Амок
Шрифт:
– В таком случае, друзья, – с комической торжественностью произнес Гейс, – я нашел способ, как овладеть «святым» местом!
– Ты? Каким образом! Шутишь! – закричали товарищи.
– Нисколько! Вчера один бедняга, кажется, попал туда и исчез. Значит, согласно их законам, этот Оранг-Утанг, или как там его, должен немедленно покинуть свою квартиру. Вот мы и займем ее!
И он повторил все, что слышал от Нонга.
– Знаем и мы этого чудака-белого, – сказал Пуан, – но почему ты думаешь, что он попал именно к Гирангу? И откуда мы можем знать, что думает делать этот Ту-Ун?
– А вот сейчас узнаем! – сказал Гейс и позвал Нонга.
– Скажи, ты действительно хочешь быть с нами?
– О да, туан! – горячо ответил Нонг.
– Вот что, дорогой товарищ: постарайся навсегда забыть слово «туан» и запомни, что ты такой же туан, как я и все остальные.
– Слушаю. Я очень хочу быть с вами!
– Ну, так вот тебе боевое задание. Если хорошо исполнишь его, мы примем тебя в свои ряды. Беги сейчас же в поселок, узнай поподробнее, что там слышно о твоем туане, и возвращайся.
– Слушаюсь! – ответил Нонг и тут же покинул лагерь.
После совещания товарищи созвали общее собрание инсургентов и ознакомили их с положением. Продолжительное время сидя в глуши, люди ничего не знали о том, что творится на свете, подвигается ли их общее дело, каковы перспективы борьбы. Свежая авторитетная информация и бодрые известия значительно подняли настроение повстанцев. Особенно обрадовались они, когда услыхали, что скоро им придется участвовать в интересной операции с оружием, – с тем самым оружием, о котором ходит столько слухов.
Так, в деловых разговорах, прошел весь день и наступил вечер. Запылали костры, запахло жареной дичью.
– Придет ли Нонг? – время от времени спрашивали друг у друга товарищи. – Успеет ли он сегодня вернуться?
Нонг появился часа через два после захода солнца, – усталый, потный, в изодранной о колючки одежде.
– Молодец, Нонг! – похвалил его Салул. – Экзамен выдержал! Ну, садись и рассказывай!
– В поселке только и разговоров, что о белом человеке и его преступлении, – начал юноша. – Говорят, что он не только нарушил табу, но и осквернил святое жилище Гиранг-Ту-Уна.
– Вот мы и знаем теперь, где оно находится! – сказал Гейс.
– Жрецы оповестили, – продолжал Нонг, – что очиститься от осквернения можно только кровью преступника.
– Как же так? – воскликнул Гейс. – По закону жрецы обязаны покинуть опоганенное место!…
– Точно так же считает и наш хозяин Того и все бадувисы. Но жрецы объясняют, что можно сделать иначе: нужно очистить святыню кровью жертвы. Для этого через пять дней, в новолуние, в церкви будет проведена торжественная церемония. Собираются или убить, или зажарить туана. А нам, его спутникам, даже больному Хаону приказано в ближайшие три дня уйти из селения. Мне удалось узнать, где находится белый туан: жрецы заперли его в храме.
– Вот тебе на! – возмутился Гейс. – А как же закон? Почему они сами не выполняют его? Что ж это будет, если никто не захочет выполнять законы!
– Посмотрите, какой «законник» нашелся! – рассмеялся Селим. – А жрецы эти оказались неглупыми святошами. Да и кому охота бросать насиженное место. Возможно, когда-либо их деды и выполняли этот закон, а нынче этот народ поумнел. Не смотрите, что в дебрях сидит.
– Подождите! – с хитрой улыбкой поднял руку Салул. – А что будет, если жертва вдруг убежит и не удастся провести очищение кровью? Как же им тогда быть?
Товарищи с удивлением посмотрели на него, переглянулись и дружно расхохотались.
– Вот уж тогда хочешь не хочешь, а придется им оставить свое гнездо! – воскликнул Селим и даже вскочил с места.
– Значит, придется нам позаботиться об этом, – сказал Салул. – Мы с Гейсом охотно поможем своему приятелю. Тем более что его судьба отныне некоторым образом связана с судьбою будущей Яванской Республики.
– Эх, взять бы человек пятьдесят, ударить, и никакие хитрости не нужны, – вздохнул Пуан.
– Нет, нельзя, – возразил Гейс. – Сразу к голландцам побегут и приведут их сюда. Пусть-ка на этот раз их бог поможет нашей борьбе. Лучше заставим их выполнить закон.
Так перед инсургентами встала совершенно неожиданная задача: освободить мингера Пипа, и освободить настолько осторожно, чтобы никто не узнал, кем это сделано.
Обсудили план операции. Чтобы не рисковать жизнью товарищей, решили на следующий день к ночи сгруппировать в лесу поближе к храму человек пятьдесят инсургентов. Вмешаться они должны будут лишь в том случае, если не удастся проделать все скрытно и тихо.
Несколько человек должны были взобраться на первую, а быть может, и на вторую террасу храма и через отверстия в стенах проникнуть внутрь.
– Главное не в том, как взобраться туда, – говорил Пуан, – а в том, как бы не заблудиться в запутанных лабиринтах древнего храма. Войти легко, а вот выйти…
– Не нарвемся ли мы на сторожей? – спросил Селим.
– Едва ли. Им не от кого охранять храм. А если и встретим, так просто заткнем им рот, и все. Так или иначе, а этого незадачливого охотника надо выручать.
Уточнив все технические подробности, товарищи улеглись спать. А на следующую ночь произошло все, о чем мы уже знаем.
Операция прошла гладко. Сторожей не было, так как жрецы отлично знали, что храм их неприступен. А убежать из него пленник тем более не мог.
Став друг другу на плечи, инсургенты быстро закрепили вверху веревку и по ней взобрались на первую террасу. Не найдя здесь нужного отверстия, влезли на вторую террасу, выломали в окне решетку и проникли в храм.
Но вот тут-то и оказалось, что они выполнили всего лишь самую незначительную часть работы, потому что найти дорогу, как и предвидел Пуан, было куда сложнее. Впрочем, как мы видели, и эту задачу они решили успешно.