Америкен бой

Рогоза Юрий

Схалтурил. Но, с другой стороны, нормальная маши­на не загорается, когда в нее из пистолета палят. В Пашкиной же где-то бензин сифонил, пока стояла с разогре­тым двигателем в холостом ходу пары скапливались. Конечно, одна искра и привет. Хорошо, что не взор­валась. Сколько такая машина стоить может? Только не возьмет Пашка денег.

И из квартиры приходилось уходить. И тоже очень, быстро. Осложнялась игра. Горячо становилось. Правда ленточка финишная уже видна была: спринт так спринт.

Ник вымыл в пашкиной ванной

руки и лицо, быстро собрал сумку, в которую убрал носильные вещи и ору­жие. Теперь его было совсем не так много: все тот же «Макаров» и «узи». Две обоймы к одному и полтора магазина к другому. Ник походя пожалел, что не прихва­тил «Калашникова», но быстро отогнал эту мысль. Все равно до «Калашникова», дело могло дойти только в том случае, если ему уже полная хана.

Просто смысл его войны сводился к тому, чтобы в прямой бой не вступать. В нем он точно мишень. Надо было хитрить и исхитряться, а «Калашников» — оружие хорошее, но глуповатое, к хитростям отношения не име­ющее. Бог с ним совсем.

Он огляделся. Все в порядке. Теперь надо срочно искать телефон, чтобы предупредить Пашку, но и это отчасти опасно: когда к нему нагрянут следователи с воп­росами, он и так поймет, что к чему. А о звонке немину­емо станет известно, лишние вопросы…

 Ник решил не звонить.

Из квартиры надо было ретироваться быстро. Но дальше спешить не следовало.

Ник вышел во двор, поглядел на пашкины окна и за­одно изучил дом напротив. Были в нем два окна на втором этаже весьма подходящие. Решив больше не хал­турить и все-таки хвостики отслеживать, Ник обошел этот дом и вошел в подъезд. 

* * *

Краснов по голосу узнал, что к аппарату подошел Косой. Они никогда еще не встречались, но по телефону два раза разговаривали. Обычно Краснов контактировал с Лепчиком. В крайнем случае мог связаться с Зеленью. Но уже ни того, ни другого не было. Брезжила нахальная идея вовсе завязать с Близнецами: те представлялись сейчас совершенно бессильными, но не настолько, чтобы самому наглеть и нарываться. Поэтому, когда Краснову позвонил Младший и потребовал дать информацию, он отказать не решился. Младший велел связываться через Косого, что было плохим признаком: Косой центровым не был. И кто у Близнецов остался из центровых, Крас­нов не знал. Если больше никого, то им уже и так хана.

— Привет,— сказал Краснов в трубку.—Узнал меня?

— Узнал,— ответил Косой.— Слушай, что происхо­дит, а? Хоть приблизительно известно, кто?

— Ничего неизвестно. Кому вы там дорогу перебежа­ли? Точно знаю, что это не наши. Они и так на себе волосы дерут: что ни день, то новая порция.

— Значит, не ваши? — с сомнением спросил Косой.— А то как-то гладко все у них получается... Может, Желе­зяка одичал? Знаешь, он нервный такой, с него станется...

— Нет, это точно не он. Да и не сумел бы один, а в паре он не любит.

— А контрразведка? Ты не знаешь, Близнецы оружи­ем не баловались?

— Совсем охренел!—взорвался Краснов.— Обосрался со страху? Меня вообще не колышит, чем вы там занимаетесь...

— Это пока...— резонно уточнил Косой.

 — Короче. Передашь Младшему, что смогли только машину опознать. Пиши имя и адрес...

* * *

Ник позвонил в дверь.

— Кто там? — спросил детский голос.

— Я из милиции,— довольно неуклюже начал врать Ник.— Открой, пожалуйста, мне надо из ваших окошек посмотреть.

— А мне мама не разрешает,— неуверенно ответил голосок.

— А что же, из взрослых дома нет никого?

 «Может, оно и к лучшему. Сейчас пристанут с доку­ментами...»

— Никого. А вы что, в окошко смотреть будете?

— На дом, что напротив стоит. Может быть, там готовится преступление...

Ник, честно говоря, побаивался, не испугает ли он этим ребенка, но решил, что немного лишнего драматиз­ма не помешает.

— А из другого окошка вы не можете посмотреть? — с сомнением спросил ребенок.

— Могу,— честно признался Ник.— Но из вашего видно гораздо лучше.

— Тогда заходите...

Забряцал замок и дверь неуверенно отворилась. На пороге стояла девочка лет семи и настороженно смотрела на Ника, Он улыбнулся ей и, заходя, стараясь избегать резких движений, чтобы не напугать ребенка, спросил:

— У вас ботинки принято снимать?

Девочка поглядела на ноги Ника в щегольских замше­вых ботинках.

 — Можно не снимать. Проходите.

Ник подошел к окну на кухне, которое выбрал потому что оно было заставлено помидорной рассадой, и присел на табуретку. В доме напротив все было спокойно. Окна оказались как на ладони.

— Может, вам чая сделать? — спросила девочка.

— Сделай, будь добра,— согласился Ник.— А когда твои родители придут?

— Не знаю. Папа поздно. А мама к портнихе уехала. Она себе на лето блузочку шьет.

— Хорошо как! —умилися Ник.— А ты в школу хо­дишь?

— Конечно,— девочка вдруг вопросительно погляде­ла на Ника.—А у вас пистолет есть?

— Есть,— честно ответил Ник, по-прежнему глядя в окно.

— А покажите, — глаза ребенка даже чуть округли­лись от предвкушения. .

Ник не смог ей отказать. Он достал «Макарова», вынул обойму, передернул затвор, на лету поймал выскочивший оттуда патрон, и протянул пистолет девочке. Она взяла его в ручку и неуклюже стала рассматривать. Пи­столет висел в тонких пальцах, понуро уставившись стволом вниз. 

— Тяжелый,— восхищенно заметила девочка.

— Еще какой,— согласился Ник. Он взял у нее писто­лет, зарядил и сунул обратно в карман.

Тут к пашкиному подъезду подрулили грязноватые «Жигули».