Американский Шерлок Холмс
Шрифт:
Это подействовало, члены доктора вытянулись, сознание его на время помутилось, и сыщик воспользовался этим коротким перерывом, чтобы вынуть из кармана еще пару кандалов, и наложить их на ноги пленника.
Хотя лицо доктора обливалось кровью, на устах побежденного все-таки заиграла насмешливая, вызывающая улыбка.
Сыщик увидел, что пленник опять совершенно пришел в себя.
— Что же, Картер, вам повезло, вы наткнулись на лунатика, — проговорил доктор Кварц с таким холодным спокойствием, точно речь шла вовсе не о нем, — иначе связаны были бы вы, и я стоял бы на вашем месте. Не сдобровать бы
— Лучше так, как оно теперь есть, — злобно улыбаясь, возразил сыщик, — я полагаю, нам теперь удастся составить против вас всякое обвинение скорее, чем вы предсказывали.
— Конечно, пока козыри находятся в ваших руках, господин полицейский проныра, — ответил доктор Кварц, — но не забывайте, вы еще не вышли из этого дома.
— Об этом не извольте беспокоиться, доктор. Мы будем очень осторожны.
Пока Ник Картер еще говорил, он заметил, что доктор Кварц обратил свой взор на прикованную к стене девушку. Он видел, как взгляд его снова становится холодным и жестким. Сыщик сейчас же понял, что несмотря на свои узы, пленник делал дерзкую попытку гипнотизировать девушку, превращая ее таким образом в послушное, безвольное орудие своих гнусных замыслов и планов.
С быстротой молнии Ник Картер подскочил к доктору и в тот же момент нанес ему ладонью сильный удар по глазам.
— Будьте вы прокляты, — прошипел доктор.
Но сыщик не обратил на это внимания. Не отвечая ни слова, он схватил доктора несмотря на то, что тот отчаянно отбивался, поднял его и вынес из комнаты в коридор. Там он перевязал ему глаза платком, а с помощью третьей пары наручников, приковал его к перилам лестницы.
— Я собираюсь вернуться в комнату, доктор, чтобы там немного потолковать с нашими общими друзьями. Но я стану так, что беспрерывно вы у меня будете на виду. Не пытайтесь произвести ни малейшего подозрительного движения, так как это будет равносильно вашей верной смерти. Обо мне говорят, что я один из лучших стрелков в этой благодатной стране, и я, не задумываясь, испытаю на вашем теле, правы ли люди или нет.
В ответ на это предупреждение доктор Кварц лишь насмешливо и презрительно рассмеялся.
— Ерунда! — пренебрежительно возразил он, — убирайся, скройся хоть к черту или куда хочешь, но только не надоедай мне своей ребяческой болтовней! Не пройдет и часа, как ты у ног моих будешь молить меня о пощаде!
Ник Картер уже пошел было обратно к комнате, но теперь остановился перед своим пленником, улыбаясь и скрестив руки на груди.
— Доктор, а я все-таки прав, вы достойный преемник вашего брата, если только дьявол не вызвал вас к новой жизни. Во всяком случае в данную минуту у вас опять припадок мании величия.
— Поживем, увидим, — ядовито прошипел доктор, — хорошо смеется тот, кто смеется последним!
— Да, да, доктор, вы были правы, у нас с вами действительно происходит игра, как у кошки с мышью. Не будете ли вы любезны сказать мне, кого вы в данную минуту считаете кошкой?
— Кошка — это я, я, я! — произнес доктор Кварц столь грозным голосом, что сыщик невольно забеспокоился.
«Неужели этот ужасный, загадочный человек не только угрожает, неужели же он, несмотря на то, что он связан и скручен, может нанести гибельный удар?» — думал он.
— Признаюсь, доктор, у вас железная воля, — после краткой паузы заметил Ник Картер.
— Еще бы — и ты об эту железную волю разобьешь себе череп. Во время твоих предсмертных мучений я со смехом напомню тебе вот эту минуту, и тогда ты узнаешь, что у меня не только железная воля, но и сердце, холодное, как лед и жестокое, в сравнении с которым сердце тигра равняется сердцу голубя.
Преисполненный ужасным отвращением, сыщик отвернулся. Он переступил порог решетчатой двери, и вошел в комнату, в которой два пленника были прикованы к стене.
Вследствие необычайных происшествий последнего часа Ник Картер совершенно забыл о своем помощнике Тен-Итси, который со страхом ожидал на крыше его возвращения. Сыщик настолько был занят необычайностью пережитого, что и теперь еще не вспомнил о своем помощнике.
Возвратившись в комнату, сыщик сейчас же принялся освобождать своего молодого помощника Патси от приковавших его к стене цепей. Это он сделал очень быстро, тем более, что ключи к замкам цепей лежали тут же на сиденье единственного находившегося в комнате стула. Вероятно доктор Кварц положил ключи столь близко от своих жертв в расчете на то, что таким образом их страдания еще усугубятся.
Освободив молодого сыщика, Ник Картер направился к девушке и открыл ее оковы.
Патси хотел было в бурных выражениях благодарить своего начальника за спасение, но Ник Картер движением руки остановил его. Он передал ему своих два револьвера и приказал ему выйти в коридор и сторожить там связанного и прикованного к перилам лестницы пленника. Затем Ник Картер обратился к освобожденной им девушке.
С того мгновения, когда сыщик вошел в первый раз в комнату, напал на доктора и нанес ему решительное поражение, девушка смотрела на него со странным выражением на красивом, взволнованном лице. Казалось, она хотела уяснить себе, что собственно происходит. Но, по-видимому, она не могла сделать этого, что и было видно по ее тупому взгляду, с которым она все опять и опять смотрела на могучую фигуру Ника Картера.
Когда сыщик теперь обратился к ней, она улыбнулась, как улыбается довольный и счастливый ребенок, и все же Ник Картер был убежден, что она располагает своим рассудком в достаточной степени, чтобы быть в состоянии дать полное свидетельское показание.
— Будьте добры, назовите мне ваше имя, — попросил он.
Она пристально смотрела на него, слегка покачивая головой.
— Мое имя? — машинально повторила она, — я почти забыла его, еще не совсем, но почти. С тех пор, как я нахожусь в этом доме, доктор никогда не хотел называть меня моим настоящим именем.
— Хорошо, мисс, но несомненно вы помните ваше прежнее имя, или не помните?
— Да меня звали — подождите — мое имя было Нанина, — Нанина Дюкло.
— А как звали вашу несчастную двоюродную сестру, молодую женщину, которую доктор Кварц задушил на ваших глазах — ту женщину, сердце которой негодяй затем пронзил кинжалом, положив ее труп в товарный вагон? Вы знаете ее имя?
Очевидно, девушка усиленно думала.
— Ее имя? — запинаясь, проговорила она, — да, ее звали Марией, а фамилия ее та же, что и у меня, ведь она моя двоюродная сестра, — прибавила она радостно, как ребенок, хорошо рассказавший урок.