Аморальное
Шрифт:
– Добить?
– Не надо, возьмём с собой. Посмотри, нет у неё здесь чемодана.
Чемодан был, и в него попытались сложить Имтизаль.
– Может, отрезать ей руку?
– Поверни плечи, влезет, вот.
Она пыталась отмахнуться, механически, но безуспешно. Молния чемодана зажала ей волосы, и её покатили к выходу.
Она всегда умела терпеть боль. Всегда, но не сейчас. Боль убивала её. Имтизаль стала почти забывать о том, что дело её жизни провалилось. Она думала только о боли, и боль не давала думать ни о чём другом. Ими уже даже надеялась, что при очередном скачке она так ударится головой, что вырубится или, хотя бы, свернёт себе шею, но она всё ещё была настолько в сознании, чтобы в полной мере прочувствовать мучительную пытку. Ей казалось, что чемодан уменьшается, что она раздувается, как аллергик в улье, ей было мокро и липко и очень тяжело дышать, и потом она вообще почти перестала дышать, она начала задыхаться. Паника затекла в неё сквозь хаос
– Издеваешься? Куда это мясо убежит?
Там её оставили на полу.
– Перестарались, – грустно изрёк Дерек. – Сдохнет.
– Не сдохнет.
– Какая разница. Говорить всё равно не может.
Эрик присел рядом с ней и пощупал лицо, потом вправил нос, и она вскрикнула.
– Челюсть цела, – он нехотя открыл ей рот, – два зуба выбиты, щёки изнутри распухли, и дёсны, но челюсть цела.
– Ладно, пусть валяется, завтра посмотрим.
Ими лежала где-то полчаса, потом медленно начала двигаться. На полу было очень холодно и больно, она постаралась выпрямиться и лежать ровно на спине. Так было ещё больнее, но так хаос в мозгу стал принимать чуть более упорядоченный вид, и так было немного легче дышать. В первую очередь она подумала о расследовании и испугалась, что задержка может плохо на нём сказаться: она надеялась найти убийцу по горячим следам, которые с каждой минутой стыли, стыли и норовили выветриться вовсе. Мысли об убитой женщине плавно перетекли на ещё живого мужчину, и Ими стала думать про Оуэна, который в лучшем случае завтра задумался бы о том, куда мог пропасть его сержант. Даже если Оуэн не придал бы значения её исчезновению сразу, через день, максимум через два дня он, всё же, съездил бы к ней на квартиру, где застал бы погром и следы её крови. И даже если ей неведомым образом удалось бы выжить и сбежать, вернуться к прежней жизни не удалось бы никогда.
Её мозги играли хэви метал.
Ещё через полчаса она нашла в себе силы поднять руку и стереть кровь с глаз. Глаза сильно слезились, это помогло размягчить засохшую кровяную корочку, и Ими удалось немного осмотреть помещение. Здесь она никогда ещё не была. Она даже не знала, что у Рэя есть подвал. Если бы не знакомый лай собак, она бы подумала, что находится не в доме Эддингтона.
Мысли о крахе не давали ей спать и мешали думать. Кисть левой руки по меньшей мере треснула в одной или больших костях, но болела вполне как сломанная. Несколько пальцев было перебито, но двигать ими получалось, хоть и с трудом. Запястье распухло. Имтизаль всё ещё надеялась, что разум туманится болью, а не сотрясением мозга: всё же, по большей части удары приходились на корпус, голову ей удавалось уберечь ценой рук. Нога, повреждённая тогда в машине, так полностью и не избавила хозяйку от боли, сейчас же заставляла её страдать так, как ей не приходилось страдать никогда прежде.
Ими старалась не думать о крахе. Ими старалась осмотреть помещение и рассуждать о том, что сможет сделать, когда немного придёт в себя.
В углу были дверь и шкаф.
Она напрягла мышцы и попыталась приподняться, но её старания вынудили её только сдавленно вскрикнуть и в очередной раз осознать своё поражение. Она надеялась, что хотя бы позвоночник не сломан: переломы рёбер, ключиц и плеч можно было бы пережить.
Она упорно не хотела сдаться. Ещё никогда ей настолько не хотелось жить.
Потом дверь снова открылась, вошли Эрик и Рэй.
– Воды?
Она старательно кивнула. Эрик подошёл к ней и стал небрежно вливать в рот воду из бутылки. Ими мотнула головой, и он отступил.
– Не полиция посылала тебя ко мне, верно?
Она кивнула и с трудом выдавила из себя, не с первой попытки, что-то вроде «им нельзя знать». На удивление, Рэй её понял.
– Они и не узнают, если ты скажешь, кто за тобой стоит.
– Никто.
Это слово ей удалось лучше, как отрепетированное.
Эрик вздохнул. Рэй смотрел на неё ещё более странно, чем когда-либо прежде, но ей было слишком плохо, чтобы заметить это и осмыслить.
– Порезать её?
Рэй задумчиво посмотрел на Эрика.
– Я не люблю все эти торги, Имтизаль. Либо говоришь мне, чей заказ, либо я живьём скормлю тебя псам. Я не британская разведка, чтобы пытать тебя неделями и годами.
– Не заказ.
– Что-нибудь более информативное скажи.
Она слизала кровь с губ и мучительно сглотнула.
– Я сама.
– Сама вела расследование?
Она попыталась кивнуть и что-то пробурчала.
Эрик встал.
– Я за собаками.
– Хорошо.
Дверь закрылась, Ими страдальчески повернула голову так, чтобы видеть Рэя.
– Что… у меня дома?
Он нахмурился, вероятно, пытаясь понять, о чём она говорит.
– Ты имеешь в виду, что я нашёл? – поняв, что попал в суть её вопроса, он чуть качнул головой и пожал плечами. – Свои вещи, даже духи, фото, всякие факты из жизни, странные картины… должен был найти что-то конкретное?
– Агенты… – она судорожно пыталась заставить мозг работать, – они не рисуют.
Он промолчал. Она молчала. За дверью слышался лай.
– Я передумал, убери собак, – недолго раздумывая, Рэй встал и подошёл к Эрику, который был уже в дверях и с трудом удерживал вырывающихся доберманов.
– Заткнулись! Сидеть!
Эрик пнул одного из псов, тот заскулил и сел, остальные решили не играть с судьбой и перестали рваться к Имтизаль. Но даже страх перед Эриком не побудил их сесть и прекратить рычать.
– Положи её на стол, поговорю с ней завтра. Со ртом что-то сделай, главное, чтобы нормально говорила, без этих хлюпаний.
– Собак увести?
– Да, давай. И проверь вентиляцию, по-моему, с ней здесь что-то не так. Я переоденусь и поеду.
Дальше Ими ничего не слышала, потому что разговор продолжился уже за дверью, но поняла, что ей нужно что-то сделать, пока не вернулся Эрик и не положил её на таинственный стол, которого не было в подвале. Ими осмотрела помещение снова. Она попыталась отползти, и ей почти удалось это: эйфория наполняла её тело и позволяла противостоять боли. Ими никогда не думала, что может быть настолько счастливой только потому, что всё ещё может дышать. Дышать было тяжело, но ещё тяжелее было выжить, с чем она, пока ещё, справлялась: угроза быть разорванной собаками исчезла так внезапно, что даже не успела в полной мере напугать Имтизаль. Эрик нашёл её рядом с чуланом, отпихнул ногой в сторону и открыл его. Оттуда он вытащил странную конструкцию, которую разложил в стол, потом он поднял Имтизаль и небрежно опустил на холодную стальную поверхность. Он снял с неё одежду. Она сопротивлялась. Она даже пыталась ударить его коленом в горло, но промахнулась и вскоре получила кулаком в грудь, так сильно, что ненадолго потеряла энтузиазм в своём сопротивлении. Но её беспокойство был напрасным. Он её не насиловал и никак не осквернял её тело: она была ему противна, тем более в таком виде. Но он умел оказывать первую помощь. Он вправил ей вывихи и что-то вколол, насильно дал попить воды, привязал ремнями к столу, накрыл пледом, от которого воняло сыростью и псиной, и оставил одну. Она безумно хотела в туалет и не была уверена, что сможет выдержать до следующего появления гостей в своей новой и, возможно, последней обители.
Утром Рэй пришёл один. Она ужасно замёрзла ночью: вероятно, Эрик, всё же, починил вентиляцию, потому что к ночи стало жутко холодно, или ей так казалось от неподвижности и усталости. Она много спала. Она пыталась сопротивляться, она боялась не проснуться и старалась не закрывать глаза, но с того момента, как Эрик ушёл, она постоянно тонула в дремоте и обрывках сна. Каждый раз, придя в себя, она судорожно хваталась за реальность, как хватаются за воздух утопающие, но волны сна снова накатывали на неё сверху и давили в себя, внутрь, на дно, как будто утягивая в параллельный мир, и она боялась потерять среди них свой. Она была счастлива проснуться утром и удержать себя наплаву сознательности. Голова болела, тело болело и затекло, но разум её был намного чище, чем в предыдущий день.