Американский Шерлок Холмс
Шрифт:
— Я пригласила джентльмена в гостиную, но сделала ему знак, что Рафаэль за портьерой.
— Понял вас джентльмен?
— Да. Он молча кивнул головой.
— Ну, а затем, — допытывался сыщик, — слышали вы какой-нибудь шум или разговор?
— Слышала. Неизвестный спросил: «Зачем ты, дружище, прячешься от меня?»
— Ну, ну?..
— Да больше ничего. Я побежала наверх и мы вместе с Мари выбежали из дому.
— Но, ведь, вы должны были пройти мимо двери гостиной?
— Конечно, сэр.
— И вы ничего
— Ничего.
— А вы тоже ничего? — повернулся Ник к Дюбуа.
— Нет! — энергично потрясла головой француженка. — Мы честные девушки, сэр, и нам было стыдно, что мы тайком, ночью бежим из дому. Нам было не до того, чтобы прислушиваться.
— Как вы думаете, Нора, хозяйка хотела бы поговорить с этим гостем?
— Нет. Ни в коем случае, — твердо дала ответ Фланиган.
— Почему вы так думаете?
— Потому что она сама сказала, что хочет остаться у себя в комнате. Я еще помогала ей одеться в капот с кружевными рукавами. Я надела ей туфли, принесла спички, сигареты и книгу и была очень довольна этим, зная, что теперь мы не понадобимся.
— На какой стул села миссис Корацони?
— Который стоял у окна, — последовал ответ.
Сыщик молча переглянулся с Мак-Глусски и коронером.
— Вы говорите, что надели барыне туфли, — продолжал Ник, — это были туфли на гагачьем пуху?
— Они самые.
— И с тех пор вы не видели вашей барыни?
— Нет, сэр.
— Вы попрощались с ней, уходя?
— Нет, — покачала головой ирландка. — Я не хотела выдавать того, что мы уходим уже вечером.
— Разве не вы должны были утром приготовить завтрак, Нора?
— Нет, сэр; мне было сказано, что это не нужно.
— Мне кажется, Ник, — полушутя, полусерьезно вставил инспектор полиции, — что тот неоткупоренный пузырек хлороформа, который я видел на окне в комнате Рафаэля, был приготовлен недаром. Он должен был сыграть некую роль по отношению к служанкам.
— Без сомнения, — согласился Ник. — Негодяй хотел одурманить девушек.
— Что же случилось, сэр? — с беспокойством, осведомилась Нора. — Хозяйка… Что с ней?
— Нечто очень серьезное, Нора. Может быть, вы предполагаете?
— Нет, — покачала Фланиган головой. — Уж не убита ли она? От этого братца я всего ожидаю.
— Почему же именно брат? — насторожился сыщик. — Почему не этот гость?
— О, нет! — убежденно произнесла ирландка. — Этот не обидит и мухи. Вот Рафаэль…
— Что же?
— Да он пробыл всего один день, а мы уже боялись его, как огня.
— Отчего?
— Очень уж он отвратителен, — созналась Нора. — Эти холодные, злые, жестокие глаза. Когда он открывал рот, то показывал свои зубы, как хищный зверь. Кроме того, он никогда не смеялся, а людей, которые не умеют смеяться, сэр, я избегаю. Это нехорошие люди, сэр!
— Вполне с вами согласен. Еще что вы заметили?
— Он шнырял по всему дому, словно вынюхивал что-то и совал всюду свой нос. Главным образом, он вертелся перед несгораемым шкафом и я несколько раз видела, что он стоял на коленях и возился с замком.
— Так, так, — кивнул Картер. — Для чего он это делал, по-вашему?
— Не мудрено догадаться, — бойко вставила Дюбуа. — Он хотел взломать шкаф. В нем были деньги и драгоценности хозяйки.
— Но, ведь шкаф был заперт?
— Постоянно, — последовал ответ.
— Он и теперь еще заперт, — проворчал Картер. — Негодяй был убит прежде, чем успел привести свое гнусное намерение в исполнение.
— Он убит? — с ужасом спросила Нора.
— Да.
— Кем?
— Гостем, которого вы впустили.
— И поделом, — твердо произнесла Дюбуа.
— Да, поделом, — серьезно подтвердила Фланиган. — Я убеждена, что не с добра спрятался он за портьеру. Поэтому я и дала знак гостю.
— Почему вы предполагаете, что он подкарауливал гостя, что это была не шутка?
— Не могу вам сказать, — просто ответила ирландка… И сама не знаю. Просто, мне так показалось. Я почувствовала что-то неладное — вот, и все.
— Полюбуйся, Джордж, — обратился Картер к своему другу, — насколько чутко сердце женщины. Она ничего не знала, не комбинировала, не наблюдала — она, просто-напросто, почувствовала, что негодяй замышлял недоброе против гостя. Удивительно создано женское сердце.
— Боже, как поэтично, — усмехнулся Картер.
— Я думаю, их можно отпустить? — перешел Мак-Глусски с поэзии на прозу.
— Конечно. Ведь, мы же знаем, где их найти. Благодарю вас, Нора. И вас также, Мари. Вы можете идти домой.
— А что с нашей госпожой, сэр?
— Это вы узнаете из утренних газет. Спокойной ночи.
По звонку Мак-Глусски в комнату вошел полисмен и увел девушек.
— Ну, мистер Мак-Глусски, — шутливо и торжественно обратился сыщик к своему другу. — Теперь настала очередь докончить свое повествование. Я знаю, например, что вы осведомлены насчет того, на каком корабле приехали сюда Антонио и Рафаэль, знаю, что вы собрали сведения и об их отношениях друг к другу. Наконец, я нисколько не удивлюсь, если вы приготовите нам какой-нибудь особенный сюрприз. «Неправда ли, Горацио?»
— Я уже давно ожидал от тебя такого вопроса, — весело произнес он. — Собственно говоря, мне не следовало собирать сведений на корабле, я знал, что это сделаешь ты.
— Но ты, все-таки, собрал их. Итак, что же ты узнал?
— Прежде всего то, что оба действительно приехали на одном пароходе.
— И они относились хорошо один к другому?
— О, да. Мне сказали, что все считали их за родных братьев.
— Этого и следовало ожидать, — кивнул головой Ник. — Ты помнишь, что войдя в гостиную, Антонио спросил: «Зачем ты прячешься от меня, дружище?»