Аморальное
Шрифт:
Она не очень торопилась. Она боялась сорваться. Её подгоняла угроза Рэйнольда: она знала, что он действительно может скинуть её. Это был один из её планов: подняться раньше него и скатить на него валун.
Он помог ей залезть на плато. Он почти втащил её, и она снова проехалась стёртой ногой о камень и вскрикнула. Рэй высвободил её из страховки и сдавил горло, зажав под собой к камням. Это было больно.
– Ты хотела скинуть меня?
– Нет.
Он тряхнул её, и она ударилась головой о камень. Она почувствовала влажность и боль и поняла, что голова разбита.
– Мне больно.
–
Он тряхнул её ещё сильнее, и неровность камня больно впилась в кровавую плоть чуть ниже затылка. Ими вскрикнула.
– Не надо…
Ей было тяжело дышать, он душил её и прижимал коленями её запястья к камням. Она вдруг осознала, что он на самом деле может убить её, и начала вырываться более яростно, но подъём вымотал её куда сильнее, чем Рэйнольда.
– Я сброшу тебя со скалы, если ты не расскажешь, что задумала.
– Не делай, отпусти, я не могу дышать!
Она задыхалась, и ей казалось, что из глаз сейчас пойдёт кровь. Рэй чуть ослабил хватку: он убрал одну руку с её шеи и взял булыжник.
– Я разнесу твоё лицо.
– Прошу…
– Что ты хотела сделать?
По её лицу потекли слёзы. Он замахнулся, и она тихо вскрикнула.
– Стой!
– Что ты хотела сделать?
– Ударить тебя.
– Как?
– Головой о скалу.
Он разбил булыжником её бровь. Она испугалась, что он выбил ей глаз, но удар был слишком слаб. Ей казалось, нарочно.
– Зачем?
– Так… – она хрипела, – так было нужно.
– И ты продолжишь уверять, что всё дело в твоей больной любви?
– Да.
– И за что ты собиралась меня убить?
– Так было нужно.
Внезапно он отложил булыжник и медленно сполз с неё. Она повернулась на бок, сжимаясь, кашляя и глотая воздух. Он молчал. Она не знала, что делать.
– Ты говорила, твоего брата убили.
Она похолодела.
– Ты убила его.
Она молчала.
– Да или нет?
Она ещё никогда не слышала его таким гневным. Она знала, что должна солгать. Она знала, что солжёт, иначе было нельзя. Но она только безропотно выдавила «да» и заплакала.
Он ничего не ответил. Он сидел на валуне и смотрел, как она, жалко свернувшись и закрыв окровавленными руками лицо, плакала. Она вдруг осознала всю свою трагедию. Она была ничтожеством рядом с ним. Она делала и говорила всё, что он хотел. Она даже не могла его убить, как убила Артура. Он слишком хорошо разбирался в людях, он слишком тонко чувствовал её, он был слишком сильным, сильнее неё, и ломал её, не скрывая этого, и она не могла ему помешать. Возможно, она никогда не смогла бы ему помешать.
Он сел рядом с ней и погладил её по волосам. Она молчала, только слабо дрожала и тонула в слезах. Он мягко повернул её на спину. Как и всегда при таких обстоятельствах, он не раздевался. На этот раз он и её почти не раздел.
Оставаться у края скалы было слишком небезопасно, и Рэй, видимо, всё же признал это: вскоре он собрал свои вещи и двинулся вглубь плато, к следующему склону. Ими поднялась и послушно поплелась за ним. Она была совершенно разбита.
Он остановился, не доходя до склона: это было место, которое он обещал Имтизаль. Там было действительно неописуемо красиво, там густо росла трава, невысокая, сантиметров тридцать в высоту, не больше, и над
– Что же нам делать, Ими, – его голос вновь был спокоен и не предвещал ничего плохого, – нам ведь, всё же, когда-то понадобится вернуться к обрыву.
Она молчала. Она понимала, к чему он ведёт.
– Может быть, сломать тебе ноги и бросить тебя здесь.
Она лежала рядом с ним, положив голову на его разгорячённую грудь, и понимала, что он действительно может сломать её ноги и бросить её на этом плато. Она вообще сомневалась, что сможет спуститься с руками, ободранными до мяса, и сильным головокружением, оставшимся после ударов о камни. Рэй трогал её волосы и, казалось, совсем не смущался крови, прилипающей к его руке. Они лежали так ещё долго, потом Рэй спустил её голову вниз, к своим бёдрам. Она даже не пыталась возразить. Потом они поели сэндвичи и фрукты. Рэй не собирался лезть выше. Возможно, он хотел, но его останавливали обстоятельства, возможно, он действительно не собирался подниматься выше плато. Ими не могла знать.
– Помнишь, ты назвала себя девственницей.
– Да.
– Ты до сих пор отдаёшься мне принуждённо?
Она промолчала, но он смотрел на неё, и ей пришлось неловко пробормотать.
– Да.
– И тебе неприятно?
Она кивнула.
– Совсем-совсем никакого удовольствия?
– Никакого.
Какое-то было. Удовольствие от того, что Рэй рядом. Но ничего того, что он имел в виду.
– Твой брат тебя бил? – он перевернулся набок и коснулся её подбородка, направляя её лицо к себе.
– Нет, – она чуть переменилась в глазах.
– Ты его ревновала?
– Нет.
– И он никак не обидел тебя?
– Никак.
Он задумался.
– Я могу понять, за что убивать меня. Но его-то за что? Вы же были дети.
– Нет, ты не можешь понять.
– Объясни.
– Не смогу.
Он нахмурился. Она испугалась, что он снова начнёт её избивать.
– Так нужно.
– За то, что ты полюбила?
– Нет… нет, – она удивилась. – Ни за что. Просто… время приходит.
– У твоих чувств есть срок действия?
– Нет. Они навсегда.
Его лицо стало жёстче. Она решила не злить его и не молчать.
– Я не смогу объяснить, Рэй. Это нужно чувствовать. Я чувствую, что нужно убить. Я почувствовала сегодня, что больше не хочу, чтобы ты жил. И всё.
– На это что-то влияет?
– Да. Всегда разное. Я не смогу объяснить.
– Но ты же говорила, что не можешь сделать ничего против моей воли. Моя воля уж точно против моего убийства.
Она поникла. Он всё понял.