Амок
Шрифт:
– Посадить в тюрьму!
– Всех? – спросил тот.
Ваг Дрон подумал немного и ответил:
– Пока – всех. Может, и эти люди, – он показал на Хаона и носильщиков, – в сговоре с ним. А этих двух, – кивок на Пипа и Нонга, – держать под строгим присмотром: их придется отправить в Батавию.
По голландским законам даже к преступникам – голландцам и туземцам – относятся по-разному. В тюрьме голландцев помещают в лучшее помещение, дают лучшую пищу и вообще создают им лучшие условия, чем яванцам. Поэтому Пип и Нонг были посажены в разные камеры, а Хаон с товарищами отдельно от них.
Ввиду того, что преступность Гейса и Салула носила общегосударственный характер и подлежала рассмотрению высших инстанций, их должны были направить в Батавию.
Но, как говорится, пока суд да дело, прошло две недели, и только после этого их перевезли в Батавию, где, наконец, начались допросы.
Первым вызвали Пипа. За столом сидел следователь в военной форме. Рядом стояли еще два человека, наполовину открытые двери вели в соседнюю комнату.
– Станьте немного дальше, – почему-то сказал следователь, когда Пип подошел к столу. – Ваша фамилия?
– Пип, Ганс Пип.
– А настоящая фамилия? – с ударением спросил следователь и посмотрел на беднягу таким взглядом, что тот поежился.
– Опять меня принимают за кого-то другого! – запальчиво ответил Пип. – Неужели я должен страдать из-за того, что кто-то ошибся?
Дверь из соседней комнаты открылась шире, вошел хорошо одетый молодой туземец с острыми чертами лица и неприятными бегающими глазами.
– Туан полковник! – обратился он к следователю. – Это не он. Я его совершенно не знаю!
– Приведите другого! – приказал полковник. Вошел Нонг. Туземец растерянно посмотрел на него и виновато развел руками:
– Этот ничего общего не имеет с тем. По сравнению с ним он просто мальчик!
Присутствующие переглянулись, пожали плечами, немного посовещались между собой. Следователь изобразил на лице приятную улыбку.
– Извините, мингер Пип! Мы ошиблись… Как голландец вы поймете, что мы пошли на это ради нашей общей пользы… Извините, пожалуйста!
Он встал, подошел к Пипу и пожал ему руку.
– Да, да, вы свободны. Можешь и ты идти, – обратился он к Нонгу.
– Разрешите, господин полковник, один вопрос! – вмешался свидетель-туземец. – Не встречали ли они там кого-нибудь?
Нонг сразу понял, куда клонится дело, и с глупым видом затараторил:
– Мы были у бадувисов. Такой странный народ: сидят в джунглях, ни с кем не имеют сношений…
– Подожди, подожди! – остановил его полковник. – Мы спрашиваем, не видели ли вы там какого-либо голландца? – обратился он непосредственно к Пипу.
У Нонга сжалось сердце: сейчас Пип бессознательно выдаст своего благодетеля!
– Встретил одного человека, дай бог ему здоровья! – действительно сказал Пип. – Если б не он, то и меня уже не было бы на свете.
Все присутствующие насторожились, как овчарки.
– Кто он? Как его зовут? – быстро спросил полковник.
– Честно признаться, даже не знаю, так как встречался с ним лишь два или три раза в пути. На пароходе, когда сюда ехал… И позднее – мельком на крыльце учреждения… Кажется, фамилия его то ли ван Дэйк, то ли ван Дэкер… Знаю только, что это представитель какой-то амстердамской фирмы и по ее поручению ищет землю под кофейные плантации.
– А как он выглядит? – Ну, моего приблизительно роста… Черная бородка…
Полковник вопросительно посмотрел на туземца. Тот с сомнением пожал плечами:
– Трудно сказать…
– А не было ли с ним еще каких-нибудь людей кроме тамошнего населения? – опять спросил следователь.
– Как же, было четверо слуг. Они входили в состав экспедиции по поискам земли.
– Ну, а ты что видел? – обратился следователь к Нонгу.
– Это же самое. Я всегда был вместе с туаном, – ответил юноша.
– Благодарю вас, и еще раз извините за причиненное беспокойство! – протянул полковник руку Пипу.
Хотя и никакой вины не чувствовал Пип за собой, а все же, оказавшись на улице, вздохнул так, будто заново на свет родился.
– Давай, дорогой Нонг, рассчитаемся с тобой, – сказал он. – Спасибо за верную службу, будь счастлив!
Он отдал Нонгу сто гульденов и даже пожал ему руку.
А через несколько дней мингер Пип уже ехал в Голландию, все еще не зная, радоваться ему или жалеть о том, что так много переживаний выпало на его долю в тропических джунглях сказочной и прекрасной Явы.
Нонг остался один в большом незнакомом городе.
Часть вторая
НАЧАЛО
I. СКАЛЫ ЛАСТОЧКИНЫХ ГНЕЗД
Южный берег Явы значительно выше северного и обрывисто спускается в Индийский океан. На всем своем протяжении, около тысячи километров, он неприступен, и поэтому здесь нет приморских городов. Только в одном месте, приблизительно посередине, местность понижается. Тут находится небольшой порт Тжиладжап, к которому даже проведена железная дорога. Но и порт, и железная дорога не имеют большого значения, так как, во-первых, местность здесь нездоровая, а во-вторых, к этим берегам Явы почти не подходят корабли. Все сношения с Явой происходят с северного берега, а южный обрывается в Индийский океан, где, кроме диких островов, ничего нет. Даже корабли из Австралии, лежащей на юго-восток от Явы, подходят сюда с севера.
Главный железнодорожный путь, пересекающий Яву с запада на восток, в некоторых местах проходит невдалеке от Индийского океана, но к самому берегу не приближается. Даже несколько специальных железнодорожных веток, проведенных от главной линии прямо на юг, заканчиваются за десять – двадцать километров от побережья. Одно это свидетельствует о суровом характере южного берега острова.
Все главные горы Явы находятся на южном берегу. Они как бы сгруппировались тут в беспорядочную толпу да так и застыли, боясь шагнуть дальше в глубь океана. Сзади на них наползают другие горы, словно хотят через головы передних заглянуть в синие океанские воды. Много разных неведомых уголков, трещин, теснин и пещер хранит в себе этот горный хаос. И повсюду, где можно хоть как-нибудь зацепиться корнями, буйствует пышная растительность этой пышной страны. Над всем этим гордо и грозно дымятся вулканы, словно фабрики и заводы таинственного подземного царства.