Америкен бой
Шрифт:
Он направил его на второго, а сам аккуратно вытер бритву о курточку первого и сунул в карман.
— Чего стоим? — удивился он.— Вторая обойма, живенько!
Тот протянул ему вторую обойму и сделал полшага вперед.
— Стой, где стоишь! — прикрикнул Ник.— Бросай сюда. Кавказец послушался и обойма со звонким металлическим стуком упала к ногам Ника. — Хорошо,— отметил Ник, пряча ее в карман.
— Слушай, мы это, просто шутить хотели,— забормотал старший. Второй лежал в ужасе на полу, зажимая рукой порез на шее и, кажется, всхлипывал.
— Ну вот и пошутили,— легко согласился Ник.— Шутка удалась! Пока.
И Ник собрался выйти из подъезда, но старший кавказец все-таки не выдержал и ринулся за ним:
— А деньги?
— Чуть не забыл! — Ник резко развернулся, чего кавказец явно не ожидал. Он готовился напасть на Ника сзади, но просчитался.
Откуда ни возьмись, в пах ему ударила нога, а когда пол начал стремительно приближаться, в переносицу с хрустом врезалось ребро ладони Ника.
В подъезде стало тихо.
«Убил, наверное,— безразлично думал Ник, спокойно выходя в переулок.— От такого удара ломается кость и осколок идет в мозг. А может и выживет. Только зачем? Ну, еще месяцев шесть, ну, год... Все равно убьют. И всех их убьют. Торговля оружием — слишком денежное дело. А потому торговцы оружием живут очень хорошо и очень богато. Но очень недолго.»
Ник знал это в основном по Афганистану. Там тоже сновали такие — то ары, то пакистанцы, то залетал какой-нибудь прапорщик к душманам, со своих складов снабжая их нашим же оружием. Ник долго был в плену и заметил, что жизни всем им отпущено было от силы года полтора. А потом, на первой же крупной партии, их убивали. Не по злобе, а просто чтобы не платить.
Ник сориентировался в переулке и через минуту сидел за рулем «Запорожца».
Карман ему приятно оттягивало оружие. Он проверил механизм. За пистолетом явно ухаживали, он был смазан и в хорошем состоянии.
Ник не очень любил эту модель, но, как он предполагал, «Макаров» у него ненадолго. В ближайшее время у него будет возможность выбрать себе оружие по вкусу. Если, конечно, повезет.
Но на первое время и «Макаров» не плох. Даже очень хорош. Таких много, примелькаться с ним сложно. Конечно, если начнут кавказцев трясти, те его мигом сдадут. Не милиции. Ментам слова не скажут, а вот своим бандюкам еще как настучат.
Только что они смогут сказать? Машины никто из них не видел, а самого Ника хоть описывай, хоть не описывай...
* * *
Место, которое он выбрал для парковки, оказалось удачным. А за время пути он несколько освоился и с мотором, и с коробкой передач, и с педалями. Около «трубы» он оказался задолго до четырех.
Чтобы лишний раз никому не мозолить глаза, Ник открыл крышку мотора и с помощью отвертки немного подтянул крепления на шлангах, проверил свечи и отрегулировал обороты так, чтобы машина могла ехать достаточно быстро. Будет шумновато, и бензин станет уходить в чудовищных количествах, но за скорость этого не жалко.
Будучи человеком осторожным, проверил и колеса. Подкачал одно, надеясь, что влево вело именно из-за него. Надо бы поменять их местами: на передних резина стерлась значительно сильнее,—но оказаться со снятым кслесом в самом интересном месте он не хотел и оттого рисковать не стал. Ничего, покатается и так.
Не заперев дверь, он, ровно без четверти, вышел к «трубе» и закурил «Яву», пачку которой тоже приобрел накануне.
За то время, пока Ника не было, место это несколько изменилось.
Фланирующей публики поубавилось, с нею пропали большинство сувенирщиков и художников. Оркестр, игравший джаз, тоже исчез. На его месте надрывался чем-то нечленораздельным какой-то юнец с гитарой, которому подавали нехотя, слишком истерично он пел.
Несмотря на то, что до сумерек было еще далеко, сюда стекались какие-то темненькие людишки, которые вели себя пока на удивление тихо. Чем-то обменивались. Из рук в руки сновали деньги.
У входа под землю оживленно беседовали пять или шесть немых. К ним подходили молодые ребята, что-то покупали.
«Дилеры,— понял Ник.— Торгуют наркотиками. Вот там идет валютная возня. А что же тогда под землей?»
Он спустился в переход и подошел к выбранному месту. На его беду лоточник уже сворачивал свою лавочку, аккуратно заправляя непроданные газеты и журналы в рюкзак и складывая легкий столик.
Как ни странно, в основном тут торговали цветами. Ник подивился ценам, которые оказались раза в четыре выше американских. За спинами каждой группки хорошеньких цветочниц стояли один-два качка. У тех что-то тоже было на продажу, но что, Ник рассмотреть не сумел. Что-то они предлагали, передавали свертки любителям цветов. Иногда те уходили не только с цветами, но и уводили с собой цветочниц. Механизм был предельно прост: заказчик тыкал кому-нибудь из сутенеров в понравившуюся девчушку, отслюнявливал деньги и брал ту с собой. А то захватывал и пару. Один раз Ник заметил, как девица заупрямилась, но тут же получила от своего благодетеля такого тычка по ребрам, что чудом не свалилась. Взвизгнула тихонько и пошла... Впрочем, подробности Нику были не интересны.
Когда газетчик ушел, Ник оказался на виду. Стоять было нельзя, место, любовно выбранное с утра, прогорело. Он медленно двинулся на запасную точку.
. У телефонов все так же стояла очередь. Ник встал в нее и глянул на часы. Было без четверти четыре.
«Хорошо, что очередь еле двигается,— подумал Ник,— Глядишь, и зверь на ловца прибежит. Давай, беги сюда. Ловец уже на месте и не заставляй его ждать...»
— Горя-а-а-чие пирожки! — голосила рядом баба с громадной кастрюлей, стоящей перед ней на хлипкой табуретке. Она размахивала перед собой вилкой, словно дирижировала.— С мя-а-а-сом пирожки! Горя-а-а-чие пирожки!
От кастрюли гадко пахло прогорклым горелым маслом и острым, чтобы прибить запах тухлятинки, фаршем.
Ник понимал, что торгует баба гадостью несусветной, но рот сам собой наполнился слюной.
«Ну, вот,— отметил Ник.— Совсем городской стал, пирожков хочется... Давно не травился.»
Он приказал себе забыть обо всем и сосредоточиться на окружающем.
И сразу, словно кто-то всесильный выключил звук: Ник рассматривал безмолвную сутолоку людей, стремясь в бестолковости обнаружить организующее движение. Надо было просто ждать и смотреть по сторонам.