Американский Дон-Жуан
Шрифт:
— Значит там, в пансионате «Роза»…
— Совершенно верно, Норман. Мой подопытный «опылил» всех претенденток, — Мотичелли раскатисто расхохотался.
— Стоило ли взрывать машины, убивать людей, чтобы нагадить этим девчонкам?
— Мне не нравится ваш полицейский жаргон, Норман. Неужели Вы еще не поняли, что в моих руках оружие более грозное, чем водородная бомба? Возьмите, к примеру, моего пса Норман. Этот разжиревший увалень не желает поднять свой зад, когда я зову его. Не правда ли, он мало похож на голодных уличных собачек, которые будут
То же самое — наши зажиревшие соотечественники. Они пошлют ко всем чертям любое, не понравившееся им правительство. Запомните, Норман, командовать можно только стаей голодных людей. За кусок колбасы и рюмку алкоголя они вылижут Вам анальное отверстие. По вашему приказанию они будут вешать и расстреливать себе подобных, они сочинят в вашу честь хвалебные гимны.
Вот для чего мне понадобились летучие сперматозоиды, чтобы вызвать в Штатах демографический взрыв — тысячекратное увеличение населения.
— Вы хотите, чтобы собак было значительно больше, чем корма?
— Да, Норман. Они сами отдадут власть мне — единственному человеку, который будет в состоянии приостановить это бешеное размножение. Я знаю о ваших миллионах, Норман. Но даже с ними Вы — никто. Застрелите какого-нибудь подлеца, и Вас отправят на электрический стул точно так же, как любого бродягу. Деньги без власти — ничто, Майк, потому что их могут отнять.
Теперь слушайте внимательно. Я предлагаю Вам неограниченную власть над людьми. Подчинитесь мне, и больше никому не надо будет подчиняться. Мне нужен такой оберполицейский, как Вы. Это первое. И второе — Вы нужны мне, как донор. Используя Вас, я получу тысячи отличных служак. Решайте.
Некоторое время детектив молчал, потрясенный услышанным.
— Я родился в свободной и богатой стране, — начал он наконец, — а должен буду умереть в рабской и нищей. Не так ли, профессор?
— Умереть в окружении собственных рабов — не худшая участь, Норман.
— Заманчиво. Вы — настоящий змей-искуситель, Мотичелли. То, что Вы говорите — не для слабых душ! Уверен, найдется немало больших чинов, которые захотят Вам продаться. Именно поэтому я должен убить Вас. Молитесь, еще есть время, — Майк приставил ствол револьвера к затылку профессора.
— Я ошибся в Вас, Норман. Я считал Вас рыцарем, а Вы — грязная полицейская ищейка. То, что Вы делаете, хуже, чем выстрел из-за угла. Стреляйте, вонючий ублюдок!
Оружие дрогнуло в руке детектива:
— Вы правы, Мотичелли, я за всю жизнь не отмылся бы от вашей крови.
— Браво, Норман! Я помогу Вам. Я нападу на Вас первым, и если Вы убьете меня защищаясь — то будете чисты перед законом и людьми, а, возможно, и перед Господом Богом.
— О’кей, выбирайте оружие, Мотичелли.
— Я больше привык к скальпелю, чем к револьверу. Держите, — профессор открыл сверкающий стерилизатор. На дне его лежали два скальпеля.
— Выбирайте, Норман.
Майк взял тоненький, никелированный стержень. Его стальное жало не шло ни в какое сравнение с бритвами лучших фирм.
— Да, Вы, кажется, левша, Норман? Все левши талантливы. Мне будет жаль убивать Вас, с Вами погибнет многообещающая генетическая линия.
— Постараюсь этого не допустить, профессор, — усмехнулся Майк.
Наблюдая, как неторопливо Мотичелли снимает и укладывает на топчан свой пиджак, Майк поразился его спокойствию. «Как будто он собирается вскрывать фурункул», — подумал детектив.
— Это у меня профессиональное, — словно угадав его мысли, сказал Мотичелли. — Когда отрежете столько рук и ног, сколько отрезал я, Вы тоже будете относиться к этому без лишних эмоций.
«Дьявол!» — прошептал про себя Майк.
— Вы разрешите мне обработать мой скальпель спиртом? — профессор открыл флакон и погрузил в него лезвие. — Ничего не могу поделать со своим профессионализмом. Впрочем, это в Ваших же интересах, Норман — не будет нагноений, если Вы останетесь в живых.
— Ну, начали? — Майк резко повернулся к детективу.
«И, правда, дьявол!» — пронеслось в мозгу Майка.
Степенного профессора больше не было. Перед ним стоял настоящий пират.
Выставив перед собой непропорционально длинные руки, профессор пошел вперед, поигрывая скальпелем, как легким блестящим перышком. Майк медленно отступил в угол, готовясь к своему коронному броску. Но в это время Мотичелли неожиданно выбросил вперед свою длинную волосатую руку со скальпелем. Это был неопасный выпад, и лезвие лишь оцарапало пальцы Нормана. Но они вдруг начали разжиматься!
Невесомое оружие детектива стало вдруг неимоверно тяжелым. Напрягая силы, он старался удержать его в руке. Но силы иссякли. Скальпель, звякнув, упал на пол.
«Яд!» — догадался Норман.
Пошатнувшись, он рухнул к ногам Мотичелли…
Приветливо помахав рукой охраннику, профессор Мотичелли, не останавливаясь, проехал на летное поле частного аэродрома. Здесь, в пластиковом ангаре, хранился его спортивный самолет. Запустив мотор, Мотичелли привычно скользнул взглядом по приборному щитку — электрооборудование работало нормально, а бак был полон. Его должно было хватить до живописной виллы Норманов, расположившейся на Атлантическом побережье в двадцати милях от Портленда.
— Бедняжка Эола не слишком обрадуется моему подарку, — профессор пристегнул резинкой миниатюрный контейнер, выполненный в виде шкатулки для драгоценностей. В ней хранились летучие сперматозоиды, подобные тем, что наделали столько неприятностей в пансионате «Роза».
Исследования Мотичелли говорили о том, что инопланетянка должна была забеременеть с той же легкостью, что и девчонки из «Розы».
— О, если бы это случилось! — профессор, предвкушая успех, потер руки в пилотских перчатках одну о другую, — тогда его власть распространилась бы далеко за пределы Галактики. «Размножай и властвуй!» — собственная шутка пришлась по душе профессору.