Американский принц
Шрифт:
Я замолкаю. Молчаливо выгнутая бровь Эша не выдает ничего, кроме легкого веселья, веселья того же рода, как если бы вы подобрали извивающегося котенка или кролика, еще более очаровательного в своем бессмысленном барахтании. Его руки скользят под меня, а затем Эш несет меня к кровати и наклоняет над ней, а Эмбри передо мной ложится на живот, чтобы снова иметь возможность держать меня за руки. Я не хочу ремня, не хочу ощущать этого, но я в то же время хочу. Хочется перестать думать, чтобы право собственности Эша на меня было очевидно и отпечаталось на моем теле. Я хочу «свободного падения» капитуляции, жалящего
Впервые после возвращения в Америку я в это верю.
— Три — волшебное число, — говорит Эш, и его рука скользит по моей коже. — Посчитай за нее, маленький принц.
Ремень чувствуется, как огонь, укус и щелчок, настолько сильный, что я не ощущаю боли в полную силу, пока он не исчезает. Моя задница уже горит от шлепков, разминка и помогает, и заставляет место удара ремня болеть еще больше.
— Один, — шепчет Эмбри, крепче сжимая мои руки. — Не забывай дышать.
Я все время забываю дышать. Глубоко вдыхаю в тот момент, когда приходит второй удар, на этот раз удар немного сильнее и ремень врезается чуть ниже на моей заднице. Со свистом воздух покидает легкие, а Эмбри протягивает руку, чтобы провести ею по моим волосам.
— Два. Еще один, Грир. Последний.
Почему-то последний удар всегда самый худший, и этот раз — не исключение, кожный ремень вгрызается в нежную кожу в том месте, где бедра переходят в задницу. Я вскрикиваю от боли, пихаясь ногами и прижимая лицо к кровати, слышу проникновенный голос Эмбри:
— Дыши, дыши, дыши.
Ремень падает на кровать, а затем Эш одним толчком разводит мои ноги и пронзает своей мощной эрекцией. Удовольствие заставляет все мое естество петь громче, мелодия поднимается к кончикам пальцев и к коже головы, мои спутанные нервные окончания превращают все происходящее в восхитительные ощущения.
— Боже, ты мокрая, — бормочет Эш из-за моей спины.
Эмбри стонет передо мной, все еще лежа на животе, и, поднимая глаза я вижу, что он просовывает руку под себя и потирает член, пока наблюдает за тем, как Эш проникает все глубже в меня.
— Каким он ощущается? — спрашивает меня Эмбри, его глаза все еще приклеены к тому месту, где бедра Эша двигаются у моей задницы.
— Большим, — говорю я, извиваясь. Чем зарабатываю шлепок по попке от Эша, а затем он снова сводит вместе мои лодыжки, делая меня еще более узкой для него.
— Да, — выдыхает Эмбри, все еще потирая себя. — Он такой.
Я получаю еще один шлепок по попке.
— На кровать, — говорит Эш, хриплый звук его голоса заставляет меня гордиться, посылая трепет по всему телу. Я сделала его таким, лидера свободного мира. Не делая ничего особенного, просто будучи самой собой, всего лишь давая ему всё, что нужно, а взамен позволяя ему дать то, что нужно мне. Я жду, что он будет трахать меня на кровати, но вместо этого он садится рядом со мной у изголовья кровати, его член блестит в теплом свете. — На спину, — говорит он мне. — Раздвинь ноги. Прямо сейчас Эмбри нуждается в твоей киске.
Мое дыхание учащается, когда я подчиняюсь, мои уже напряженные соски сморщиваются в болезненно тугие пики, когда я устраиваюсь
— Могу я? — спрашивает Эмбри у Эша дрожащим голосом.
— Я не спрашиваю ни одного из вас, — резко отвечает мой муж. — Я ожидаю, что ты возьмешь ее. Ожидаю, что ты ее трахнешь. Ожидаю, что ты заставишь ее кончить. И ожидаю, что она позволит тебе это сделать.
Грубые слова заставляют меня сильно дрожать. Почти так же сильно, как горячий изумрудный взгляд, изучающий мое лицо.
— Смотри на меня, пока он будет внутри тебя, — говорит он. — Я хочу видеть твое лицо.
— О, Эш, — шепчу я. Сейчас я лишь сочетание гормонов и электричества, лишь то, что он делает со мной своими словами. Он тоже это понимает, изгибая губы в удовольствии и наблюдая за тем, как Эмбри заползает между моих ног и проникает внутрь.
Массивный темный член моего мужа указывает прямо на потолок, но он игнорирует это, скрестив руки на своей широкой груди, и наблюдает за тем, как его лучший друг вбивается в мою киску, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее, пока глаза Эмбри не прикрываются, и он не начинает терять контроль. Эмбри полностью опускается на меня, наши животы соприкасаются, его предплечья оказываются под моими плечами, а лицо утыкается мне в шею, он врывается в меня быстрыми, собственническими толчками.
Ну, не совсем собственническими. Основание его члена нажимает на мой клитор при каждом толчке, наклон таза гарантирует, что каждый раз он будет попадать в это идеальное место. И по мере того, как зарождается мой оргазм, я знаю, чего хочу больше всего. Знаю, что мне нужно. И если Эш сделал это, чтобы напомнить себе, каково это — клеймить меня, то я — потому что хотела снова почувствовать всю мощь своего собственного вклада… не говоря уже о том, что я хотела этого много лет…
Мы с Эшем все еще смотрим друг другу в глаза, я протягиваю к нему руку, проскальзываю ладонью под его скрещенными руками, чтобы положить ему на грудь.
— Я хочу попросить тебя кое о чем.
Эмбри не замедляет темп и не поднимает лица от моей шеи, но я знаю, что он слушает, желая узнать, что же произойдет дальше.
Эш захватывает мою руку, перемещая ее по твердым кубикам своего живота, чтобы положить ее на свой ожидающий член. Он использует мою руку, как ему нравится, своей большой ладонью прижимая мою маленькую, задавая давление и темп.
— Откуда ты знаешь, что я уже не планировал это сделать?
— Ты не знаешь, о чем я собиралась просить, — говорю я. Мне хотелось, чтобы эти слова прозвучали дразняще и застенчиво, но тело Эмбри — машина, которая вытесняет любые чувства, помимо моего зарождающегося оргазма, и поэтому я произнесла это задыхаясь, тяжело дыша.
— Не имеет значения, — непринужденно говорит Эш, что звучит излишне высокомерно. Это факт. — Я сделаю с тобой все, что захочу, а ты позволишь мне.
Муж все еще использует мою руку, чтобы гладить свой член, но при этом даже не смотрит на нее, его глаза все еще прожигают мои. Я вспоминаю тот момент, когда мы впервые встретились в Лондоне много лет назад.
— Все, что угодно, — говорю я, повторяя слова, которые сказала молодому солдату в незнакомой библиотеке. — Я позволю тебе делать со мной все, что угодно.