмен ещё какое-то время поколебался, затем повернулся к лестнице. Стивер лежал там, где упал. Он рухнул на спину с такой силой, что мог сломать позвоночник, даже если пуля этого не сделала. Глаза его были открыты, и лишь они жили на непроницаемом лице, так что Райдер понял, что тот парализован.
Выбросив обоих из головы, он вернулся к своей проблеме. Противник точно знал, где он находится, а он — лишь приблизительно. Его местонахождение следовало выяснить, и не оставалось ничего другого, как пойти на риск. Он проверил оружие и решительно шагнул из-за колонны. Тотчас грохнул выстрел, и Райдер выстрелил на вспышку. Прежде чем укрыться за колонной, он успел выстрелить ещё дважды. Потом напряженно вслушивался, надеясь уловить хоть какой-то звук, но напрасно.
Не имея возможности проверить, попал он или нет, оставалось только снова рисковать. Второй раз противника таким же трюком не обманешь, а времени для маневров не оставалось. Он метнулся из-за колонны и кинулся к следующей. Выстрелов не было. Либо он попал, либо противник ждет подходящего момента, чтобы стрелять наверняка.
Райдер побежал к следующей колонне. Выстрела не было. Он перебежал к третьей, и теперь увидел своего врага. Тот растянулся на путях, только ноги закрывала колонна. Райдер понял, что тот ранен. Он не мог оценить, насколько серьезно, но, по крайней мере, тот находился в сознании и пытался поднять голову. Не следует ждать подарков от судьбы, нужно пользоваться сложившимся преимуществом. Такое преимущество у него сейчас было, так что следовало его использовать.
Он шагнул из-за колонны, вышел на середину путей и направился к противнику. Тот вытянул правую руку, и Райдер увидел его револьвер на полу туннеля в нескольких дюймах от вытянутых пальцев. Противник увидел или услышал его и пытался дотянуться до оружия, но не смог.
Револьвер находился вне пределов его досягаемости.
Когда поезд ПелхэмЧас Двадцать Три миновал станцию Уолл-стрит, пассажиры вновь заволновались и собрались вокруг старика.
— Так где же красные огни?
— Мы не остановимся! Мы все погибнем!
Мамаша издала пронзительный вопль, который проник старику в самое сердце. Точно такой же крик он слышал шестьдесят или шестьдесят пять лет назад, так кричала его мать, когда его брата, его старшего брата, сбил троллейбус.
— Будет красный, — закричал он, — Должен быть красный!
Он повернулся к девушке, стоявшей в голове вагона. Та покачала головой.
— Поезд остановится, — нерешительно посторил старик и понял, что его жизнь кончена. Остальные погибнут в катастрофе; он уже мертв из-за своей неудачи.
Первая пуля угодила Тому Берри в поднятую руку и выбила револьвер. Вторая попала ниже груди. Удар отбросил его влево на пути, где он и лежал, ощущая, как вытекает какая-то жидкость, которую отказывался признать собственной кровью.