Амплерикс. Книга 3. Полет ласточки
Шрифт:
Ударив по рукам, Лафре получил от фермера маленького ослика. Лафре недоверчиво посмотрел на животное. Неужели этому ослу под силу будет везти повозку, груженную двумя пассажирами? Мирис погладила осла по голове между ушами. «Маловат», – сказала она, но фермер лишь недовольно фыркнул. Мирис прошла мимо ограды дома фермера и увидела, что за оградой пасется еще не менее двадцати голов, а может, и больше.
– Можно нам хотя бы вон того, что побольше? – ткнув пальцем в крепенького коренастого ослика, она обратилась к фермеру.
– Можно, – ответил тот. –
– Вы, случаем, не ангалиец ли?.. – бросила ему Мирис.
– Был бы ангалийцем, пас бы ветра, а не этих производителей навоза, – огрызнулся фермер. – Не нужен товар – не берите. Никто не принуждает к сделке.
Из дома фермера донесся звон упавшей на пол посуды. Послышалась беготня, а затем недовольный громкий женский крик. Дверь дома распахнулась, и на улицу выбежал мальчишка лет пяти – видимо, сын фермера. Следом на пороге показалась жена фермера. Волосы ее были растрепанными. В руке она держала небольшую губку, с которой на доски крыльца что-то капало.
– Куда побежал, окаянный? – крикнула она сыну, который, весело припрыгивая, вцепился руками в ограду и потянулся через нее к ослам. – Живо иди сюда, – приказала ему мать и спохватилась, увидев во дворе незнакомцев. – А ну-ка, иди сюда, кому сказала! Мы еще не закончили.
Мирис, которая тоже стояла возле ограды, улыбнулась мальчишке и ласково потрепала его по волосам. Он был в шортиках и коротенькой распахнутой рубашке. Внезапно Мирис переменилась в лице. Взгляд ее стал испуганным, и это сразу заметил Лафре. Он подошел ближе и посмотрел на живот мальчика. Кожа мальчишки была бледной, и на ней Мирис и Лафре увидели едва заметную, почти исчезающую черную паутинку. Мирис присмотрелась внимательнее. Тонкие черные узоры расползались по всему телу мальчика – они извивались по животу, ручкам, ногам, шее. Испугавшаяся мать подбежала к сыну и резко запахнула его рубашку. Лафре косился то на нее, то на мальчика, то на смоченную губку в руках женщины. Лафре обернулся и посмотрел на фермера, который в растерянности стоял у него за спиной. Глаза фермера были испуганными, круглыми, а на лбу проступил пот.
– Вы нивенги! – воскликнул Лафре.
Инстинктивно, объятый страхом, он чуть было не попятился назад, но вовремя взял себя в руки. Ему ни в коем случае нельзя показывать страха. Наоборот. Он знал, что самым большим кошмаром любого нивенга, которому улыбнулась удача выбраться из Низины и обустроиться в цивилизованной жизни среди деквидов, было разоблачение.
– Тише, тише, умоляю, – лепетал фермер. – Пожалуйста, не кричите.
– Вы одни такие в Кередае? – спросила Мирис.
– Да, – голос фермера дрожал. – Никто не знает. Удается вовремя обтирать себя и сына соком диетр. Жена моя деквидка.
– И вы смели торговаться с нами? – Мирис грозно посмотрела на него.
– Молю вас, тише! Тише. Берите осла. Берите самого сильного. Бесплатно. Держите, вот. – И он протянул Мирис монеты, которые ему заплатил за осла Лафре.
– Самого сильного, – напомнила Мирис. –
– Конечно, конечно, – нервно сглотнув, кивнул фермер.
Его жена увела сына в дом. Фермер подошел к ограде, отворил ее, быстро схватил за уши двух ослов и, закрыв калитку, вывел их во двор.
– Вот, эти самые лучшие и сильные. Повозку вам другую дам, крепкую.
Ослы без труда катили за собой запряженную повозку с Лафре и Мирис. Не быстро, но все быстрее, чем мять почву Амплерикса своими ногами. Быстрее и однозначно легче.
Уже в Эрзальской долине, в одной из деревень к югу от Гальтинга, Лафре продал ослов и повозку одинокой старушке за треть той цены, которую они заплатили бы фермеру в Кередае. На счету была каждая монета, и было бы расточительно просто так бросить ослов. Вырученные монеты пригодились путникам – они отдали их беззубому старику, одному из тех, кто зарабатывал себе на хлеб, поднимая на своей крошечной лодке туристов с земли на парящий Гальтинг.
У Лафре билось сердце, когда лодка причалила к одному из многочисленных ярусов этого дивного Яркого замка. Он вспоминал утро после проведенной в постели с Шаем ночи, и как в опочивальне патриция показался Гальер Аберус, которому вскрылась вся правда о Лафре. С тех пор он ни разу не виделся с отцом. И надеялся, что никогда больше не увидит его. Сердце его и глаза желали видеть только патриция.
Мирис, приоткрыв от удивления рот, оглядывалась по сторонам. Еще недавно она проводила день за днем в кухне при мэрии Серебряной Слезы, а сейчас могла смотреть на чудных, обворожительных ангалийцев, каждый из которых казался ей в сто крат краше, чем она, девушка совсем недурная собой. Даже деквиды в Гальтинге были совершенно не такими, как у них, в Серебряной Слезе. Казалось, будто все, что оказывается в столице Эрзальской долины, вмиг напитывается удивительной красотой. Лафре же пытался вспомнить, какая из этих многочисленных резных лестниц, на которые он смотрел, могла провести его в опочивальню Шая.
Лафре и Мирис выбились из сил, блуждая по Гальтингу. Когда они подошли к одной из таверн, девушка устало рухнула на свободный стул и положила голову на стол: «Ни шагу больше не сделаю, пока не передохну». Лафре отодвинул второй стул и тоже присел – отдых не мог помешать и ему. За соседним столом, стоящим к ним вплотную, сидела небольшая компания. На их столике располагались кружки с пивом и большая круглая тарелка с недорогими закусками. Недорогими по меркам Гальтинга, ибо жители остальных земель Амплерикса не могли себе позволить закусывать пиво молодым соленым козьим сыром.
– Тебе-то откуда знать? – со спины до Лафре доносился голос одного из той компании.
– Так я полгода жил в Аджхарапе. Работал на производстве ясеневых лодок. Я и раньше строил обычные лодки у нас, в Саами. Из ясеня строить сложнее, но если наловчиться, то нормально. Заработал немного. Теперь домой. Передохну тут, в Гальтинге, и обратно в Саами, к отцу. Он старый, у него кроме меня никого нет.
– И они прямо в банях это делали? – в голосе собеседника слышался неподдельный интерес.