Американский ниндзя 1-2
Шрифт:
Вскочил и Джо.
Вполне вероятно, что и он бы растерялся, но вид выступившего вперед сержанта сразу все расставил на свои места. Полиция пришла за ним.
Патриция завертела головой и замерла, уставившись на лицо полковника. Только что понурое, оно приобрело жесткость, если не жестокость, граничащую с ненавистью.
— Арестуйте этого человека, — голос ее отца прозвучал неузнаваемо.
— Нет! — девушка рванулась вперед, но руки полковника обхватили ее за плечи и притянули к себе.
Все замерли.
По одну сторону дивана стояли полицейские; сержант Ринальдо неприятно усмехался, глядя на своего подчиненного-противника
По другую сторону стояли Джо и Джексон.
Джо? Нет, тот Джо, которого знала Патриция, уже начал исчезать, уступая место ночному воину.
— Папа?! — одними губами прошептала Патриция, с отчаянием глядя на собственного отца, так подло и неожиданно предавшего и ее, и ее друга.
— Он обвиняется в убийстве, — полковник тоже глядел дочери в глаза, но как-то странно, словно при этом хотел одновременно еще и спрятать свой взгляд. — Во время побега он убил нескольких полицейских, — губы полковника вздрагивали, это Патриция тоже видела впервые. — Но он был преступником еще и раньше…
Усмешка сползла с лица сержанта, теперь Ринальдо пялился на Джо тяжело и мрачно.
Немая сцена между ними затягивалась больше, чем нужно, и так продолжаться больше не могло.
— …он не для тебя, Патриция…
Будь среди полицейских Черная Звезда, он бы заметил, что Джо словно начал уменьшаться в росте, — это ноги сгибались, подготавливаясь к прыжку.
Сержант сделал знак рукой, и полицейские пришли в движение — еще не выраженное явно, но переход от статики к динамике не всегда бывает мгновенным. Заколыхались дула автоматических винтовок, раскованней сделались стойки…
— …и тебе лучше будет забыть о нем…
Глаза девушки яростно блеснули — и тут же полковник услышал грохот.
Застекленная стенка веранды разлетелась вдребезги, Джо упал на газон и тут же вскочил снова как подброшенный. Джексон рванулся к образовавшейся дыре, сзади затопали полицейские…
В несколько прыжков Джо пересек палисадник и с разбегу влетел в «джип», мгновенно повернув ключ зажигания. Двор наполнился ворчанием двигателя, и машина рванулась с места.
Защелкали пули (Джексон чудом успел отскочить в сторону), но выстрелы тут же стихли, потому что Патриция рванулась вперед, оказавшись на линии огня, да и стрелять стало бесполезно: «джип» быстро скрылся с простреливаемого участка.
Сержант сориентировался первым: повернул назад, затопал к двери, и вскоре уже в погоню за «джипом» рванулись полицейские автомобили, обладающие более мощными моторами, позволившими довольно скоро наверстать упущенное время.
Джо и сам не знал, когда он научился управлять машиной с таким совершенством, словно она была частью его собственного тела. Выученное до беспамятства вряд ли имело к этому умению прямое отношение — скорее прежние знания просто смогли развить его сознание таким образом, что практически любое действие, требующее координации, ловкости и быстроты реакции, давалось ему едва ли не само по себе. Руль в его руках летал легко, пространственные границы автомобиля ощущались настолько четко, что Джо показалось, что это его спина, а не багажник «джипа» чувствует приближение левой фары полицейской машины; он нажал на газ и понял вдруг, что педаль и так утоплена до упора, а стрелка на спидометре дрожит у крайней правой отметки.
Его
Джо заставил «джип» вильнуть и наклонился. Через секунду над местом, где только что была его голова, просвистела пуля.
— Ах ты, сукин сын…
— Вон он, вон!
— Стреляй!
«Джип» запетлял по дороге.
«Только бы не дать им сравняться со мной… только бы не дать им выскочить вперед…» — приговаривал Джо про себя, поворачивая руль из стороны в сторону.
Если бы Джо мог оглянуться назад, наверное, его оптимизм увеличился бы: сесть в машины успели далеко не все, в догонявшей его головной и вовсе был только один полицейский, с трудом ухитрявшийся не выпускать руль при стрельбе. Винтовка, хоть и опиралась на ветровое стекло, все же была достаточно тяжелой для одной руки, и о точности стрельбы речи идти не могло. С другой стороны, не мог стрелять и сержант, едущий на второй машине, — первая загораживала путь, мешая целиться.
— Да пропусти же нас вперед, идиот! — заорал сержант, приподнимаясь на переднем сиденье.
Его состояние было близко к полуобморочному. Логика отступила перед внутренней борьбой, отдав решение на откуп голым эмоциям. Страх подгонял совесть, совесть кусала страх с яростью бешеной собаки: «Вот, доигрался, жди теперь, когда повяжут»
— и оба этих чувства распаляли отчаянную ненависть. Сержанту казалось, что если он сумеет уничтожить Джо, все вернется на круги своя, и вскоре он уже не мог представить, что сможет жить, не увидев его смерти. Джо — вот кто был виновником всех, его бед! Не Ортега, не страсть к деньгам, которые, как теперь ему думалось, вовсе не были нужны, — Джо был виновен в его моральной гибели. Джо своим существованием сделал сержанта предателем и убийцей — пусть даже пока что неудавшимся — и за одно это заслуживал смерти… На сержанта влияло и само участие в погоне, когда даже самый равнодушный человек может увлечься ее азартом и желать победы, пусть даже условной и надуманной. Вскоре у Ринальдо в голове и вовсе могла уместиться только одна мысль-страсть: «Убить!»
Он встал, не замечая тряски и виляния по не лучшей из дорог, и навел винтовку на удаляющийся «джип», возле руля которого виднелась мечущаяся голова. Время от времени ее закрывала макушка ехавшего впереди полицейского, но забывший все сержант уже не думал о таких мелочах. Оскалив зубы, он нажал на курок, но именно в этот момент машину тряхнуло, из-за чего пуля ушла в сторону, просвистев возле уха первого полицейского. От неожиданности тот отшатнулся, не удержав руль, передние колеса сошли с шоссе, и машина запрыгала по придорожным кочкам, пока не села по брюхо в болотистую лужу.
Сержант издал рычание, совмещавшее в себе и досаду за промах, и надежду: теперь между ним и объектом его ненависти не стоял никто.
— Гони, быстрее! — рявкнул он водителю, но полицейская машина, как ни странно, поехала еще медленнее. Сидевший за рулем полицейский отличался впечатлительностью; увиденные в отделении трупы и судьба его коллеги, только что сошедшего с трассы (почему-то он вообразил, что из «джипа» был дан ответный выстрел, убивший или ранивший первого полицейского), не настраивали его на героический лад. Нет, он силился выполнить свой долг, но и сам не понимал, почему руки и ноги отказываются повиноваться и делают все не так, как ему бы хотелось. Вернее, как хотелось бы его начальнику…