Американский Шерлок Холмс
Шрифт:
— Понимаю. А теперь скажите, мисс Нанина, говорил ли доктор с вами о тайне товарного вагона?
— Конечно говорил, и очень часто, — воскликнула девушка, недолго думая.
— Прошу вас, скажите мне об этом все, что вы знаете.
— Для чего? Он, вероятно, и другим людям рассказал то же самое.
— Ничего, пожалуйста расскажите мне все и ничего не скрывайте, — просил сыщик.
— Неправда ли, вам ведь известно, что доктор собирался жениться на Марии. Все приготовления уже были сделаны, и он соорудил товарный вагон, чтобы совершить в нем дивное свадебное путешествие.
— Хорошо, мисс Дюкло, — сказал сыщик, говоривший с ней, как добрый наставник с ребенком, которого девушка и напоминала всем своим поведением, — я полагаю, что ваш отец и мать и родители Марии жили вместе и сообща делали приготовления к свадьбе?
— Так и есть, мы все жили в одном и том же городе и были очень счастливы.
— Так вот, мисс Дюкло, вы давеча говорили, что доктор убил ваших родителей и родителей Марии. Что же, он доставил их трупы вместе с трупом вашей двоюродной сестры в этот товарный вагон?
Девушка наклонила голову.
— Он так говорил, и я думаю, он так и сделал. Потом он куда-то отправил вагон. Знаете, он не хотел на самом деле убить Марию, это произошло в припадке ярости, часто овладевающей им, когда лицо его становится бледным, как полотно, и он будто спит с открытыми глазами. Он как-то говорил мне, что в таком состоянии он когда-нибудь покончит с собой. Он испытывал всякие средства, чтобы не допустить этих припадков, но это ни к чему не приводило, и ему страшна мысль, что существует болезнь, не поддающаяся его врачебному искусству.
— Назовите мне, пожалуйста, имена ваших родителей и родителей вашей двоюродной сестры.
— Отца моего звали Георгием, мать — Анной, а дядю с тетей звали Петр и Мира.
— Скажите, мисс Дюкло, не помните ли вы, где вы проживали до того, как познакомились с доктором?
— Помню, в Бостоне на улице Бэкона. Там мы жили все вместе и были очень счастливы. Как-то раз дядя Петр опасно заболел и призвали доктора Кварца. Он совершенно вылечил его. Потом заболела тетя Мира, и мы опять призвали доктора Кварца. Он вылечил и ее в короткое время. В конце концов заболела Мария, вообще мы все заболели один за другим, и доктору всегда удавалось вылечивать нас. Отец и дядя заплатили ему много денег за это. Но он их и заслужил, как говорили люди, так как он спас нас от верной смерти.
— Ваш отец и дядя Петр был очень богаты, неправда ли?
— Кажется, но верно не знаю.
— Ну, у вас был экипаж и лошади, много прислуги, не так ли, мисс Дюкло?
— Конечно. У нас было много лошадей и много прислуги. Все это теперь принадлежит мне, по крайней мере так говорит доктор. Вот потому-то он и задерживает меня здесь в этом доме для того, чтобы никто не мог взять мои деньги.
— Понимаю. А скажите, зачем же он приковал вас к стене в этой комнате? Или же вы не всегда находитесь в этом помещении и не всегда прикованы?
— Нет, далеко не всегда. Большую часть времени я провожу в красивой комнате, где птички поют и где живет моя любимая кошка. Там он делает руками движения над моей головой, и я впадаю в глубокий сон, я вижу чудные сновидения и забываю все, о чем не хочется думать. Я всегда счастлива, когда он так усыпляет меня.
— Бедная вы девушка. А вы не можете мне сказать, давно ли вы живете в этом доме? — участливо спросил сыщик.
— Нет, этого не могу сказать, но вероятно уже очень, очень давно. Может быть, с того времени прошло уже сто лет. Мы ездили, тоже очень долго. Это все было гораздо позднее, чем в тот ужасный день, когда доктор Кварц убил Марию и ее родителей, да и моих с ними — все это произошло не здесь, не в этом доме.
— А объяснял ли вам доктор, для чего собственно он поместил все трупы в товарный вагон и отправил его?
— Нет, он только смеялся от души, и говорил, что это хорошая шутка, что теперь залают собаки. Он говорил, что будет присутствовать при том, когда собаки начнут ворчать и лаять, что он с наслаждением будет наблюдать, как самый главный пес тщетно будет искать следов.
— А! — воскликнул Ник Картер с сияющими глазами, — вот как? Не говорил ли он, как зовут этого пса?
— Конечно. Он говорил, что главного пса зовут Ник Картер и что в один прекрасный день он заставит его и всех его друзей совершит точно такое же путешествие.
— Хорошо, мисс Дюкло, вы все-таки еще не сказали мне, для чего доктор иногда приковывает вас в этой комнате?
— Он хочет сделать из меня то же самое, что он сделал с Занони. Я должна привыкнуть к зрелищу ужасов.
— Что это за Занони?
— Занони ужасна! Занони дивно красива! Занони ведьма!
— Что же это за дьявольская женщина?
— Она единственный человек в мире, которого боится доктор Кварц, — шепнула девушка.
— Проживает ли она здесь?
— Не знаю. Она приходит и уходит, когда ей вздумается. Она помешана, по крайней мере так говорил доктор. Она представляет собою наивысший успех его опытов, а потому она и помешалась. Доктор говорит, что разрушил ее душу и сделал из нее животное, но что она в тысячу раз умнее всех людей. Вот почему она может появляться в каком угодно образе.
Вдруг девушка оборвала свою речь так внезапно, что сыщик поразился. Вместе с тем он заметил, что она смотрела через его плечо с выражением страшного испуга, как бы увидев кого-то, кто внезапно появился в комнате и причинял ей неописуемое страдание одним своим появлением.
Ник Картер невольно обернулся, и к своему изумлению на пороге увидел фигуру молодой, красивой жен-шины, глаза которой смотрели на него с яростью бешенного волка.
«Занони», — мелькнуло в голове Ника Картера.
И вместе с тем он уже подскочил к ней. Он увидел Патси, который с быстротой кошки подкрадывался сзади к этой демонической женщине.
По-видимому, она вошла в комнату, не заметив в коридоре Патси и его беспомощного пленника.
Ее дивно красивое лицо было обезображено странной, таинственной, как бы безумной улыбкой. В поднятой правой руке она держала револьвер.
По ее движениям, а больше всего по ее сверкающим глазам Ник Картер видел, что она решила пустить в ход револьвер и выстрелить, как только направит дуло в его сердце.