Ампула Грина
Шрифт:
Желтый зайчик посидел на месте, потом сделал двухсантиметровый скачок и оказался точно в перекрестье. Я сжался в отчаянном предчувствии. Показалось, что сейчас монитор зальется белым пламенем взрыва. Но… он просто погас.
Мы не успели ни огорчиться, ни испугаться, ни подумать что-то. На экране появился голубой глобус в орбите из маленьких букв «i» Тут же из колонок ударил тугой музыкальный вызов. И это была та самая мелодия «Уралочки»! "Ёлочки!" Она мягко угасла, а знакомый голос Информатория произнес:
– Вниманию станций, студий и всех средств связи. По требованию автора пароля номер три семь два четыре
– Грин, не плачь… – шепнул оказавший рядом Лыш.
…Так рухнули все планы "Желтого волоса", рухнул он сам.
Глава 5
Рухнул и спутник. Но не долетел до Земли, сгорел. Однако перед этим он сделал очень доброе дело – вместо тех злых дел, которые должен был совершить. Он отразил на Землю наш луч! Луч с паролем моего отца!
Паролем была песенка про ёлочку. С папиными словами и с мелодией старой песни про Уралочку. Песенка, которую пела Грета, когда луч уходил в космос. Луч подхватил слова и мотив, унес к отражателю спутника, вернул к Земле, и тогда отозвался Информаторий…
Но всё это узнали и во всем разобрались мы, конечно, позже, когда с Валерием, его друзьями-студентами и с Витей обсуждали, перетряхивали в уме и в разговорах детали и каждую мелочь случившегося.
А первые полчаса мы просто обалдело смотрели на экран – тот выплескивал на всю планету информацию о бедах, которые готовили людям "желтые волосатики".
Экстренные сообщения рвались в эфир, заставляя вздрагивать радио – и телеприемники всей Земли. Мы поняли это, когда включили в большой комнате телевизор. Оказалось, что Информаторий ввел в действие принудительный прием всех студий и сетей, и некуда было деваться от лавины сведений…
– Господи, жуть-то какая… – охала тетя Маруся.
Любаша была сердита: при чем тут какой-то дурацкий "Желтый волос" и вся политика, когда ей нужно готовить контрольную, а компьютерная сеть блокирована! Это наверняка происки ново-заторских провайдеров!
– Кажется, на сей раз Регенту кранты. Он был тесно связан с этой лавочкой. – сказал пришедший на обед дядя Толя.
Хорошо, что они не знали, кто устроил такую заваруху.
Но некоторые люди знали. Следом за дядей Толей пришли Валерий и Саныч. Они поманили нас из большой комнаты в нашу, маленькую, и Валерий сказал, как завуч, поймавший первоклассников за игрой в орлянку.
– Ну? Будем признаваться сразу или поотпираемся для порядка?
Отпираться не имело смысла: ведь телескоп с лучеметом еще не были убраны и смотрели в ту часть неба, где недавно торчал на космической высоте "Ю-2, Универсал".
– Имейте в виду, чистосердечное признание смягчает кару, – предупредил носатый и курчавый Саныч. – Если изложите все детали, нахлобучка будет не столь суровой…
– А чё мы такого сделали? – дерзко сказал Лыш.
– Да, – поддержала его Грета. – Мы сделали то, что не смогли всякие спасатели. Пока они чесались и настраивали свои фильтры и защиты, мы просто сбили паршивую жестянку почти что из рогатки…
Саныч проглотил критику, сменил тон и спросил уже другим тоном:
– А позволено ли будет нам, коллеги, узнать принцип действия вышеупомянутой рогатки?
Мы сказали, что позволено. И Горошек с Лышем начали демонстрировать устройство…
А монитор все выбрасывал и выбрасывал информацию. А в большой комнате уже что кричал из телевизора ведущий главного имперского канала. Потом кричали другие – дядя Толя переключал каналы.
А мы перебирали всякие варианты, обсуждали "технические стороны" и вот тогда-то Валерий догадался, что паролем была именно песенка…
Саныч сказал очень серьезно:
– Твоему папе, Грин, следует поставить памятник. И тебе…
– И Грете, – вмешался Май. – Это ведь она пустила песенку в космос…
– Причем, в нужной тональности, – добавила Света.
– Да ну вас, – сказала Грета и совсем не по-командирски засопела. – Если уж кому ставить, то Васильку и Лышу. За их технику… И Грину, за то, что запомнил письмо…
– Ладно, всем поставим, – решил Валерий. – А лучше не надо. Чтобы не разглашать технологию. А то ей могут воспользоваться кто-нибудь еще. И не со столь благородными целями…
– У кто-нибудьеще не получится, – очень серьезно сказала Поля. – У них нет сказочных шаров.
– Умница! – восхитился Саныч. – Но все таки надо помнить: молчание – золото…
– Вот и помолчи… – вмешался вождь гуммираков. Наверно приревновал к Санычу Полю.
…Ну, мы еще много чего обсуждали тогда. И днем, и вечером. Ночью мы с Маем тоже говорили про то же самое.
– Теперь ты точно сможешь написать про отца книгу, – вдруг сказал Май.
Я не знал, смогу ли. Ведь я его почти не помнил. И все же теперь казалось, что вспоминаю больше и больше… Только вот песню о ёлочке я боялся повторять даже мысленно: сразу начинало щекотать в горле. Но самым главным во мне тогда было чувство победы. Прочное такое, спокойно-гордое. Я знал: мой отец выполнил то, что хотел, а я с друзьями помог ему.
Спасибо добрым елочным сказкам…
На следующий день весь эфир, как и накануне, бурлил скандалами, сенсациями и разоблачениями. Где-то арестовывали тайных агентов "Желтого волоса" (и скоро выяснялось, что многие из них никакие не агенты). Партии и организации, которые назывались «оппозиция», обвиняли в связи с «желтоволосатиками» свои правительства и грозили "разноцветно-фруктовыми" революциями: лимонными, банановыми, вишневыми, яблочными и даже огуречными (хотя, как известно, огурец не совсем фрукт).