Американский Шерлок Холмс
Шрифт:
— Вполне.
— Так вот, будьте добры посмотреть теперь на ручки кресел, и вы увидите, что из каждой поднимается по длинной, острой стальной игле. Вы видите?
— Конечно, вижу эти иглы.
— Я вывел их наружу, просто надавив на пружину, находящуюся в моем стуле. Если бы я надавил на эту пружину, пока вы сидели еще на стуле, то иглы вонзились бы в мякоть вашей руки и заставили бы вас лишиться сознания еще прежде, чем вы нашли бы время вздохнуть. Предположим, однако, — продолжал доктор, — что ваши руки находились бы не в том положении, которое необходимо, чтобы привести иглы в действие; тогда я простым нажатием другой пружины заставил бы выйти другие иглы из
Сыщик только молча кивнул головой.
— Отлично. Эти иглы, конечно, пустотелы и содержат очень сильный яд. Такое впрыскивание не смертельно, а только моментально вызывает глубокий обморок. Теперь вы поймете, что вы спокойно могли выкурить одну из моих действительно хороших сигар, не подвергаясь опасности лишиться сознания.
— Совершенно верно.
— Пожалуйста, садитесь теперь, мистер Картер. Вы видите, иглы опять исчезли, и я вовсе не намерен испытывать на вас их действие.
— С вашего разрешения я позволю себе выбрать другой стул, — спокойно сказал Ник.
— Как вам будет угодно. Может быть, вам угодно сесть на мой стул?
Доктор при этом улыбался так насмешливо, что сыщик с наслаждением схватил бы его за глотку. Но он взял другой стул, повернул его, чтобы убедиться, не находится ли он в какой-нибудь связи с полом, а потом сел.
— Полагаю, этот стул мне подойдет, — начал Ник, — мы остановились как раз на том, когда вы собирались рассказать мне весьма поучительные подробности из вашей преступной карьеры.
— Я совершенно не намерен распространяться об этом, — ответил доктор Кварц, — я не так великодушен. Мое единственное желание состоит в том, чтобы доказать вам, что вы в моих руках беспомощнее годовалого ребенка, что я имею возможность, когда и где мне заблагорассудится, вычеркнуть вас из списка живых также легко, как я уничтожил бы паутину на стене. Когда английское правительство выстроило Гибралтар, оно желало создать неприступную крепость, и это ему удалось. Когда я готовился к борьбе с вами, мистер Картер, я задался той же целью. Вы находитесь в моих руках приблизительно уже десять лет и при этом вы ничего еще не знали о моем существовании. Неужели вы думаете, что я потратил бы десять лет моей жизни на то, чтобы только устранить вас безболезненно, вроде как бы убивая муху? О нет, мистер Картер, вы доставите мне еще не одно удовольствие. Надеюсь, я не утомляю вас своим разговором?
— Конечно нет, напротив, я очень хорошо провожу время. Вы очень умно болтаете, доктор.
— В самом деле? Очень рад! Итак, давайте продолжать: вы намереваетесь меня уличить, арестовать и подвести меня под суд за убийство пяти человек, забальзамированные трупы которых были найдены в товарном вагоне, находящемся теперь в музее Еремии Стона. Верно ли мое предположение?
— Будьте в этом уверены, доктор.
— Благодарю вас. Мэр города дал начальнику полиции поручение заручиться вашим содействием, и вы приняли это предложение. Соответствует ли это истинному положению вещей?
— Вполне.
— Вы высказали начальнику полиции ваше мнение, согласно которому тайна убийств в товарном вагоне могла исходить только от Кварца, и что по меньшей мере я посвящен в совершенное преступление. Так вот, Картер, я вовсе не хочу сказать, что я действительно совершил те преступления, в которых вы меня обвиняете. Но во всяком случае я мог бы дать вам всестороннее описание истории этого происшествия, если бы я желал это. После того, как я признал это, что вы полагаете предпринять?
— Я возьмусь за это дело, и прежде чем я приду к концу моей задачи, я заставлю вас признаться во всех ваших преступлениях.
— Да что вы говорите, — рассмеялся доктор Кварц, весело потирая руки, — вы мне нравитесь, Картер. Вы не поверите, как мне приятно слышать такие речи от вас. Теперь мы понимаем друг друга. На самом деле, Картер, я не надеялся, что вы будете так откровенны со мной.
— Ведь не воображаете же вы, что я боюсь вас? — презрительно воскликнул Картер.
— Я не поставил бы вам этого в вину, так как вы еще научитесь трепетать предо мною, прежде чем мы покончим наши счеты. Но тем более меня радует, что вы готовы занять то место, которое я вам предназначил.
— Какое такое место? — весело спросил сыщик.
— Что за ребяческий вопрос! Мы ведь открыто объявили друг другу войну! А теперь мы стоим друг против друга в открытой вражде, причем мы одинаково вооружены.
— Как мне понять это?
— Видите, я воображаю себе, что я величайший и гениальнейший преступник в мире, а вы преданы мании величия, по которой вы являетесь величайшим и счастливейшим сыщиком на земле.
— Лучше не занимайтесь моим воображением, доктор, а продолжайте.
— С удовольствием. Скажите пожалуйста, Картер, вы когда-нибудь видели, как кошка играет с мышью?
— Очень часто.
— Если пойманная мышь осталась невредимой или лишь легко пораненной, то кошка со своей пленницей отправляется на открытое место и потом как бы выпускает мышь на свободу и смотрит, как та пытается незаметно улизнуть. И когда мышь уже думает, что она спасена, кошка ее схватывает, тащит се обратно, и снова выпускает, — причем эта жестокая игра повторяется, пока она не надоест кошке и последняя великодушно пожирает мышь. Неправда ли, вы уже часто видели это? Так вот, в данном случае я представляю собою кошку, а вы, милейший Картер, мышь. Теперь я начинаю играть вами. Для того, чтобы делать это успешно, я и изучал вас все эти годы. Мы сходимся на открытом месте, но только я сильнее вас, так как я много лучше подготовлен к этой борьбе.
— Не сомневаюсь в том, что вы действительно воображаете это.
— Нет, милейший Картер, я не только воображаю это, я знаю это.
— Вы настоящий Кварц, и у вас та же Ахиллесова пята, как и у вашего предшественника, — сердито ухмыляясь, заметил Ник Картер.
— Вы хотите сказать, что я страдаю манией величия и преступным тщеславием того первого доктора Кварца, — гласил поразительный ответ, — нет, милейший мистер Картер, тут вы очень ошибаетесь и далеко не в свою пользу. Я просто сознаю свое превосходство. Вы позволили мне сознаться вам, что я действительно тот преступник, за которого вы меня принимаете. Но, к вашему громадному разочарованию, вы должны будете убедиться, что я представляю собой неприступную Гибралтарскую скалу, а вы — бедного самодура, который разбивает себе череп об эту скалу.
Сыщик только улыбнулся, не отвечая ничего.
— Оглянитесь, Картер, я вижу, что мне придется предъявить вам еще несколько доказательств моего могущества, чтобы убедить вас. Вы видите ту открытую дверь, через которую вы давеча вошли в комнату? Она находится от вас на расстоянии приблизительно двенадцати футов, не так ли?
— Приблизительно так.
— Несомненно, вы полагаете, что для вас не будет трудно дойти от вашего места до двери, прежде чем успеют ее закрыть. Пожалуйста, попытайтесь это сделать.